Волшебство для короля - Худ Дэниел. Страница 34
Простаки утверждали, будто гигантский подъемник приводит в движение сам Повелитель бурь, а может, какой-нибудь водяной великан или морской дракон, обитающий в безднах примыкающего к порту залива. Кое-какие умники заявляли, что Лестницу поднимают струи низвергающейся в море Монаршей, отраженные от придонных камней.
Предположений строилось множество, но ни одно из них не было верным. Сам Лайам, приехавший из мидландской глубинки в столицу, придерживался туманной теории, что всем в Таралоне заправляет духовная сила монархии, она, мол, и королевство содержит в порядке, и повелевает луной и приливами, ну и подъемами лестницы – заодно. Первый наставник безжалостно высмеял все эти бредни! «Дело в силах стихий, – пояснил он, – сконцентрированных и укрощенных могучими чародеями. В данном случае использовались Вода и Воздух, хотя магам того времени покорялись также и Огонь, и Земля».
Море и небо напоены животворной энергией, волшебники сумели взять ее в оборот. «Когда они завершили свой труд, залив умер, он почернел от погибших растений и дохлой рыбы. Положение выправилось лишь через несколько лет». Наставник сделал неодобрительный жест и мрачно добавил: «Кстати, эта магическая игрушка движется все медленнее. И когда-нибудь совсем остановится».
Мэтр выдержал паузу, наслаждаясь растерянным видом студентов, прежде чем сообщить, что замедление мизерно. Замеры, проведенные с помощью водяных и песочных часов, позволили установить, что в десятилетие подъем платформы затягивается на время, достаточное, чтобы упасть лишней песчинке или капле воды. «Таким образом тысячелетие бесперебойной работы сооружения привело нас к тому, что Лестница стала запаздывать на минуту!» Студенты облегченно вздохнули. Мэтр усмехнулся. «Лишь на минуту. И все же сила стихий ускользает! В один прекрасный день – через много тысячелетий – платформа опустится на дно водоема, чтобы остаться там навсегда! Так что, пока есть время, катайтесь!»
Бесполезный совет. Студенту совсем непросто выложить три короны. Услугами Лестницы может пользоваться только весьма состоятельный люд. Король, придворные, чиновники, торговцы, богатые паломники, лорды…
«А также преступники, спешащие скрыться от правосудия!» – подумал Лайам. Ветер, поднятый Лестницей, трепал его короткую стрижку. Стиснув в руке жетон, он следил за толпой. Но ничего не мог разглядеть, ибо перед ним выстроилась группа паломников, перепоясанных подобиями голубых кушаков.
– Погодите, постойте, – надрывался вдали клерк, успокаивая самых нетерпеливых. – Эй, сударь, вам сейчас ногу отдавит!
Толпа дружно выдохнула, и Лайам понял, что подъемник остановился. Голубые кушаки затянули радостный гимн. Лайам, опустив голову, двинулся по галерее. Лоток с шарфами он миновал не оглядываясь. Сквозь арочные проемы ему было видно, как толпа раздалась, пропуская прибывших пассажиров. Гимн голубых кушаков зазвучал громче: к нему присоединялись все новые голоса.
«Мастер, тут пацифик».
Лайам замер, прижавшись к колонне.
«Где?»
«Идет к миротворцам. С ней двое сопровождающих и еще один – похоже, Эльдайн. Разобрать трудно: он в лейтенантской форме, но голова у него забинтована».
Эта деталь почему-то ободрила Лайама.
«Похоже, ты его сильно порвал».
Приступ паники отступил, Лайам выпрямился, но встал боком, чтобы его не было видно.
«Как они себя ведут? Поторапливаются?»
«Нет, мастер. Хотя начальница, кажется, недовольна. Она указывает на дом гонцов. Двое миротворцев идут к нему. Вид у них удрученный…»
«Еще бы, – откликнулся Лайам. – У них есть чем удручаться… как, впрочем, и у меня!»
Он мысленно выбранился. Дом гонцов до сих пор ведь не охранялся. И кое-кто, если бы не праздновал труса, вполне мог пойти туда и отправить Катилине письмо. «А теперь уже поздно». Ну ничего, это можно будет сделать и в Беллоу-сити.
