Жила-была девочка, и звали ее Алёшка (СИ) - Танич Таня. Страница 68

Мишка-Майкл, бледное и худощавое существо лет тридцати, при взгляде на Вадима Робертовича скривился, будто от острой желудочной боли, однако, тут же спохватился и выдавил из себя кислую и мученическую, но все же, улыбку.

— Вадим! А ты все воюешь, никак не успокоишься? — и вяло взмахнул руками, будто бы изображая радость.

— На том свете успокоимся, Мишка, ты же знаешь! — парировал Вадим Робертович, изучая бледное лицо старого знакомца с очевидным садистским удовольствием. — Ну, так что? — продолжил он. — Как там живется, на канадских харчах?

— Неплохо живется, очень даже… Культурное общество… э-э-э… динамичное время… Большие, так сказать… возможности…

— Жена тебя так и кормит до сих пор?

— Нет, ну почему же кормит? Я тоже работаю. Я пишу! И никогда не прекращал, ты же знаешь.

— Отлично, живешь, старик! Цивилизованная страна, любимая женщина! Что еще надо для счастья? Ну, так и что написал?

По лицу Михаила-Майкла пробежала нервная судорога:

— У меня шикарная концепция… э-э-э… но она требует определенных затрат… э-э-э… времени…

— И денег. Ну, это понятно. Благо, тебе их есть откуда брать. Так о чем концепция?

— Э-э-э… — казалось, Михаилу-Майклу не хватает воздуха — Я пишу альтернативный вариант истории нашего государства… в параллельной, так сказать, реальности… У меня там, знаешь… У меня там почти идеальное общество! Как у Томазо Кампанеллы!

Тут уже я, скромно переминаясь с ноги на ногу неподалеку, сделала над собой усилие, чтобы не хихикнуть. Я не могла поверить, что взрослый, опытный и давно пишущий человек всерьез считает тему идеального общества в альтернативной реальности шикарной концепцией.

— Угу, продолжай! — потребовал жадный до впечатлений Вадим Робертович.

На какую-то пару секунд глаза Михаила-Майкла вспыхнули особым светом — и смеяться уже не хотелось, мне стало попросту страшно. Похоже, он сам искренне верил в одухотворенность своей банальной идеи. Но то, что я услышала дальше — превзошло даже самые жуткие мои ожидания:

— Вот ты только представь, Вадим! Только представь, что было бы, если бы наша страна, наша многострадальная Украина, оказалась не здесь, в Евразии, у России под боком, с ее медведями и балалайками…

— Так-так, с балалайками, продолжай, — принимая позу почти роденовского мыслителя, только не сидя, а стоя, подбодрил знакомца Вадим Робертович.

— А Богу было бы угодно создать этот райский уголок где-нибудь в Африке! Посреди саванн и прерий! В самом центре мира, на этом жарком континенте! Ведь именно Африка, Вадим, если ты не забыл — колыбель человечества! Так вот… Что, если наши самые древние предки не ушли на север, а остались на своем исконном месте и начали развивать славянскую цивилизацию, предвосхищающую и превосходящую эллинскую! — свет в глазах Майкла стал еще ярче, плечи расправились, голос обрел уверенность и силу. На глазах происходило преображение неуверенного мямли в харизматичного оратора. Только то, что его идея с трудом укладывалась в рамки здравого смысла, творца, похоже, нисколько не беспокоило.

Так состоялось мое первое ужасное открытие: вдохновение способно ласково шептать на ухо не только красивые и стройные мысли. Оно так же может и злобно глумиться, посылая в мозг откровенную ахинею, скрашивая свои гадкие шутки тем же самым эффектом парения и превращая человека в сущее посмешище. Грань между этими состояниями была так тонка, несмотря на то, что между ними лежала целая пропасть, что я не на шутку испугалась. Ведь от подобных заблуждений не было страховки. Ни для кого — ни для графомана, ни для гения.

Вадим Робертович, тем временем, был далек от подобных прозрений насчет счастья и проклятия творца. Скрестив руки на груди, он полностью находился здесь и сейчас, в настоящем моменте, воспринимая только данную информацию — о возможном варианте становления Киевской Руси на территории африканского континента.

