Лебединые одежды (СИ) - Гордиенко Екатерина Сергеевна. Страница 38

От притоптанной в месте боя земли кровавый след вел в сторону Священной рощи. Тонкая линия сначала превратилась в цепочку редких капель, затем исчезла совсем, но запах никуда не делся. Резкий, неприятный, чужой. Орвар время от времени фыркал, растирал в пальцах подмерзшую землю, даже пробовал ее на язык, но ни разу не сбился.

Он чувствовал, они уже близко. Тело словно звенело от предвкушения и дрожало, как натянутая струна. Рот наполнился вкусом железа.

— Вот они, — конунг вытянул из-за спины Меч, по лезвию которого уже пробегали голубые искры. — Берем живыми. Один (2) давно не получал правильной жертвы.

В смерти мунгики утратили свой звериный облик. Сейчас на ветви старого дуба висели два тела, больше похожих на марионетки, чем даже на людей.

— Никогда не понимал, почему эту предсмертную дрожь люди называли Танцем смерти. — Произнес глубокий спокойный голос. Хокон с Орваром одновременно оглянулись и замерли. Они не заметили, когда их стало трое. — Вот танец с мечами, это красиво. А когда под музыку можно потискать пригожую деву, это приятно. А смерть дело серьезное, тут не до плясок.

Стоявший у них за спиной мужчина был чуть выше Орвара и равен ростом Хокону. В Свитьоде высокие мужчины не были редкостью даже среди людей, так что единственное, что могло обратить на себя внимание — это закрытый черной повязкой глаз и два необычно крупных ворона, сидящие на плечах мужчины. Эйги не нужно было объяснять, кто стоит перед ними.

— Великий, — склонил голову Хокон.

— Всеотец, — сказал Орвар.

— Вотан, — ответил мужчина. — Вы можете звать меня Вотан… — И добавил уже совсем не торжественно, — учитывая, сколько мы с вами водки выпили.

— Не так уж и много, — пробормотал Орвар и ухмыльнулся.

— Предлагаешь добавить? — Поинтересовался Вотан. — Только всякую дрянь с заспиртованными гадами не предлагай.

— Ни в коем случае, — ужаснулся Орвар. — Здесь варят такое пиво… по старинным рецептам. И водка отличная, на местной-то воде.

— Правильно, — согласился Вотан. — Пиво без водки — деньги на ветер.

— Каррр, — с видом знатока согласился один из воронов.

— Тогда добро пожаловать…

Вотан поднял руку, и Хокон замолчал на полуслове.

— Думается мне, твоей хозяйке сейчас не до гостей, хотя фрикадельки у нее были хороши. Пойдемте-ка в «Лев и Корону».

1. Нидинг — трус

2. Один — верховный бог в скандинавской мифологии, Великий и Всеотец его титулы

ГЛАВА 30

Фрейя выключила телевизор и бросила пульт на подушку.

— Видеть это уже не могу. Такое впечатление, что после нашего ухода из Мальме, город проваливается в черную дыру.

Что правда, то правда — новости не радовали. Последний репортаж был посвящен распространению наркотиков в школах. Еще несколько месяцев назад Хильд и поверить не могла, что такое происходит наяву. Преступники заправляли конфеты наркотиками и раздавали их детям. Пушеры, не скрываясь, дежурили у школьных ворот и нагло ухмылялись в лицо возмущенным родителям. Даже Хильд, мало знавшая о жизни темного подбрюшья больших городов, чувствовала, что жизнь людей меняется стремительно и не в лучшую сторону.

— Все так плохо? — Спросила она.

— Хуже, чем ты думаешь. Я помню, какими были улицы до Хокона. Практически каждый район контролировала отдельная банда. Они подсаживали людей на наркотики, заражали их СПиДом, заставляли членов банд совершать бессмысленные убийства, просто чтобы доказать свою преданность. Те, кто пытался сопротивляться, рисковал не только собственной жизнью. Могли пострадать дети, жены, родители, соседи, даже собаки — любое небезразличное тебе существо. Бьярна, прежнего конунга, ничто из этого не волновало. Он получал от банд свою долю и беспокоился лишь о том, чтобы она не уменьшалась.

— То есть Хокон покончил с наркоторговлей в городе?

