Мерзавец и Маргарита (СИ) - Гауф Юлия. Страница 21
Хватит!
- Ты обиделась? Марго, давай потом поговорим, сейчас правда некогда…
- Я не обиделась, - поднимаюсь со стула, и разворачиваюсь к нему. – Не хочу произносить это вслух – то, что я поняла, но я поняла, Макс. Идиотка, но не клиническая, да и рассказали мне кое-что.
Он стоит напротив, и сжимает в ладони смартфон, который, кажется, сейчас треснет. Сломается, не выдержав напора, и на пол полетят черные осколки пластмассы и стекла.
- Кто и что тебе рассказал?
- Ты знаешь. Я не хочу произносить этого, - резко отвечаю, и добавляю: - И я догадалась пробить тебя по базе.
Телефон летит на пол, брошенный со всей силы в угол рядом с дверью.
- Что бы там тебе не наболтали – это чушь. Давид, да? – рычит он, и я отшатываюсь к окну. – Прости, я вышел из себя. Сейчас… - Макс трет ладонями по лицу, жмурится, а затем произносит на пару тонов тише: - Да, я убил отца – это правда. Он был гораздо хуже твоего, и меня так же, как тебя не защищали. Система эта, которая тут как тут, когда человека посадить нужно, и не подумала предотвратить ничего, понимаешь? Все соседи знали, что он творил, даже пару раз ментов вызывали на особо сильные мои крики, но никто ничего не сделал. А я больше не мог. Он не просто меня избивал, он… да, неважно.
На миг я забываю о том, что Макс меня использовал. Что нужны ему лишь сведения, которые из меня вытянуть можно. Что выбрал меня, потому что не жалко, наверное. Таких в расход и пускают – идиоток влюбленных.
И все это я забываю, делая шаг навстречу, чтобы обнять, утешить. Но вовремя останавливаюсь.
- За убийство отца ты ответил – что бы он ни делал, и заслужил ли. Но я не про это. Я про то, что больше не позволю делать из себя дуру. С этим я и сама прекрасно справляюсь, - губы кривит горькая усмешка. – Уходи по своим рабочим делам, отдай ключи, и больше не приходи. Никогда.
ГЛАВА 34
Макс
Уходи?
Как бы не так!
- Марго, - шагаю к ней, но девушка ускользает. Зажимается испуганно, глядя на меня так, будто я ее бить собираюсь.
Я? Неужели повод дал так думать?
- Успокойся, я тебя не трону, - отхожу от нее на шаг, и разжимаю кулаки, которых она испугалась. – Марго…
- Уходи…
- Нет! Я не уйду! Черт, да ты все не так поняла, - так хочется выместить злость на свой идиотизм, но последнее дело – выходить из себя при Марго.
Странно, но она не боится того, что я ее убью. Но она в смертельном ужасе от того, что я на нее руку могу поднять.
По уму ее нужно убрать. Слишком я был навязчив, слишком подозрительно себя вел – так, что не самая догадливая Маргарита догадалась. Но я ведь не шпион, из скуки сам взялся за ее обольщение, и увяз.
Пропал.
Убить ее не смогу, но и позволить ей рассказать обо мне в СК тоже.
- Я все правильно поняла, и… я всем расскажу, понял? – выкрикивает моя глупая девочка, прижавшись к стене.
Зачем она так? Не дура ведь, понимает, что должно последовать за ее угрозой. И последовало бы, будь на моем месте кто поумнее, и кому Марго не была бы дорога. Скорее всего, Марго бы полетела с балкона – никто бы не удивился, если учесть ее историю болезни. Или отравилась бы таблетками, или повесилась…
Отгоняю от мысленного взора страшные картины, от которых сердце льдом покрывается, и дышать сложно.
Нет! Мне нужно как-то убедить Марго, что я виновен лишь в смерти отца.
- Рассказывай. Только выслушай, - упираюсь руками в стену, ловя Марго в клетку, из которой не выбраться. – Даже у приговоренных к смерти было последнее слово. Да, я убил своего отца. Он был ужасным человеком, монстром. И я не жалею, уж прости. Может, раньше он и был нормальным, но война в нем сломала что-то, и он свихнулся. Все время твердил, что на нас американцы готовят нападение…
Заходил ко мне в комнату, и говорил. Часами ездил мне по нервам, накручивая и меня и себя. А затем хватал, и начинал свои дикие эксперименты. При ядерном ударе выжить тяжело, и нужно уметь терпеть боль, как он считал, забыв про радиацию, которой плевать на болевой порог. И начинались пытки.
