Тридцать три поцелуя на десерт (СИ) - Ли Марина. Страница 37

– Не шпион он, – показательно громко вздохнув, произнёс я. – Брат мой младший. Предки его умишком обделили. Часом, что то дитё, сам не знает, что делает.

– Бедненький, – всхлипнула какая-то жалостливая баба.

– Молоденький…

– Симпатишный…

И уже единым строем:

– Ох, бяда…

Бяда – не то слово. Зло зыркнув на потупившегося Бержана, я велел ему подойти и только после того как он с виноватым видом юркнул мне за спину, посмотрел на Патрика.

– Ты прости дурака. Надеюсь, он тут ничего вам навредить не успел?

– Н-нэ… – возмутился Мок, а Патрик небрежно махнул рукой.

– Да он не смог бы. Батя, когда молодой ишшо был, мага из Фархеса привозил, – и уточнил, понизив голос:

– Белого. Он наш дом заколдовал. Таперича никто чужой без приглашения войти не может. Мы и двери-то не запираем… Тут обождите.

«Белого», значит, мага. С каких пор у нас магию на белую и чёрную делят? Впрочем, после увиденного на ярмарке представления я уже не сильно удивлялся. Перешёл на магическое зрение и внимательно огляделся по сторонам.

Действительно, не только на доме бакалейщика, но и на всех окружавших его строениях виднелась красноватая дымка так называемой кровавой охранки. Простейшее заклинание защиты, которое строилось на родовой принадлежности.

Тем временем из дому, сжимая в кулаке желтоватый свиток, появился Патрик.

– Вот она, грамота, – протянул он мне бумагу. – И все посмотритя, шоб по десять раз не показывать. Придумають тожа. Заразныя… Не заразныя мы.

И пока народ пустил ценный документ по рукам, задумчиво почесал в затылке.

Грамота была подлинной, это я сразу заметил. И почерк эрэ Бирна с другим перепутать сложно. Эх… забрать бы её с собой, в придачу к той, что у меня уже лежала в дорожном сундуке, да без лишнего внимания не обойдётся, а мы его к себе и без того привлекли более чем достаточно.

...Когда деревенские, вдоволь прощупав документ и извертев его со всех сторон, вернули грамоту хозяину, мы засобирались восвояси. Скоро темнеть начнёт, а я ещё по местному кладбищу пробежаться хотел. Допускаю, что Мок там уже побывал, но после двух косяков за один день я ему полностью перестал доверять. Одно дело, если парень и в самом деле дурачок, и совсем другое, если действовал умышленно.

Ну, ничего. С этим мы чуть позже разберёмся.

На нас уже никто не обращал внимания. Народ потянулся со двора, рассеявшись за воротами в разные стороны.

– А ты что же, не идёшь? – окликнула Патрика та самая девица, от которой мы с Лисичкой и узнали про трагедь в семье бакалейщика.

Патрик с сожалением глянул на обтянутую белой тканью высокую грудь, провёл языком по губам и покачал головой.

– Не могу. В дом, видать, ласка забралась или хорёк какой дурной. Перевернул всё, наследил. Убраться надоть, покамест маменька с ярмарки не вернулись.

Я с ненавистью зыркнул на дурного хорька, и тот втянул голову в плечи. Ох, чувствую, не доживёт он до замка, я его раньше прибью.

– Ну, как знаешь, – расстроилась девушка и побежала догонять подружек.

– Ты на кой в дом полез? – зашипел я на остолопа. Остолоп замычал в ответ, и для убедительности несколько раз моргнул. Убью паршивца. – За мной. И чтоб ни на шаг от меня не отставал! – Повернулся к Мадди и, сжав в ладони тонкие пальчики, спросил:

– Ты как? Не очень устала? Надо ещё кое-куда заглянуть.

– Нет, что ты! – тряхнула она головой и с азартом уточнила:

– А куда?

– Могилки пересчитать хочу. Покойников не боишься?

Лисичка передёрнула плечами и неуверенно пробормотала:

– Нет. Чего их бояться? Бояться надо живых, от них неприятностей больше.

– Это ты хорошо сказала. – Я посмотрел на Мока, и тот стремительно позеленел. – Тогда давайте-ка бегом. Бруно просил не задерживаться, хочет с темнотой выдвинуться.

Торопливо, оглядываясь по сторонам, будто преступники, мы добрались до окраины посёлка, где за невысоким забором находилось деревенское кладбище.

