Дитя Севера (СИ) - Эберт Хайди. Страница 36

— Не ношу бороды. Вот уже несколько лет. А тогда... Я был еще молод — а пришлось командовать армией. На самом деле мне приходилось и раньше подменять отца, когда он... Впрочем, об этом позже. И многие из моих генералов получили свой первый чин, когда я еще хватался за нянькину юбку. Если бы кто-то догадался, что лорд-командующий всего-навсего пытается выглядеть старше, они бы посмеялись. И я делал все, чтобы никто не смел скалиться за моей спиной.

Видимо, лорд-маршал не утратил эту привычку и поныне. Но сейчас Ари была уверена, что ей, только ей, позволено очень много, почти все. Его растрепавшиеся темные волосы в полумраке походили на перья заморской птицы, и Ари жалела только об одном — что сейчас ей не распознать выражения его глаз. Но в его голосе не было ни гнева, ни обиды.

— Уверен, что идея с вылазкой пришла в голову именно тебе, лисенок.

— Неправда! — Ари тряхнула головой, и золотистые кудри рассыпались по плечам. И от ее взгляда не ускользнуло, как Тэним смотрит на нее. Будто и впрямь глядит на живое текучее золото. — Это Бастьен... то есть мы вместе все придумали. Ему очень хотелось совершить какой-нибудь подвиг. Он даже мечтал, что мы прокрадемся в ваш лагерь и выкрадем знамя, а потом принесем его отцу. И вынудим вас отступить. А еще... нам просто хотелось погулять, выйти за стены. Вы осаждали Хольм с осени, батюшка с матушкой нас никуда не пускали. Как в тюрьме. А когда вы палили из пушек по стенам... было так страшно.

— Когда на ваших стенах рявкали пушки и мортиры, мои люди тоже несли урон. К чести вашего отца могу сказать, что Хольм оказался крепким орешком. И я до сих пор не знаю, что убедило князя Хольма подписать капитуляцию. Вернее, некоторые догадки у меня все же имеются... Ну, Ари, не хмурьтесь! Что было, то было. Итак, таинственный бородатый незнакомец накормил вас и отогрел, вы сбежали от него и с тех пор вообразили, что каждый, носящий бороду в королевстве Малесса, бескорыстен и благороден.

— Была еще одна история. Правда, не со мной.

— Так, а вот это уже становится интересным, — Тэним даже пододвинул кресло чуть ближе к постели, и Ари тут же натянула одеяло повыше. — Брось. Думаешь, твой муж пьян настолько, что нарушит слово? Тебе никогда не придется меня опасаться, поверь. Итак, по северным лесам бродит некий  герой. С бородой. Он щадит лис и маленьких заблудившихся детей. И что же он умеет еще?

— Не смейтесь! — то, что она собиралась поведать мужу, было слишком серьезно для их полушутливой и в то же время не такой уж простой беседы. — В монастыре у меня была подруга. Единственная. Такая же северянка, как и я. Ее зовут Бейтрис. Бейтрис Видсворт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лорд Лингрэм глубоко вздохнул и внезапно поднялся, отошел к окну и распахнул створки. И в полутьму спальни ворвался благоухающий поток: ночные цветы и травы, сомлевшие за день от солнца, отдавали  ночной прохладе весь накопленный за день аромат.

— Я не разорял Видсворт, Ари, — произнес Тэним, и теперь он казался грустным и серьезным. — Ведь твоя подруга младше тебя, так?

— Да, на два года. И она была совсем малышкой, когда ее привезли в монастырь Святой Симоны. Все ее братья и отец...

— Да, я знаю. Ведь я тоже был там. Разумеется, сражаясь за короля Диармейда.

— Зачем мы вам понадобились? — Ари внезапно ощутила прежнюю злость и недоумение. Отчего она позволила убаюкать себя этому ласковому участливому голосу? — Видсворт и Хольм всегда были свободными княжествами. Мы не желали становиться частью Малессы — что с того? Из-за этого нужно было сровнять с землей замок Бейтрис?

— Видишь ли, лисенок... Мы уже говорили с тобой об этом прежде, просто ты не слушала. Сейчас не может быть независимых земель. Те времена, когда на каждой горе сидел независимый князек, граф или даже целый герцог, давно прошли. Есть Тарн и есть Малесса. Прибрежные земли — лакомый кусок для тарнийцев. Им достаточно высадиться на ваших скалах и объявить их своей исконной территорией — и большая война неизбежна. Так что там с твоей подругой?

Похоже, Тэним так и будет раз за разом уходить от ответа о собственной роли в той войне... Ну, что ж, тогда и она не станет щадить его гордость.