«Значит, их там теперь пятеро?» «Шестеро. Или начальницу не считать?» «Считать-считать. Она стоит двоих!» А возможно, и большего. Амулет, наверное, снова при ней, как, впрочем, и жезл, переполох ее тоже не напугает. Лайам прятался за колонной, раздираемый противоречиями. Он усомнился в надежности своего плана. И никак не мог заставить себя решиться на рискованный шаг.
Фануил коротко доложил, что с платформы сходят последние пассажиры. Где Уорден? Она у прохода, но внимания на высаживающихся не обращает. «Конечно, не обращает. Она ведь знает, что я наверху!»
Уорден – здесь, и, таким образом, его шансы пробраться на Лестницу уменьшаются вдвое. Можно, конечно, выждать, но тогда подъемник уйдет вниз без него. Он застрянет в Торквее и будет шарахаться от каждого встречного. «А она, по всей вероятности, вернется сюда к новому рейсу, и к следующему, и к следующему… Она понимает, что ты загнан в угол». «Мастер, посадка уже началась». Лайам скрипнул зубами, взвешивая все «за» и «против». Если пацифик не отреагирует на диверсию в должном ключе, у него еще останется время скрыться. «Она, безусловно, поймет, что ты где-то неподалеку, но, возможно, тебе удастся затеряться в толпе». Однако тогда он наверняка останется здесь, наверху, а ведь ему надо вниз, в порт! Порт сейчас казался Лайаму раем. Там полно безопасных укрытий, а обитатели гавани не привыкли соваться в чужие дела.
«Рискнем! Действуем, как задумано. Только, малыш, постарайся не подпускать к себе эту стерву с жезлом».
«Ладно, мастер. Я жду приказа».
Лаконичный, лишенный каких-либо чувств отклик дракончика подбодрил беглеца. Он перевел дух, вышел из-за колонны и спустился на площадь.
Утреннее солнце поначалу ослепило его. Поэтому ему даже не пришлось особенно притворяться. Прикрывая ладонью глаза, он двинулся сквозь толпу к восточному краю площадки, где ограждение Лестницы отмечало границу между Пятачком и платформой. Перила были невысоки, их ничего не стоило бы перемахнуть; но бдительный клерк следил за тем, чтобы никто к ним не подходил, да и уже заплатившие за проезд пассажиры тут же бы выдали зайца.
Лестница заполнялась, очередь ожидающих посадки заметно уменьшилась. Лайам остановился и тоже стал ждать, склонив голову и опустив глаза, делая вид, что рассматривает грушевидные столбики ограждения. Фануил наблюдал за действиями Уорден. Впрочем, та никаких действий не совершала, а просто стояла возле прохода, где клерк собирал жетоны.
«Мастер, похоже, желающих отправиться вниз почти не осталось. Пацифик по-прежнему там. Она говорит с лейтенантом Эльдайном».
Рейс обещал быть неполным, платформа заполнилась лишь на две трети. Пассажиры бродили по ней взад-вперед. Те, что похрабрее, подходили к дальнему ее краю, чтобы полюбоваться пейзажем. Клерк стоял у проема в перилах и нетерпеливо дергал ногой. Уорден, по сведениям, приходившим от Фануила, изучала конторскую книгу.
Сквозняк, которым все время тянуло от Лестницы, внезапно улегся, наступило затишье, затем ветерок пошел в обратную сторону. Грозовой столп готовился к плавному спаду.
– Отойдите от края! – распорядился клерк, хотя там и так никто не стоял. – Все готовимся к отправлению!
Лестница никому не подчинялась. Она поднималась и опускалась в согласии со своим собственным расписанием, и внезапная перемена ветра являлась единственным сигналом к отбытию. В запасе у беглеца оставалось не больше минуты.
«Действуй, малыш!»
«Я понял, мастер».
Лайам поднял глаза. Клерк шикал на плотную группу зевак. Позади него возвышалась парочка миротворцев. Лайам пошел в их сторону. Стражники явно скучали. Жетон оттягивал руку, точно булыжник.
Многоголосый людской рокот внезапно прорезал пронзительный вопль. За спиной Лайама загомонили. Он даже не обернулся, упорно шагая к проходу. Сейчас это было нетрудно: весь народ обернулся и подался туда, откуда неслись крики. Беглец скользил сквозь толпу, не сводя глаз с миротворцев. Они колебались, не зная что делать, и поглядывали то на платформу, то на конторскую стойку. Лайам не видел Уорден, но знал, что охранники ожидают ее приказаний.