Две женщины и мужчина - Хупер Кей. Страница 21

Фейт все еще не могла до конца в это поверить.

– Вы тоже что-то не слишком разговорчивы.

Она беспокойно мерила шагами гостиную, пока не остановилась возле рояля, стоящего в углу у стеклянных дверей, выходящих на балкон. Снаружи было темно. Сейчас уже было слишком поздно что-либо предпринимать – куда-то идти, задавать вопросы, пытаться продвинуться хотя бы на дюйм к разгадке исчезновения Дайны, – и если это сводило с ума Фейт, то можно было хорошо себе представить, что испытывает Кейн.

Впрочем, для него это продолжалось уже несколько недель, и теперь он должен понимать, что бессмысленно доводить себя до изнеможения, что еда и сон по-прежнему необходимы, что приходится мириться с моментами бездействия, как бы отчаянно ему ни хотелось продолжать поиски.

– Похоже, сегодня нам обоим не слишком повезло, – сказал Кейн. – Ричардсон не смог сообщить ничего нового о вашем несчастном случае, а вам в приюте тоже не удалось выяснить ничего полезного.

Фейт села на стул у рояля и начала рассеянно наигрывать одной рукой мелодию, глядя на скользящие по клавишам пальцы с алыми ногтями.

– Ненавижу вынужденное бездействие, – пробормотала она.

Теперь Фейт играла обеими руками – тихая музыка отвлекала ее от тиканья часов на стене, но не могла заглушить ощущения напрасной потери времени. Минуты и часы ускользали слишком быстро…

Кейн пересек комнату и облокотился о рояль.

– Вы хорошо играете.

Погруженная в музыку и забывшая обо всем Фейт внезапно ощутила неуверенность. Ее пальцы начали спотыкаться, взяли несколько фальшивых нот и наконец застыли.

– До сегодняшнего дня я даже не знала, что умею играть на рояле. А Дайна тоже играла?

– Нет. – Кейн печально улыбнулся. – Она утверждала, что ей медведь на ухо наступил и что музыка для нее просто набор звуков. Поэтому я считал великодушным с ее стороны, что она не уходила из комнаты, когда я играл.

Фейт подумала, что на месте Дайны она мирилась бы с чем-то и более серьезным, чем звуки фортепиано, если бы это позволяло проводить время с Кейном. «Но ведь в него влюблена не ты, а Дайна, – напомнила она себе. – Ты ощущаешь ее воспоминания и ее эмоции, а не свои собственные».

Пытаясь переключить ее на что-то другое, Фейт вспомнила сон, который видела днем.

– Разве не может случиться, – осведомилась она, – что исчезновение Дайны не связано ни с ее работой, ни с моим прошлым, что она просто оказалась в неподходящем месте в неподходящее время и поэтому попала в переделку?

– Конечно, может, – кивнул Кейн. – Именно так считает полиция, потому что ей не удалось добыть доказательства противоположного. Но я в это не верю – и вы, по-моему, тоже.

Поколебавшись, Фейт спросила:

– На Дайну когда-нибудь нападала собака?

– Насколько я знаю, нет, – с удивлением отозвался Кейн. – Напротив, животные ее любили. А почему вы спрашиваете?

– Я… сегодня я видела еще один сон. Когда вздремнула после ленча. Как была одета Дайна в день своего исчезновения? В джинсы и голубой свитер?

– Да. – Кейн выпрямился, беспокойно барабаня пальцами по полированной поверхности рояля. – Что именно вам снилось, Фейт?

– Ничего полезного для поисков Дайны – поэтому я вам и не рассказывала раньше. Было слишком темно, чтобы догадаться, где это происходит. Дайна припарковала джип возле какого-то здания и стала к нему осторожно подбираться. Она была очень возбуждена и настороженна – возможно, даже испугана. А потом откуда-то выскочила большая собака и бросилась на нее.

– Вы уверены, что собака на нее напала?

Фейт припомнила горячее дыхание животного, острые зубы, раздирающие ее плоть, и несколько раз кивнула:

– Да, уверена.

Лицо Кейна стало мрачным.

– Вчера вы были уверены, что ее пытали.

– Кейн, все эти вспышки воспоминаний о Дайне обрывочны и непоследовательны. Я не могу сказать вам, в каком порядке все происходило, случилось ли это несколько месяцев назад или только вчера. Но я уверена, что сегодня видела во сне происходившее в ту ночь, когда она исчезла. Дайна подверглась нападению, и, если бы такое случилось раньше, вы бы об этом знали. Думаю, эпизод с собакой был частью того, что привело к ее исчезновению.