— Так, значит, я тебя правильно понял: наша страна со своим этническим колоритом, ландшафтом и природными ресурсами — но в Африке? А этапы становления какие? Ты отталкивался от традиционных или что-то свое намудрил?

— Ну, я еще так серьезно не думал над этим! — доверчиво сообщил Майкл-Михаил и брови Вадима Робертовича иронично поползли вверх. — Я возьму за основу культуру Руси и, конечно же, славную историю Запорожской козацкой республики, а еще…

— С татарами как — биться будем, нет? Может ты и Чингисхана тоже того… в Африку?

— Нет, Чингисхан пусть остается на своем месте и потрошит Москву!

— Ух, какой ты коварный! — не преминул сыронизировать Вадим Робертович. — Русские княжества, значит, рядом с Ордой оставил, а нас, от греха подальше в Африку припрятал, да?

— Да, в самое сердце континента! Ты только представь развитие и становление Запорожской Сечи в опаленной суровым солнцем саванне! Привычки и быт наших бойцов и гетманов! Укрощение слонов, приручение львов! Кстати, запорожцы, найдя в Африке секретные свитки древних атлантов… — на этом месте Михаил-Майкл важно поднял палец вверх. — Научились делать то, над чем ломали умы алхимики Средневековья, и нашли не что иное как… философский камень! Раскрыли рецепт его изготовления! И стали… — Майкл, опять выдержал многозначительную паузу. — И стали бес-смерт-ны…. - тут его голос сорвался от волнения и он так и застыл, уставившись на нас в молчаливом экстазе, будто диковинная, выброшенная на берег чудо-рыбина.

Тишина, повисшая на несколько секунд после этого эффектного финала, начала подрагивать и искриться невидимыми глазу разрядами, похожими на вспышки небольших молний. И уловить их можно было только интуитивно, тем самым шестым чувством, которое способно было считывать из атмосферы предвестники надвигающихся событий.

Поэтому, когда грянул гром, я почти не удивилась.

Реакция Вадима Робертовича на рассказ друга напоминала бурю, тайфун и цунами вместе взятые. Понимая, что вся та разгромная критика, которую мне приходилось слышать, была едва ли не проявлением дипломатичности, на этот раз я увидела учителя во всей красе.

— Мишка! Да ты что… — тут я, несмотря на то, что с детства была знакома с крепкими выражениями, зажмурилась, вжав голову в плечи. — Ты совсем, что ли… — я зажмурилась еще раз. — Да какие на хрен бессмертные казаки! Какие древние атланты! Какие свитки мудрости и философский, мать твою, камень! — на этом месте, нервно вздрагивая, начали дружно оборачиваться в сторону происходящего все те, кого угораздило оказаться неподалеку. — Да это не параллельная реальность, это бред сивой кобылы! Отборный бред! У тебя в мире, что — элементарных законов природы и здравого смысла не существует? Неужели ты не понимаешь, что если бы Украина располагалась в самом сердце Африки, не было бы Сечи, и гетманов не было! Это была бы совершенно другая страна со своей сложившейся в других конкретных условиях историей! Думаю, пример развития Конго или Республики Чад будет как раз в кассу, а не шизофренические бредни про гетмана Сагайдачного верхом на страусе, или на чем там они у тебя собираются ездить?

Майкл, сраженный таким неразбавленным приличиями мнением относительно собственной концепции, внезапно впал в агрессию:

— А я так и знал, я предчувствовал такую реакцию! Ты постарел, Вадим! Постарел и потерял былой запал, вот что я тебе скажу! Ты слишком привязан к реальности, к новым условиям, к системе, против которой ты когда-то боролся! И что? Эта система тебя прожевала и выплюнула, и ты теперь, как наши институтские профессора только критикуешь и рубишь под корень все необычные идеи! Помнишь, мы их за это ненавидели? И обещали себе никогда не закрывать мозг для всего нового! Так вот, мой мозг — он свободен! Он видит новые миры, потому что старые миры — они ужасны… Они похожи на чудовищ, на лангольеров Стивена Кинга! Они сжирают все, Вадим, вместе с нами сжирают! С нашими мечтами, стремлениями — все уходит в их зубастую пасть! Только я не сдаюсь, Вадим! Я пишу — да, пусть бред с твоей точки зрения, но я никогда не прекращал творчески развиваться, я жил с верностью нашему правилу "ни дня без строчки", а ты…