Укус (ЛП) - Лаймон Ричард Карл. Страница 58

— Вряд ли им обошлось, — поморщился я. — Вроде, все работает, хотя… вот тут вроде шишка. — Я коснулся левой стороны головы — и верно, обнаружил вздутие размером где-то с половинку теннисного мяча между ухом и лбом. Волосы в той области были липкие и затвердевшие на ощупь. Коснувшись макушки, я вздрогнул — под пальцами было что-то податливое и мокнущее. Видимо, порез.

— Думаю, ничего страшного со мной не случилось, — сказал я.

Пока я ощупывал голову, Кэт пыталась сесть. Давалось ей это нелегко. Со стонами и зубовным скрежетом. Рубашка соскользнула с ее правого плеча, и, несмотря на все свои шишки, я залюбовался открывшимся видом, вновь на миг отринув боль и все риски, связанные с делом, в которое мы впутались.

Заметив мой взгляд, она поправила блузку, но с пуговицами возиться не стала. Поворочавшись туда-сюда, она выглянула в окно — первый раз после аварии, до этого-то она лежала сильно ниже.

— Что-то я его нигде не вижу, — сказала она.

— Он непременно прикатит обратно.

— Да, пожалуй.

— И мы обязаны выбраться отсюда, прежде чем он появится, — сказал я ей.

— Проверь, работает ли двигатель.

Я был абсолютно уверен, что машине уже не суждено завестись, но на всякий случай несколько раз повернул ключ зажигания в замке. Что-то под капотом щелкнуло, потом бахнуло, потом умолкло на веки вечные.

— Понятно. Не продолжай, — махнула рукой Кэт.

— Хорошо, уехать нам не удастся. Но тут полно хороших мест для укрытий.

— А как быть с Пегги?

Я пожал плечами.

— Ладно, дай я на нее посмотрю, — сказала Кэт.

Вцепившись в спинки сидений обеими руками, она подтянулась вперед.

— Ты уверен, что она жива?

— Да. Я чувствовал, как она дышит.

— Пегги! — крикнула Кэт девушке в самое ухо.

Та даже не шелохнулась.

— Она в сильной отключке, — кивнула Кэт. — Попробуй ее потормошить.

Я ухватился за костлявое плечо девушки и пару раз встряхнул. Ее голова безвольно болталась. В сознание она не пришла.

— Ладно, ущипни ее.

Щипки дались мне нелегко — пальцы вымокли в крови. Но мне удалось поймать немного кожи между большим и указательным пальцами и хорошенько закрутить.

Пегги не реагировала.

— Ее нужно отвезти в больницу, — сказала Кэт.

— До ближайшей больницы — как до Луны пешком.

— Что нам с ней делать?

— Что нам с собой делать, а?

— У тебя есть план? — поинтересовалась Кэт.

— Перво-наперво — выберемся из этой душегубки. — Не так уж много времени минуло с тех пор, как авария угробила двигатель и кондиционер, но в салон уже успел накалиться. — Мы зажаримся заживо, если останемся здесь.

— По крайней мере, у нас есть тень. Может быть, если мы откроем окна…

— Думаю, лучше все же выйти. Ты точно в порядке?

— Точно. Как сам?

— Сносно. Можем попробовать вскарабкаться на какую-нибудь скалу и затаиться. Так, чтоб Снегович не нашел нас.

— Почему он ушел? Куда поехал?

— Кто знает? Но он все еще думает, что у нас Эллиот припрятан в багажнике, так что он вернется, рано или поздно. Так вот, если он нас не найдет, он… ну… не сможет нам навредить.

— Да, для битья у него останется только Донни, — заметила Кэт с горечью в голосе. — Мы, как и прежде — в одной упряжке. Ну, нашу-то упряжку перевернули… и, черт побери, здесь жарче, чем в аду, давай хотя бы окна откроем! — Она откинулась назад, на свое место.

— Давай, может, выберемся и спрячемся? — напомнил с надеждой в голосе я, но просьбу выполнил. Стекло с моей стороны не разбилось, хоть, чаяниями Снеговича, я крепко приложился об него головой. Опустилось оно без проблем — даже ручка не заклинила после аварии. — Мы ведь даже не знаем, жив ли До…

— Черт!

— Что такое? — Я чуть вздрогнул.

— Я не могу… не могу опустить стекло до упора. Что-то мешает.

