Волчье (СИ) - "Happy demon". Страница 50

А после Леголас, завозившийся под своим плащом, первым распахнул бездонно-синие глаза.

В целом, можно сказать, что беспокоилась я зря, и новая встреча с моими спутниками в моем настоящем обличии оказалась не столь страшной, как мне казалось. Беловолосый эльф, как и предполагал Арагорн, смотрел на меня с заметным интересом, но вел себя вежливо, даже галантно, очевидно, вспомнив тихоню-леди, присутствующую на общих ужинах в Ривенделе, и наблюдать за этим было довольно забавно. Гимли, недовольно дымящий трубкой, косился недоверчиво, однако, как мне показалось, с уважением, и даже умудрился, старательно отводя взгляд, похвалить за проявленную храбрость. Со стороны гнома это было сродни подвигу, забавно пыхтящий мужчина вызвал у меня широкую улыбку, но она тут же померкла, когда я, старательно скрывая смех и отводя глаза от рыжеволосого сына гор, пересеклась взглядом с Боромиром.

Гондорец был непривычно хмур с утра, он явно не выспался, а рана на плече доставляла ему дискомфорт, но мужчина ни словом, ни жестом не дал понять, что его что-то тревожит. О чем-то сосредоточенно размышляя и не тратя времени на лишние разговоры, он, как и остальные, собирался в дорогу, проверяя свое обмундирование и оружие, поднявшийся ветер трепал медные волосы, а порывистые, рваные движения заставляли меня думать, что Боромир злится, и злится на меня. Он не обращал внимания на нас, когда я заново знакомилась с Леголасом, галантно склонившим передо мной голову, не повернулся в нашу сторону, когда звонко засмеялась, помогая Гимли свернуть лагерь, и лишь коротко кивнул на мое пожелание доброго утра, произнесенное робким, тихим голосом.

Для того, чтобы заговорить с мужчиной, мне понадобилась вся моя смелость и сила воли, сердце колотилось, как безумное, и я отчаянно надеялась, что не выгляжу сейчас такой красной, какой я себе представляла, чувствуя обжигающий скулы жар. Это было даже страшнее, чем броситься под вражескую стрелу, волчица недовольно приподняла голову, словно бы осуждая меня за слабость и тут же растерянно заскулила потерянным щенком, когда Боромир просто отвернулся от нас, занятый своими делами. Всего лишь на мгновение я сумела перехватить его взгляд, и тут же сжалась, заметив, как потемнело серое грозовое небо родных глаз. В них не было ни капли тепла, с которым он смотрел на свою Даэре, в них не было мягкости, но мрачным огнем горело недоверие, и от этого я чувствовала себя совершенно разбитой.

И знала ведь, что так и будет, понимала, когда приняла решение тянуть до конца…

В конце концов, во всем произошедшем была лишь моя вина.

Впрочем, времени об этом размышлять у нас не было, на скорую руку свернув лагерь и попросту бросив вещи, которые были лишними и могли замедлить наш ход, мы двинулись в дорогу, следуя за Арагорном, который почти сразу же сорвался на быстрый бег, одному ему понятным способом находя нужную нам дорогу. Спорить с мужчиной ни у кого не было ни причин, ни желания, его лидерство мы безоговорочно приняли еще после Мории и всецело Страннику доверяли. Большего от нас, впрочем, и не требовалось. Разве что бежать наравне с ним и не молить остановиться, когда хотелось выплюнуть собственные легкие.

В человеческом обличии поддерживать такой убойный темп было намного сложнее, о четырех лапах вместо двух ног я почти мечтала, но превращаться обратно не собиралась, крепко стиснув зубы и затолкав собственную слабость поглубже. В конце концов, я ведь обещала Арагорну, что не доставлю хлопот, обещала ему, что пройду с Братством столько, сколько смогу, и мне совсем не хотелось, чтобы кто-то из мужчин думал, что без своей второй ипостаси я ни на что не способна. Своим поведением я и так разочаровала спутников, я искренне считала, что виновата в том, что Мэри и Пиппина забрали, что я не сумела их защитить, когда должна была, и мчалась за Арагорном на чистом упрямстве, с попеременным успехом то нагоняя его и несясь по густому лесу наравне с мужчиной, то безнадежно отставая и плетясь в конце отряда.