— Девочки в монастыре говорили, будто ваш батюшка... он был тогда командующим... будто бы он приказал сложить тела убитых и раненых в большом зале, а сам пировал, глядя, как защитники Видсворта умирают от ран. И смеялся.

— Ложь! — резко оборвал ее Тэним, вмиг превращаясь в того грозного лорд-маршала, к которому она боялась приблизиться. — Замок подожгли сами обороняющиеся, когда поняли, что шансов у них нет. Я поднимался по лестнице, пытаясь отыскать своих. Кого еще можно было спасти. И вдруг какой-то человек схватил меня за сапог — ему оставалось жить считанные минуты. Я, пожалуй, избавлю тебя от подробностей о его ранах. Он не был одним из наших людей. Он собрался с силами, пытаясь что-то мне сказать. Я расслышал только: "Добей меня, добей, кто бы ты ни был!" И еще он говорил про маленькую сестру, которая прячется где-то в замке.

— Так это тоже были вы? Человек с бородой, который вынес ее из огня?

— Я с трудом отыскал ее — она забилась под кровать в верхних покоях и уже успела наглотаться дыма. Значит, она стала твоей подругой. А ты искала бородатого добряка, а потом, когда увидела моего братца...

И Ари вновь стало нестерпимо стыдно за свою ошибку: вот же он, ее "добрый человек" с бородой, прямо перед ней. А она-то решила, что лорд-маршал держит его в убогой лесной избушке.

— Простите меня, — вновь прошептала она. — Я и вправду поверила, что тот человек... что Рэндальф... что это он спас Бейтрис и помог нам с Бастьеном. И вы, узнав об этом, заточили его.

— А так же вы решили, что я, не имея права на титул, избавился от настоящего наследника вот таким образом.

То, что Тэним вновь называл ее на "вы", то, что он враз замкнулся и отдалился, отчего-то ранило. Словно он и впрямь наказывал ее за недоверие, за предубежденность, за ее невольную ошибку... Но вот он вновь оказался рядом, склонился к ней, вглядываясь в глаза, и уж точно заметил, что Ари вот-вот расплачется.

— Ну-ну, лисенок, — его тон как будто смягчился. — Ты ни в чем не виновата. Это всего лишь совпадения. Когда я встретил вас на болотах, я проверял посты и услышал лай лисицы. С твоей подругой все и вовсе вышло случайно. Да, для тебя я, возможно, до сих пор враг. Что ж, мне выпало сражаться на другой стороне. И это моя сторона. Кстати, ты не голодна?

Пусть на дворе стояла глубокая ночь, но это ничуть не мешало легкой трапезе. которую сервировала для них Дениза. Крохотные канапе с дичью и индейкой, сладости. И еще один кубок вкуснейшего глинтвейна, над которым вился легкий парок. Единственное, что сделала Ари, так это велела Денизе помочь ей одеться, предварительно выставив супруга на пару минут за дверь. А вот косы заплетать не стала: отчего-то ей было приятно ловить его взгляд, скользящий по ее рассыпавшимся по плечам волосам. Как будто хочет дотронуться, погладить — а вот прикоснуться не отваживается.

— Итак, теперь мой черед рассказывать, — Тэним откупорил себе новую бутылку, наполняя кубок почти до краев. — Примите же мою исповедь, леди Лингрэм. И обещайте, что сказанное здесь так и останется в этих стенах.

— Клянусь, — торжественно произнесла Ари.

— Моя тайна известна немногим. Даже Его Величество свято верит, что я являюсь младшим сыном прежнего лорда Лингрэма, ставшим наследником из-за болезни Рэндальфа, да примет Господь его душу. ЕМУ ведь положено прощать безумцев, разве не так?

Тэним нахмурился, поднося вино к губам, но так и не сделал ни глотка, отставляя кубок в сторону.

— Старый лорд-маршал был всем хорош: умный стратег, талантливый полководец... Одно было плохо: с юных лет он был подвержен приступам необъяснимого безумия, которое старательно скрывали искусные лекари. Разумеется, моя мать только радовалась, получив предложение руки и сердца от столь знатного вельможи. К счастью, припадки были редки, их без труда удавалось обуздать, так что, вполне возможно, матушка до поры даже считала все это лишь проявлениями дурного нрава. Отец — я буду называть его так, потому что имени настоящего мне уже не узнать, — задаривал ее драгоценностями, словно извиняясь за свою "резкость". Экипажи, балы, лучшие портнихи — наверное, трудно представить себе, чего бы у нее не было. Не было одного — покоя.