Пророчество: Дитя Земли - Хэйдон Элизабет. Страница 52

Когда наконец все стихло и от двери перестал исходить жар, осела сажа, а Дитя Земли погрузилось в спокойный сон, я открыла двери. Пол устилали тела погибших братьев, в воздухе висел едкий запах дыма.

Я ждала, когда придут победители, чтобы занять Колонию, ведь все жередиты погибли. Но никто не пришел. Я не увидела ни солдат победившей армии, ни мародеров. И по сей день я не знаю, что произошло: ужасный несчастный случай либо же сознательное убийство. Ответ очень важен — если Колонию уничтожили сознательно и за этим стоят ф'доры, то они могут знать о местонахождении Дитя Земли, и тогда они вернутся.

Я ждала почти четыре столетия, но никто не появлялся. Судьба обрушила на Братство страшный удар, которого никому не удалось избежать, за исключением Дитя Земли, чья жизнь превратилась в вечную смерть; чтобы защитить эту жизнь, пришлось пожертвовать целой цивилизацией. А я самой Судьбой выбрана на роль матриарха, мне запрещено иметь детей; мать, проводник и страж — вот только для кого? А теперь появился ты, всего лишь призрак.

Акмед закрыл глаза, вспомнив запах воска в монастыре и тихие, словно шелест листьев, слова брата Хальфасиона. «Дитя Крови, — сказал дракианский мудрец, — Брат всем людям, ни с кем не имеющий родственных уз».

— Ты пришел, хотя и опоздал. У нас еще остается время; я все еще здесь, жду тебя.

— Возможно, тебе следует рассказать нам о пророчестве, — негромко предложил Акмед.

Воспоминания, затуманившие взор Праматери, исчезли, и ее взгляд стал ясным и твердым.

— Эти слова предназначены не только тебе.

— Ты сказала, что я должен быть охотником и стражем в одном лице. Но я не смогу этого сделать, не зная пророчества.

— Нет, — покачала головой Праматерь. Она сказала единственное слово, но оно обожгло кожу Акмеда. — Вас должно быть трое. Так предсказано. Тебе нужно понять еще кое-что: это последнее из мест, где родилось Время. Произнесение слов пророчеств в таких местах усиливает вероятность их исполнения. Поэтому нужно соблюдать осторожность. Иногда пророчество дозволительно произнести только один раз. В противном случае оно может исполниться совсем не так, как предполагалось. — Акмед неохотно кивнул. — Когда вернешься сюда, приведи с собой третьего. Времени осталось немного.

Праматерь легко встала и жестом предложила им последовать ее примеру.

— Разрушение гораздо проще созидания, поддержания жизни и освобождения; хватит и одного человека, чтобы уничтожить мир. Однако сохранение мира — задача, непосильная для одного. Мир, судьба которого зависит от рук одного, слишком прост, чтобы его следовало спасать.

Солнце клонилось к закату, когда Грунтор закончил перемещать камни, чтобы закрыть вход в Лориториум. Акмед посмотрел на запад, следя за приближением ночи. Свет исчезающего солнца омыл подветренную сторону гор широкими потоками алого и багряного, казалось, в горах вспыхнул пожар. После всего услышанного мозг Акмеда испытывал похожие ощущения.

Грунтор отряхнул руки в перчатках из сафьяна.

— Пожалуй, я закончил. Ты готов отправиться домой, сэр?

Акмед еще раз оглядел горы, пытаясь отыскать вход в Котелок. Через мгновение он нашел его; перед воротами копошилось множество маленьких человеческих фигурок. Он закатил глаза.

— Хрекин, — выругался он. — Прибыла вторая волна послов из дальних провинций, или же они вернулись из Роланда с ответами своих лордов. Я думал, что дороги развезло и они задержатся.

Грунтор тяжело вздохнул.

— Что ж тут поделаешь, так думает Ой, сэр, — сказал он, стягивая пропитанные потом перчатки и засовывая их в заплечный мешок. — Королевские обязанности и все такое. Пора возвращаться.

Акмед еще некоторое время не двигался с места. Ему показалось, что над кем-то из гостей клубился темный туман — наверное, это тень, подумал Акмед. Тем не менее перед его мысленным взором вновь возникли картины опустошения и смерти, которые они видели на месте Колонии.

— Когда Рапсодия обещала вернуться? — спросил он, прикрыв рукой глаза от косых лучей кровавого заката.