В воздухе пахло горьковатым дымом, какой бывает обычно по осени, когда крестьяне жгут опавшие листья или гнилую солому. Впрочем, если жечь сырые дрова запах бывает почти такой же.

– Кто-то костёр жёг, – ворвалась в мои мысли внимательная Лисичка. – Может, хотели землю разморозить. Чтобы, например, свежего песочка достать.

– Или ещё зачем-нибудь, – согласился я и отворил скрипучую кладбищенскую калитку.

Мок передёрнул плечами и поспешно шагнул вслед за мной.

Большинство могил здесь были, как говорят в столице, «праздными»: просто холмики, покрытые пожухлым дёрном или мхом, но на некоторых виднелись кусты роз, жасмина или шиповника. А также я насчитал с десяток плит и простеньких бюстов. В стороне от дороги виднелись три оранжево-жёлтых пятна.

– М-мэ, – подал голос Мок, махнув рукой в сторону свежих могил.

– Сам вижу, что «мэ», – буркнул я, переходя на магическое зрение.

Родственника бакалейщика я нашёл сразу, хотя место его захоронения пока ещё не было подписано. Очевидно, родственники ждали тепла, чтобы убрать тут всё согласно традициям и на радость Предкам.

В любом случае, искал я не по подписям, а по магическому следу. И здесь он был. Да ещё какой! Жирненький, со следами чьих-то неудачных попыток его затереть. Забавно!

Я проверил две другие могилы, всё кладбище и даже окрестные кусты, однако магические следы были только здесь.

– Ну что? – громким шёпотом окликнула меня Мадди. Она стояла за кладбищенской оградой, трусливо обхватив себя руками за плечи, и переступая с ноги на ногу. Та самая, которая покойников не боится. Ага. – Нашёл что-нибудь?

– Обязательно. Возвращаемся.

Обратный путь у нас занял чуть больше времени, чем хотелось бы. Во-первых, основательно стемнело. Во-вторых, начал накрапывать ледяной, мелкий, как пыль, дождь, и дорога превратилась в такую кашу, что каждый шаг давался с трудом.

Мадди тихонечко стучала зубами от холода, Мок опасливо молчал, даже не сопел, паршивец.

– Ой! – вдруг ахнула Лисичка и резко оглянулась назад, поджав под себя одну ногу.

Я тут же обвил её талию рукой и прижал к себе, помогая сохранить равновесие.

– Что случилось?

– Я ботинок потеряла! Как его найти теперь-то? Ни зги не видно в этом болоте.

– В Болотном, – хохотнул я. – Это твоя последняя пара?

– Нет, конечно, но…

– Я тебе новые куплю, – отрезал я любые возражения и легко и с удовольствием поднял свою Лисичку на руки. – Удобно?

Даже в темноте было видно, как она покраснела, когда была вынуждена обнять меня обеими руками за шею.

– Да.

– Тогда дыши, – шепнул я в горячее от смущения ушко.

Дождь усилился, под ногами начало чавкать так, словно мы и в самом деле по болоту шли, а не по тракту, шагать стало ещё тяжелее, но своя ноша, она, как известно, не тянет. Разве что стыдливо вздыхает и прячет глаза за пушистыми ресницами.

– И как теперь лошади по такой дороге телегу потянут? – вздохнула Мадди после нескольких минут молчания. – Одни неприятности у тебя со мной.

Я бы поспорил. И если бы не Мок, даже возразил, что приятностей намного больше, но незачем ему слушать, как вкусно умеет Мадди смущаться. И домысливать о том, чего нет – пока! – тоже незачем. И вообще, что он у меня без дела плетётся?

– Мок, давай вперёд. Будешь мне грязь подмораживать. Не до гололёда!

– М-мэ, – понятливо буркнул он, и идти сразу стало легче.

– Вот так и потянут, Лисичка. – Я аккуратно потрогал губами ванильное розовое ушко и вздохнул, когда девушка на моих руках безмолвно охнула. – По подмороженной земле. Это, конечно, затратно, но тут уж ничего не попишешь.

– Тяжело ведь, – возразила она, и тонкие пальцы, лежавшие на моём затылке, неуверенно дрогнули, а у меня от этого намёка на ласку словно крылья выросли. Ох, Лиса-Лиса, что же ты делаешь со мной?

– Не очень легко, – не стал спорить я. – Но терпимо. Нас ведь четверо магов. Пусть и не все одинаково сильны, но мы справимся. Кроме того…