То есть то, что она поначалу приняла за странные, глупые и жестокие ролевые игры на самом деле было длительной и последовательной политикой Стаи по установлению закона там, куда не могла дотянуться полиция. Да, это был по-звериному жестокий закон, но он защищал слабых от отморозков и беспредельщиков. И вот сейчас все границы были стерты, и зло вырвалось на улицы городов.

— Да, но это был тяжелый и долгий путь. И хватило нескольких недель, чтобы годы трудов полетели к черту под хвост.

Хильд не могла не уловить иронии во всем происходящем. Разве она не хотела уйти вместе с Орваром от жизни Стаи? Подальше от жестокости и зла. И вот теперь зло шло за ней по пятам, потому что все эйги разом исполнили ее желание. В образовавшийся вакуум власти хлынуло все самое гнусное и грязное, что таилось в темноте, и его волны вплотную подступали к порогу ее дома.

— Как скоро мы сможем все вернуть?

Она даже не заметила, что произнесла «мы» вместо «вы». Фрейя пожала плечами:

— Думаю, это будет зависеть от того, насколько решительно станут действовать мужчины…

Иными словами, сколько крови придется пролить конунгу Хокону и всем эйги. И ее Орвару тоже. Несколько лет назад сама мысль о кровопролитии повергала Хильд в ужас. А сейчас? Она посмотрела в изножье кровати, где на свернутом вчетверо одеяле лежал черный Гарм. От его выбритой лапы тянулась трубка к капельнице с лекарствами. Под боком у пса свернулась калачиком маленькая Лотта, а ее сестра сидела рядом и почесывала Гарма за ухом.

— Конунг развяжет войну в городе? Среди людей, которые даже не подозревают, что происходит?

Страшно было представить «побочный ущерб» от внезапных стычек и перестрелок. Хильд слышала, что в Ассирии воюющие стороны все чаще используют мирных граждан в виде живого щита, но представить такое здесь, у себя дома не могла.

— Нет, конечно. Он собирается выманить чужаков из города, чтобы принять бой здесь. Вот только никто не может сказать, сколько их будет. Знаем лишь, что слишком много.

И сколько останется эйги, чтобы потом вернуть закон на улицы городов? Две девочки, что сидели сейчас в метре от Хильд были одними из первых жертв этой невидимой людям войны. Сколько останется вдов поднимать своих детей без мужей? Сколько мужчин, чтобы защищать то, что останется от Стаи? Фрейя не сказала этого вслух, но Хильд все равно услышала: скоро каждый меч и каждая пара рук будет на счету.

Хильд снова посмотрела на Гарма и девочек. Словно повинуясь неслышному зову, все трое подняли головы и уставились на нее. Нет, подумала она, теперь я никуда не уйду.

И водка была отличная и пиво свежее, так что после пары стопок Вотан уже не казался всемогущим и недостижимым для простого смертного, а стал похож на того симпатичного чувака, с которым Орвар в свое время обошел половину злачных заведений Сёдры и Розенгарда (1).

— Ну, за встречу, — поднял он свою стопку. — Рад, что нашел вас здесь после… — он поморщился и быстро запил свои горькие слова не менее горькой водкой, — … после всего, что случилось в Великом Свитьоде за последнее время.

— Значит, тебе известно, что происходит у нас, — сказал Хокон.

— Известно что, чужаки объединились и собираются снять с вас шкуру. Видел я, что случилось в Норейг.

— И это только начало, — усмехнулся Орвар. — Но если все пойдет по плану, то скоро сможем пить в Мальме.

— А вот здесь ты не прав. Люди говорят, что любой план сражения хорош только до первого выстрела, а люди не дураки, чтобы вы о них не думали.

— Думаю, что все же дураки, раз открыли границы для всяких-разных. Политики болтали о гуманизме, волонтеры кричали «добро пожаловать», а полиция закрывала глаза на мелкие преступления. Сами спустили с себя штаны, сами нагнулись и ждали, что их поцелуют в уста, которые не говорят по-шведски? — Орвар от злости даже хлопнул кружкой по столу.

Хокон поднял бровь, а Вотан рассмеялся, не скрывая своего удовольствия:

— Значит, ты не против подраться, а?