Я оглянулся через левое плечо. Шея протестующе хрустнула. Кривясь от боли, я перевалился на плечо и посмотрел в ее сторону. Действительно, окно опустилось едва ли наполовину. Поначалу я ломал голову, что пошло не так — но вскоре до меня все дошло.

— Так и должно быть. Это конструкционное решение.

— Зачем, черт возьми?..

— Ради безопасности детей, посаженных на задние сиденья. Если им придет в голову опустить стекло, они не смогут выпасть на дорогу на полном ходу.

— Кому такое в голову пришло?

— Правительству.

— Да чтоб их!..

Я с трудом сдержал улыбку.

— Кэт, они просто пекутся о безопасности.

— Я вот сейчас точно здесь испекусь.

— Но дети…

— За детьми должны следить родители.

— Родители бывают заняты, отвлечены…

— Да чепуха это все! Ребенок — первее всего. А окна, открывающиеся только наполовину — это либо чьи-то комплексы, либо чья-то дурная голова.

— Может быть, и так. — Я все-таки расплылся в улыбке.

— Не знала, что тут так все устроено. Бьюсь об заклад, что и Билл не знал. Знал бы — не купил бы эту дурацкую машину вовсе.

— Все ради детей, Кэт.

— Я просто хочу подышать.

— Придется потерпеть. — Я отвернулся. — Так на чем я остановился: мы волнуемся за Донни, при том — не знаем, жив ли он еще… мы ведь даже не знаем наверняка, есть ли Донни.

— Конечно, есть.

— Ты его хоть раз видела?

— Нет. Но зачем Пегги выдумывать?

Я подумал над ее вопросом, затем — предположил:

— Ради Снеговича?

— Зачем ей подыгрывать этому громиле?

— Кто знает?

— Нет, не может такого быть. Кстати, второе окно тоже?..

— Да. Только на половину. Оба задних пассажирских окна так работают.

— О, великолепно.

Я выглянул в проем. Кэт ползла через соседнее сиденье к дверце напротив. Рубашка ее снова задралась, обнажая гладкую кожу на животе. Опершись о локоть, Кэт принялась дергать за ручку, опускающую стекло — с каждым рывком ее груди подпрыгивали, — но та, похоже, заела. В конце концов что-то щелкнуло, ручка резко прошла весь свой ход, стекло наполовину опустилось, а Кэт, потеряв равновесие, ойкнула и шлепнулась прямо на грудь.

— Вот дерьмо, — процедила она.

— А ветерок неплохой, — заметил я, подставляя лицо. — Даром что теплый.

— Открой и свое оставшееся, — попросила Кэт. — Оно-то хоть откроется нормально?

— Да, тем, кому разрешено сидеть впереди, разрешено и рисковать головой, высовываясь в окошко.

— Вот радость-то.

Перегнувшись через Пегги, я нащупал ручку. Мой локоть пару раз бесцеремонно пересчитал выступающие ребра девушки — поза была не из удобных, — но все же мне удалось справиться с окном.

— У Билла были свои хорошие стороны, — вдруг сказала Кэт.

— Какие же?

— Он, по крайней мере, выбрал машину не из сильно автоматизированных. Если бы после аварии вся автоматика накрылась, мы бы эти окна даже наполовину не смогли бы опустить.

— Старый способ — самый верный, согласен, — сказал я.

— Прогресс убивает, — провозгласила Кэт.

— А правительство подает ему патроны.

— Это откуда?

— Не знаю. Какая-то крылатая фразочка. — Потоки разогретого зноем воздуха обдавали мне лицо, грудь и голые плечи. Было очень жарко — но все лучше, чем прежде.

— Явно не твоя.

— А я на нее и не претендую.

Я глянул на Кэт. Она развалилась на заднем сиденье, подогнув поудобнее ноги, невольно напомнив мне о старых днях — когда мы, молодые и бесшабашные, бегали в кинотеатр. Вот там она сидела так же. По-королевски. И был приятный запах попкорна, и вся жизнь была впереди, и никаких извращенцев-мужей, вампиров и седых чокнутых байкеров нам тогда еще не светило. И не было всех этих шрамов… всех этих крошечных бледных вмятин и рубцов на теле Кэт.

Она терла щеку — засохшая кровь сходила темной пленкой. Ветер трепал ей волосы на макушке, бросал пряди на лоб. В глазах Кэт отражалось ясное голубое небо.

— Не так уж и плохо сидим, — заметила она.

— Но в укрытии было бы безопасней, — напомнил я.

— Здесь зато есть тень.