Укус (ЛП) - Лаймон Ричард Карл. Страница 59

— Снегович может нас из нее выволочь.

— Если мы не пойдем против него в открытую — рано или поздно, — Донни лишится всех шансов. — Кэт прищурилась. — Ты ведь всерьез не думаешь, что Пегги его просто выдумала.

— Я не знаю. Но — что в этом невозможного? Мы знаем о нем только с ее слов. Не подозрительно ли, что за все время мы даже мельком не увидели парнишку?

— Смысл Пегги лгать нам?

— Снегович мог заплатить ей.

— Это безумие.

— Не такое уж и безумие, если подумать. Он мог помахать у нее перед носом деньгами… солидными деньгами, быть может. Вдруг он не угнал фургон, а нанял — вместе с личным водителем?

— Если ты говоришь правду, девчонка наврала нам с три короба.

— Вполне возможно!

— Но все же — вряд ли.

— Кто знает? — сказал я. — Когда мы улизнули от Снега, ему нужно было быстренько нас нагнать, пока далеко не ушли. Решать вопрос с транспортом ему пришлось в дефиците времени. Тут-то он и наткнулся на Пегги. На стоянке. Мог пригрозить ей, а мог и полюбовно договориться. Пойми, Снег Снегович ведь даже не подозревал поначалу, пока нас нагонял, что ему понадобится еще один человек. Хоть кто-то. Он нуждался в заложнике. Иначе нечем было нас прищучить. Нечем было заставить плясать под его дудку. Конечно, можно было просто преследовать нас какое-то время, но…

— Но мы бы оторвались.

— Именно! Наша машина всяко побыстрее будет. Но сама машина ничего не стоит, важен водитель. На порядочности которого можно сыграть. Вот он и придумал маленького несчастного Донни.

Кэт нахмурилась.

— Не знаю, не знаю. Что-то мне не кажется, что Снегович столь богат на выдумку.

— Возможно, ему подсказала Пегги.

— Тогда она — тот еще планировщик. И неплохая актриса вдобавок. Шанс наткнуться на такую мозговитую девчонку на автозаправке Троны…

— Близок к нулю, но что, если Снеговичу повезло? И что, если Донни не существует?

— Тогда они нас крепко поимели на пару.

Я обратился к пассажирскому месту и уставился на Пегги. Она все еще безвольно сидела у двери с опущенной головой, но кровь больше не капала с ее подбородка. Теперь, когда ясный взгляд вернулся ко мне, я отчетливо видел, как ее грудь вздымалась и опадала.

— Скорей бы она пришла в себя, — сказал я. — Тогда мы бы попробовали узнать правду.

— Я почти уверена, что мы ее и так знаем.

Поворачиваясь так, чтоб видеть Кэт снова, я сказал:

— С Донни или без Донни, нам здесь оставаться нельзя. Укрыться в скалах безопаснее.

— Как быть с Пегги? Мы что, бросим ее здесь?

— Забрать ее мы не сможем, если она не придет в себя.

— Но перенести…

— Мы не знаем, насколько сильны ее травмы. Лучше даже не пытаться.

— Значит, просто оставим в машине?

— Не думаю, что ей будет здесь худо — с открытыми-то окнами. Наш уход ничего принципиально не меняет. Что с нами, что без нас — ей все одно.

— Да, твоя правда.

— И ее шансы выжить растут, если мы вернемся к ней, разобравшись со Снеговичем. Потому что если Снегович разберется с нами, ни для нее, ни для Донни не остается…

— Если Донни существует, — криво улыбнувшись, перебила Кэт.

— Да. Ты улавливаешь суть.

Моя рубашка нашлась под приборной доской. Я взял ее, встряхнул, расправляя, и проверил карман.

— Зажигалка на месте.

— Что ж, значит, либо мы сожжем мир, либо мир сожжет нас.

— Все у нас будет хорошо, — сказал я и надел рубашку. Ощущения были — будто я залез в тепловой мешок. Но без рубашки, надо полагать, солнце пропечет меня еще сильнее. Так что я без промедлений застегнулся на пару-тройку пуговиц.

— Ну как, готова? — спросил я Кэт.

Она кивнула.

— Ну тогда — погнали.

38

Мы вышли по разные борта машины, оба — пригнувшись, оба — не спеша. Жара пустыни встретила нас подобно опаляющему дыханию лесного пожара.

