История, любовь и шоколад (СИ) - Корж Катя. Страница 29

Стены собственной комнаты начинали давить, и ни Элла, ни Нюша с Яной, никто не мог изменить той гнетущей атмосферы, которая окружала её в квартире Лебедевых.

— Прости меня, малышка, но в этот раз я не смогу. Я не знаю…Увидимся ли мы на зимних даже. Прости.

И всхлип. Тихий, едва уловимый.

И Вика поняла, что Диана вовсе не заболела. Её голос сдерживает что-то большее, и не зря она почувствовала беспокойство за сестру.

— Диана, что случилось?

— Всё… — хотела девушка выдавить из себя, но сорвалась и заплакала.

— Ты же обещала, — прошептала Вика. — Ты обещала, что мне всё будешь рассказывать. Что случилось, Диана?

— Я не могу тебе этого рассказать, сестричка. Ты не поймёшь.

— Не пойму?

— Я не хочу падать и в твоих глазах. Пожалуйста, не заставляй меня.

Вика заметила, что сжимает под собой покрывало. Ей причиняло боль лишь одна мысль, что сейчас по щекам её старшей сестры текут слёзы.

— Скажи, хотя бы, кто заставил тебя плакать?

— Он нехороший человек. Очень нехороший, Вик. И это всё, что я могу тебе сказать. Но не переживай, я справлюсь. Всё будет хорошо. Расскажи, как ты? Как твои дела в школе?

— Я стала слушать музыку, — скрипя сердцем, переключилась Вика на другую тему разговора.

— Правда? И какая же тебя понравилась?..

***

Тусклый свет напольной лампы освещал только шахматную доску, за которой сидели на мягких бархатных тёмно-зелёных креслах Михаил Андреевич и его внук.

— Может, перевезёшь уже свой «шахматный клуб» к нам?

Именно так оправдывал свои вечерние отсутствия пожилой мужчина, который так больше себя ни с кем и не связал узами брака после смерти жены.

— Мне не четыре годика, и тогда я был бы уверен, что спокойно могу продолжить свою работу после твоей реабилитации.

— Так и сделаю, — хмуро отозвался Михаил Андреевич и походил ферзём.

Виктор взобрался на кресло с ногами и сел по-турецки.

— Ну, дед, сегодня точно что-то случилось. Я еще с порога заметил, какой ты хмурый.

— А почему мне быть не хмурым? — седые брови сошлись на переносице, а светлые глаза пронзили недовольным взглядом молодого человека. — Мой внук — раздолбай, в будущем которого я вообще не уверен, личной жизнью своей совсем не обеспокоен, дочь непонятно где и с кем, а теперь еще и на работе сокращают.

— Так, деда, давай не перекидывать на меня свою злость, — Виктором был сделан ответный ход.

Он знал, что это будет мат в три хода, победа будет его, и на игре больше не было смысла сосредотачиваться.

— В университете или в школе?

— Сокращение кадров в университете, сегодня сообщили, что я один из первых кандидатов. Сказал, что уйду на пенсию, но смотрю на молодых преподавателей там — и волосы встают дыбом. Кто студентов вообще учить будет?

— Но и ты не мать Тереза, так что расслабься. И кстати о моём будущем, я продолжу работу…

— На кафедре?

— Нет, — парень покачал головой, не одобряя надежды собственного дедушки. — Моё призвание музыка, это ты уже должен был понять давно. Я про свой отъезд. Всё в твоих руках. Утром договорился о комплексном лечении, но тебе придётся лечь в больницу на некоторое время.

Очередной ход Михаила Андреевича, который уже смирился с поражением. Виктор стал обыгрывать его лет с одиннадцати, когда они взяли за привычку играть по вечерам в шахматы или шашки. Но в шашках он так и остался королём, в отличие от шахмат, где Виктор идеально прочитывал ходы.

— Только если до недели. Не хочу и в школе работу потерять, я же дома ума сойду.

— Привезёшь свой «шахматный клуб» и не сойдёшь, — Виктор поиграл бровями и слабо улыбнулся. — Хорошая хоть?

— Обычная, — буркнул пожилой мужчина.

— Ладно, скрытник. У меня к тебе другой вопрос: в твоём классе учится Ню… Анастасия Пол… Фамилию не помню.

— Полевич? Да, она под моим классным руководством вместе с Викторией. А что?