– А пытки? – Кейн с трудом произнес это слово.

– Я по-прежнему уверена, что ее пытают… или пытали. Очевидно, похитителям нужны какие-то сведения, которые она не желает им сообщать.

– Как вы можете быть в этом настолько уверены?

Фейт собрала всю силу воли, чтобы, не дрогнув, выдержать его взгляд.

– Не знаю. В приюте мне сказали, что после нашего знакомства мы с Дайной вели себя как сестры. Я не могу объяснить странные ощущения, которые испытываю после выхода из комы. Но я убеждена, что все, виденное мной во время этих непонятных вспышек, происходило в реальности. Между мной и Дайной существует тесная телепатическая связь.

– Тогда почему вы не в состоянии сказать, где она?

– Не знаю. Мне очень жаль…

Кейн склонился к ней:

– А вы пытались связаться с ней непосредственно?

Фейт припомнила слова Кэти о том, как легко ей удавалось это делать. Но что, если попытка окончится неудачей и оборвет существующую хрупкую связь?

– Ну? – настаивал Кейн.

Фейт чувствовала себя загнанной в угол.

– Я не знаю, как этого добиться, – прошептала она.

– Должен существовать какой-то способ, – настойчиво продолжал Кейн, воодушевленный надеждой. – Сосредоточьтесь, Фейт. Закройте глаза и думайте о Дайне.

Ей не хотелось этого делать. С закрытыми глазами мрак, окутывающий ее память, становился еще более жутким. Но она не могла отказать Кейну.

Фейт закрыла глаза и попыталась сконцентрировать внимание на Дайне, не думать ни о чем, кроме того, где она может находиться…

– У нас нет доказательств, – покачала головой Дайна.

– Тогда мы должны их добыть, – отозвалась Фейт. Несколько секунд она задумчиво грызла ноготь. – Только надо действовать осторожно. Эти ребята играют всерьез.

– Можешь меня не предупреждать. Если то, что мы подозреваем, правда, значит, они уже убивали, чтобы сохранить свою тайну, и не станут колебаться, чтобы убить снова.

– Я уверена, что это правда. Так что нам понадобится страховка – что-нибудь, чем мы могли бы воспользоваться, если нас прижмут к стене.

– Фейт… – На секунду Дайна заколебалась. – Я знаю, чего ты лишилась, и понимаю твои чувства…

– Ничего ты не знаешь. – Ее голос звучал резко. – Эти чертовы ублюдки отобрали у меня абсолютно все, Дайна, и вышли сухими из воды.

– Тем более нам следует быть осмотрительными, – предостерегла подругу Дайна. – Мы должны твердо во всем убедиться, Фейт. Должны иметь доказательства, с которыми можно обратиться в суд. Иначе ты никогда не добьешься справедливости.

– Справедливости? – На губах Фейт мелькнула странная улыбка. – Да, конечно…

– Фейт…

Внезапно лицо Дайны стало зыбким, расплылось и исчезло. На смену ему пришло другое видение.

Она снова оказалась в сырой и темной комнате, с привязанными к подлокотникам стула запястьями. Ее руки онемели, и, посмотрев на них, она увидела, что проволока разрезала плоть почти до кости. Кровь мерно капала на пол. Интересно, сколько у нее еще осталось крови…

– Говори…

Мужской голос звучал удивительно спокойно, почти мягко. Она пыталась посмотреть на него, но темнота и опухшие веки позволяли разглядеть только нависающий над ней силуэт.

– Все, что ты должна сделать, чтобы прекратить боль, это сообщить мне то, что я хочу знать, Дайна.

Она молча покачала головой.

Кулак снова обрушился на нее. Удар был таким жестоким, что отбросил голову назад, едва не сломав шею. «Еще один такой удар, – с безразличием подумала она, – и он уже никогда не узнает то, что ему нужно».

В темноте прозвучало ругательство, свидетельствующее, что невидимый наблюдатель согласен с ней.

– Осторожнее! – проворчал он. – От мертвой мы уже точно ничего никогда не узнаем.

Она хотела сказать, что это всего лишь вопрос времени, что ее жизнь по капле вытекает на холодный цементный пол, но знала, что если откроет рот, то начнет кричать, а этого нельзя допустить.