— Она ничего не обещала, — ответил Грунтор. — Если все получилось так, как Рапсодия рассчитывала, сейчас она тренируется. Это может занять некоторое время.

Акмед нахмурился.

— Пойдем, — сказал он, закидывая за спину мешок. — Мне нужно отправить послание в Тириан со следующим почтовым караваном.

19

Хранители границ Тириана следили за ней около часа, и вот настал момент, когда Рапсодии это надоело. Она поняла, что за ней идут, почти сразу после того, как рассталась с Эши. Они незаметно и бесшумно спустились с деревьев, наблюдая за ней, посвистывая шагающей по их лесу. Рапсодия полагала, что хранители должны были показаться ей значительно раньше, но они лишь безмолвно, словно легкий ветерок, шли за ней, ничем не выдавая своего присутствия. Если бы она не настроилась на песнь леса, то никогда не узнала бы, что они рядом.

Наконец она остановилась посреди лесной тропинки.

— Если вас беспокоит мое присутствие, выходите, и давайте поздороваемся, — заявила она, по очереди посмотрев на те места, где они прятались. — У меня мирные намерения.

Через секунду появилась одна из стражей, и Рапсодия сразу заметила, что у нее большие миндалевидные глаза того же цвета, что и каштановые волосы, стройное, изящное тело и загорелая кожа, — иными словами, перед ней стояла истинная представительница своего народа. Она замерла на том месте, где остановились глаза Рапсодии.

— Меня зовут Седелия, — сказала она на орланданском наречии, принятом в Роланде. — Вы ищете что-нибудь конкретное?

— По правде говоря, да, — улыбнувшись, ответила Рапсодия. — Я пришла, чтобы встретиться с Элендрой.

— В таком случае вы оказались не в той части леса, — совершенно спокойно заявила ее собеседница.

— А я смогу отсюда попасть в нужную мне часть леса?

— Разумеется. — Седелия сделала едва заметное движение, но Рапсодия успела увидеть, что она убрала стрелу в колчан. Только сейчас Рапсодия разглядела у нее в руках лук. — Отсюда неделя пути. Лучше всего ехать на запад через город Тириан. Кто вы?

Певица поклонилась и вежливо представилась:

— Меня зовут Рапсодия. Если хотите, мы можем говорить на лиринском языке.

— Как пожелаете, мне все равно. — Седелия не выказала враждебности, нередко появлявшейся на лицах людей, узнававших, что беседуют с полукровкой. Хранительница повернулась на восток и издала серию звуков, похожих на птичий свист. В ответ прошелестели деревья, больше Рапсодия не услышала ничего. — Я провожу вас до Тириана.

— Спасибо, — ответила Рапсодия. — Хорошо, что у меня будет проводница.

Седелия направилась к едва различимой среди деревьев тропинке, и Рапсодия последовала за ней. Вокруг весело щебетали птицы, а легкий ветерок резвился среди ветвей Тирианского леса.

Всю дорогу они молчали. Рапсодия несколько раз пыталась завести разговор, та отвечала вежливо, однако не стремилась продолжить беседу. В конце концов Рапсодия вспомнила: ее мать говорила, только когда считала, что следует сказать нечто важное, и решила просто наслаждаться красотой весны, которая пришла в лес.

Свежая листва, точно серебристо-зеленое кружево, окутывала деревья, проснувшиеся после долгого зимнего сна. Шагая за своей молчаливой спутницей, Рапсодия чувство вала, как ее сердце наполняет прозрачная чистая радость. У нее возникло ощущение, будто она заново родилась, оказавшись в лесу, принадлежащем народу ее матери, хотя они и не были лирингласами. Поразительная простота их жизни вызывала у нее восхищение. Деревни, через которые они проходили, казались мирными и процветающими, люди, которых встречали, — доброжелательными и счастливыми. Рапсодии представлялось, что она очутилась в самом настоящем раю, и огонь, пылавший у нее в душе, разгорался все ярче.

Ночью на страже стояла Седелия. Рапсодия предложила ей разделить эту обязанность, но она вежливо отказалась, заявив, что не нуждается в сне. Сама Рапсодия тоже спала меньше своих друзей болгов и значительно меньше Джо, но и ей требовалось несколько часов отдыха, в отличие от Седелии. И потому каждую ночь она, чувствуя себя ужасно неловко под взглядом своей спутницы, забиралась под одеяло. Она надеялась, что Элендра встретит ее более доброжелательно.