— Оставим двери открытыми? — предложила Кэт, перекрикивая ветер. — У Пэгги будет больше воздуха!

Я кивнул, оставил свою дверь открытой, более того — пошел к задней двери на своей стороне и открыл ее. Ручка изрядно накалилась — почти как сковородка на плите. Подув на пальцы, я пошел к багажнику.

Посмотрел на закрытую крышку.

— Даже не верится, что его там нет, — сказала Кэт.

— Да. Хорошо, что он не там.

Прихрамывая, она зашагала ко мне. Ветер разбрасывал волосы Кэт, приобретшие в сиянии солнца цвет соломы, в стороны и раздувал ее рубашку, подобно парусу. Кэт успела даже загореть, а от капелек пота ее кожа блестела, как умасленная. Беговые бутсы канули, но белые носки на ней все еще были.

— Точно не хочешь остаться в машине? — спросила она.

— Если мы там останемся, нам несдобровать. Так что — нет, не хочу.

— Просто я сейчас, по-моему, загорюсь.

— По тебе не скажешь.

Она усмехнулась.

— В этом-то и беда.

— Как твои пятки?

— Прижариваются помаленьку.

— Сейчас я добуду тебе босоножки Пегги. Она в них не нуждается.

— Она в них будет нуждаться, Сэм, когда придет в себя.

— Когда и если… Тебе они сейчас нужнее.

Кэт покривила губы, будто не одобрив идею, но протестовать не стала.

Я быстренько обошел ее. Ручка пассажирской дверцы встретила меня болезненным солнечным бликом — прямо по глазам — и я, отвернувшись в сторону, пробормотал ругательство.

— Я открою, — отодвинула меня Кэт. — А ты лови Пегги. Мы же не хотим ее вышвырнуть из машины, надеюсь? Только немного обворуем.

Все еще хлопая глазами, я присел у двери и вытянул руки. Кэт попробовала ручку пальцем, обернула руку в подол рубашки как в перчатку и распахнула дверь. Я поймал Пегги аккурат под ребра и запихнул обратно в салон, хоть она и всячески старалась выпасть головой вниз на горячий песок.

Ее платье задралось совсем уж безбожно — до самых бедер. И да, босоножек на ее ногах как-то не наблюдалось.

Я присел на корточки у открытой двери. Участок пола под сиденьем Пегги, погруженный в тень, казался какой-то непроглядной Сумеречной Зоной — после слепящего света солнца. Не доверяя глазам, я запустил внутрь руку. Босоножек там не было. Ворсистое покрытие было теплым и влажным — может, от пролитого пива, а может, от пролитой крови. Все, что я мог нашарить — остатки пивной упаковки, разбросанные гайки, рассыпавшиеся орехи и мятые жестянки.

— Разве ее тапки не там? — спросила Кэт.

— Наверное, слетели после столкновения.

Рука наткнулась на одну целую жестянку, правда, лежащую на боку. Я все же поднял ее и потряс — на всякий случай. Пустая, а как иначе.

— Может, Снегович их стырил.

— Я вот их у него не приметил. Может, он бросил их в сумку.

— Что он вообще нам оставил?

— Немногое. И — ничего стоящего. Хотя… погоди! Один есть! — я ухватил босоножку и бросил ее через плечо. Кэт поймала.

— Спасибо.

— Если здесь одна, где-то должна быть и вторая.

И я нашел ее — еще раз внимательно обшарив целлофановый ком, служивший некогда пивной упаковкой. Схватив находку, я медленно встал, кряхтя от напряжения и болей во всем теле. Солнечный свет жестоко ударил по глазам еще разок, и пришлось вдобавок крепко зажмуриться.

— Ее темных очков там нет? — спросила Кэт.

Я покачал головой.

— А ведь они бы тебе пригодились. Попробуй сыскать.

— Ну… — Пожав плечами, я обернулся. Кэт положила руку мне на плечо, чтобы не упасть, нагнулась и сунула правую ногу во второй тапочек Пегги. Левую она уже обула.

— Дай-ка я поищу, — сказала она.

Я уступил ей дорогу, и она, сгорбившись, нырнула в салон. Как и я, вслепую принялась шарить по полу.

— Орешков хочешь? — поинтересовалась она.

— Нет, спасибо.

— А они ведь хорошие, — добавила она, помолчав немного. — Вымокли малость только.

— На пол уронив еду, не тяни ее ко рту, на полу — микробы, а от них хворобы, — выдал я назидательно.