О том, чтобы остановиться и отдохнуть не было и речи, мы и так слишком отстали от отряда существ, которых Арагорн назвал урук-хаями, поэтому должны были приложить все усилия, чтобы нагнать их как можно скорее. Каждый из присутствующих это понимал, даже постоянно сетующий на взятый темп Гимли, который, впрочем, бежал наравне с длинноногим эльфом, ничуть ему не уступая. Странник, как и прежде, лидировал, проложив для нас путь, Боромир от воина не отставал, словно и не замечая немалого веса полуторника и щита, заброшенных на спину вместе с мешком, а я замыкала наше шествие, стараясь контролировать дыхание и сверля изучающим взглядом широкую спину, обтянутую зеленой тканью плаща, маячащую впереди.

Напряжение, повисшее между нами с гондорцем мне не нравилось от слова совсем, проснувшаяся волчица тоже была недовольна, скребясь внутри острыми когтями и тревожа незажившую еще рану, а мысли в голове роились одна другой мрачней. В этом была проблема физических нагрузок, при беге можно было особо не заморачиваться, и оставалось очень много свободного времени, чтобы думать о разных глупостях, что я и делала, занимаясь самоуничижением. Я пыталась подобрать правильные слова, пыталась придумать, что можно сказать Боромиру, чтобы объясниться с ним и, одновременно, не подставить себя, не дать повода для глупых насмешек. Почему-то я была уверена, что узнай мужчина всю правду, он отреагирует именно так, поднимет меня на смех, и тогда…

О том, что произойдет тогда, я боялась даже думать.

Время неслось вперед галопом, перегоняя нас и не давая ни минуты форы, лес уже давно остался позади, а перед глазами раскинулись бескрайние сухие степи, и спроси меня, сколько времени мы уже бежим, я бы не смогла дать внятного ответа. Ноги уже не болели, горели огнем, а двигалась я, абсолютно об этом не задумываясь, и мне почему-то казалось, что попробуй я вспомнить, как правильно переставлять конечности, и они тут же запутаются, утягивая меня на землю. Без корней и сломанных веток под ногами стало немного легче, твердая почва пружинила под подошвами сапог, позволяя держать ритм, а легкие, словно осознав, что нерадивая хозяйка и не планирует замедляться, кажется, смирились с непрекращающимся жжением. Солнце, давно успевшее преодолеть свой зенит, катилось обратно к горизонту, холодный ветер, усилившийся на открытой местности, трепал волосы и наотмашь бил по лицу, заставляя глаза слезиться, но хорошо бодрил, помогая сознанию оставаться ясным. Голова, которая еще пару часов назад кипела от различных мыслей, теперь была пустой, как колокол, недовольное ворчание Гимли, явно уставшего сильнее остальных, слышалось все чаще, но на него попросту никто не обращал внимания.

Возможно, только потому, что не хотел тратить силы.

Как-то незаметно в свои права вступила ночь, плавно перетекла в новое морозное утро и новый тяжелый день, а остановка у нас за все это время была только одна, да и то, всего на несколько минут, — перекусить остатками вчерашнего ужина, справить нужду и хоть немного перевести дыхание перед новым забегом. Спать никто не собирался, я понимала, что лучше снова сорваться с места, потому что если остановлюсь, то тут же упаду прямо на землю, и остальные, наверное, считали так же. Арагорн лишь коротко обвел наш отряд внимательным взглядом, поинтересовался у меня, все ли в порядке, получив в ответ кривоватую усмешку и согласный кивок, а после вновь первым сорвался с места, исчезая в ночной темноте. Мышцы в моем теле взвыли от ужаса, предчувствуя еще один забег, волчица малодушно поскреблась о ребра, предлагая мне, все-таки, стать на четыре кости, но идея была отметена, а из-под подошв ботинок брызнуло мелкое крошево, когда я рванула вслед за нашим предводителем.

Гимли, Леголас и Боромир, немного от нас поотставшие, такой прыти от измученной девчонки явно не ожидали.

Под конец второго дня не хотелось уже ни бежать, ни идти, ни даже стоять. Единственное, о чем я действительно мечтала, это просто плашмя рухнуть в дорожную пыль и тут же умереть, чтобы больше никогда не страдать от собственной беспросветной глупости. Голода я не чувствовала, сон тоже не давил на веки, и только усталость судорогой свела живот и разливалась болью где-то в спине. Каждый вздох скреб по горлу, в груди неприятно ныла заживающая рана, а сил поддерживать взятый Арагорном темп у меня попросту не было.