— Ничего…

«Значит это действительно те Нюша и Люк, о которых я подумал…»

Виктор сразу уловил знакомые имена, когда Вика их вскользь упомянула. В жизни Виктора был один единственный человек с именем Люк, и он был его давним одноклассником в прошлом и хорошим другом в настоящем.

Но о Нюше он узнал недавно, только весной, когда возвращался из очередного турне и решил отдохнуть там, где его никто никогда не достанет.

Несколько месяцев назад…

— Я могу завалиться в твой клуб? Мне очень нужно расслабиться…

Виктор ехал в такси, возвращаясь туда, где не был, казалось, вечность. Тёмные стены, неоновая вывеска, громкая музыка и сладкий аромат кальянов.

— Почему бы и нет, — мыкнул тот в трубку. — Но не рассчитывай на мою компанию.

— Эй, почему?! Мы не виделись так долго! — жизнерадостности поубавилось. Виктор действительно соскучился по другу, который хотя бы разговаривал на русском, да к тому же отлично его понимал.

— Ты возмущаешься как девчонка, Вик.

— Я негодую. Очень сильно негодую.

Ты еще не забыл такие сложные слова после поездки в штаты? — голос на том конце был пронизан иронией.

Это не было похоже на Люка, скорее, указывало на то, что друг нервничает.

— Что-то случилось?

— Ага, жди рассказа как на духу!

Виктор улыбнулся. Его друг точно не находил себе места и сразу дал знать водителю, чтобы тот надавил на газ.

Когда парень оказался в заведении, принадлежащем отцу Люка, или просто огромному «шкафу», как его запомнил Виктор из детства, сразу же нашёл его. В песочных штанах, рубашки, на вечном стиле.

— Ты и в школе любил принарядиться, модник, — Виктор похлопал друга по спине, и сел вместе с тем за барную стойку.

Посетителей еще не было, время не пришло открываться. Бармены начищали стаканы, а Люк их бессовестно пачкал каким-то содержимым с градусом.

— Ты сам не свой, — Виктор для разогрева попросил то же, что и в стакане его друга.

Это был коктейль с водкой, который мгновенно обжог горло.

— Просто осознал, что полная задница подкралась ко мне слишком незаметно.

Виктор не знал о чём Люк. Он впервые не понимал, что так могло напрячься того, кто из кожи вон лез всю жизнь, чтобы стать равнодушным и беззаботным человеком, как всегда казалось на первый взгляд.

— Прикинь, я всё-таки уложил Раю.

Услышав это, парень чуть не подавился коктейлем. Каждый одноклассник Люка помнил ту драму, что должна была растоптать Гронского в школе. Когда сама красивая, но не по годам гордая и хищная девчонка растоптала сердце своему спасителю, к тому же высмеяв того. Но Люк на всё это только рассмеялся, правда не ходил в школу пару дней после этого, а когда вернулся, то с кем-то подрался, и Виктор вовремя успел отвести внимание завучей, чтобы Люка не привлекли к ответственности. Он знал, что его друг меньше всего хочет видеть своего отца на ковре у директора.

— Не вижу особо всплесков радости. Она того не стоило? — он не мог сдержать улыбку. Радость за друга и счастье от той встрече слились в одно, то-то тёплое и приятное. Таких людей у парня было немного, а когда стал популяре, их количество и то уменьшилось, но Люк остался, и в тайне, он им сильно дорожил.

— В этом и проблема, что нет. Никогда не думал, что западу на школьницу.

— Она же уже закончила школу, ты о чём?

— Я влюбился в школьницу как тупой мальчишка, — Люк запустил пальцы в волосы и стал сдавливать собственную голову.

Виктор всё еще не понимал слов друга, коктейль, повышающий градус в крови, этому тоже не способствовал.

— Ты будешь смеяться, если я расскажу.

— С чего бы? Мне же не пять лет.

Люк покачал головой. Он не поверил Виктору, но всё же рассказал о встрече с той, что показалась маленьким капризным ребёнком с лицом уже взрослой девушки. Не скрыл и то, что они стали друзьями и втайне от общих знакомых и друзей переписывались, дурачились, а потом что-то пошло не так. Определённо. Без сомнений что-то пошло не туда, Люк не туда свернул или сценарист его жизни решил над другом Виктора посмеяться, Люк не знал. И сейчас они сидел в полной растерянности после осознания своих чувств.