- Я терпел сначала, - выкладываю Марго то, что она вряд ли хотела бы услышать. – Думал, что он таким сумасшедшим образом заботится обо мне. Хочет, чтобы я выжил после этой воображаемой войны, но нет… это эксперимент был. Ему просто нравилось причинять мне боль. Его собутыльники знали – простые мужики со двора, у которых семьи есть, и которые вовсе не запойные. Соседи знали. Даже органы опеки пару раз приходили, так как мы малоимущими были – видели кровоподтеки.
Все знали, но никто ничего не сделал. Может, будь я девчонкой с голубыми глазами – помогли бы, а я был долговязым парнем. Таких не жалеют. Такие обычно в лифтах кнопки жгут, и их заочно ненавидят. Заранее.
- И я просто не смог терпеть. Он ненавидел весь мир вокруг, а моя ненависть на нем сосредоточилась, - уже спокойнее, без надрыва договариваю. – Мне казалось, что когда я его убью – все станет как у нормальных людей, до того я сосредоточен на отце был. И я сделал это: клофелин, димедрол и другие таблетки растолок, и в водку подсыпал. А потом вытащил на балкон…
Он был тяжелым, мой отец. Самым сложным оказалось его через парапет перекинуть. И самым легким – сбросить вниз. Тогда мне и правда легче стало.
На время. На очень короткое время.
- Только вот, оказывается, проблемы так просто не решаются, - смотрю во влажные, огромные глаза испуганной девушки напротив. – Я, конечно, понял, что натворил. Лишь когда на его тело, кажущееся крохотным с большой высоты, смотрел, понял, что за мной придут. И что в тюрьму я не хочу, я жить хотел.
И прибился к банде: было среди нас и двое двадцатилетних парней, и мелочь. И девчонка немая, которая проституткой прикидывалась – так мы много машин остановили.
- Мы не убивали никого. Просто грозили, что прирежем, - Марго морщится, но слушает. А я правду говорю – ее легко и просто рассказывать, оказывается. – Казалось тогда, что терять нечего. Что самое худшее позади, и совершив убийство я освободился от любых оков. Что все можно теперь. Но попался. В остальном я не виноват – в том, о чем ты подумала.
Марго моргает, и по левой ее щеке словно в замедленной съемке катится крупная слеза.
- Мне жаль, Макс, - хрипло произносит она. – Правда, жаль, если все, что ты мне рассказал правда. Но я ведь не дура. Тебе от меня только сведения были нужны, которые ты так старательно…
- Нет. Я еще не договорил, - перебиваю ее, сбиваю с мысли. Нельзя, чтобы она собственному разуму поверила, иначе нам обоим конец. – Мне правда было интересно слушать про твою работу. И никому я информацию не сливал, правда. Я… да, я не самый законопослушный человек на свете, - добавляю, понимая, что трепло-Давид покойник, - но ни с каким крупным авторитетом не работаю. По мелочи. Я потому не хотел про свою работу тебе говорить – ты ведь в органах служишь.
- И это должно меня убедить?
- Не это. Но подумай сама, - мысли работают лихорадочно, подбирая нужные, правильные слова, в которые Марго бы поверила. И я их нахожу, хоть слова эти обидны. Но лишь в это она поверит. – Марго, прости, но ты ведь никто, по сути. Ничего важного тебе не доверяют. Если бы я работал на этого Ареса, то просто бы подкупили кого-нибудь из более компетентных следователей. Но уж никак не стали бы узнавать информацию из тебя.
На лице Марго появляется сомнение – вижу, я почти убедил ее. Такого низкого она о себе мнения, что чем больше унизительных слов – тем больше веры. Да и логично мои слова звучат, если не учитывать то, что следаков купить сложно, и нарваться можно. Одно дело – взятка, а другое – еще одного агента искать, который снова сольет меня.
- Мне просто была интересна внутренняя кухня СК. Любопытство, - беспощадно лгу я. – А еще… я не хотел делать это таким образом, но Марго! Выходи за меня замуж!