Карнивора (СИ) - Лейпек Дин. Страница 51

— Я знаю, — легко согласился мужчина и шагнул ближе. Теперь Хола могла разглядеть его лицо — широкое, светящееся радостной улыбкой, которая была не только на губах, но и в уголках весело прищуренных карих глаз, и в крыльях крупного носа, и даже, кажется, в прядях густых темно-русых волос, живущих на голове своей собственной и явно весьма интересной жизнью.

— Но, — продолжил незнакомец, откусывая кусок от неведомо откуда возникшего у него в руке яблока, отчего запах резко усилился, — тогда меня поселят в комнате, верно?

— А где еще? — нахмурилась Хола.

— Всегда можно придумать что-то поинтереснее, — заметил он невозмутимо — и протянул Холе надкусанное яблоко.

А она уставилась на его руку. Не на яблоко — хотя более свежего, сочного яблока Хола не видела никогда в жизни — а на ладонь, которую оно частично скрывало.

Безобразно изуродованную кривыми красными шрамами и покрытую темно-серыми пятнами ладонь.

И на мгновение Холе показалось, что это не что-то ранило руки незнакомца — а нечто невероятно сильное, несовместимое с мягкой человеческой плотью разорвало его ладони изнутри.

Он заметил ее взгляд — и тут же и яблоко, и рука исчезли.

— Да, перчатки тоже не помешают, пожалуй, — пробормотал он задумчиво, будто впервые осознав, как его ладонь выглядит со стороны.

Хола зябко повела плечами — холодало.

— Ну так что? — незнакомец снова улыбнулся. — Найдется для меня… интересный угол?

Хола долго молчала. Звезды светили над головой прохладным далеким светом, Волк с Лисом тянулись друг к другу, но никак не могли встретиться, разделенные неподвижным ночным небом.

Пахло яблоками.

Она протянула руку и взяла его ладонь — теплую, с хорошо ощутимыми полосами шрамов.

— Идем, — сказала Хола просто — и повела его за собой в темноту.

Зонобо обожал первым выходить в зал по утрам. С вечера все было прибрано — Хола пробегала между рядов, собирая грязную посуду и пустые кувшины, Кирена медленно и аккуратно сметала со столов крошки, затем обе подметали пол, поднимая тяжелые лавки — и в зале становилось тихо и даже немного торжественно.

С этого момента комната жила воспоминаниями прошедшего дня. Каждый предмет отдавал времени свою историю, и в тишине, прерываемой лишь возней поймавшего мышь кота, тяжелый спертый воздух вдыхал сквозь щели в ставнях ночную прохладу. Когда Зонобо входил в зал утром, темнота уже растворялась в холодном молоке предрассветных сумерек, но, отступая, оставляла за собой чистоту и покой. Именно ради них Зонобо так спешил оказаться здесь раньше всех.

И именно поэтому он так разозлился, обнаружив в пустом зале посетителя. Двери были еще заперты, значит, это был постоялец. Он присел на край одного из столов и низко опустил голову, будто разглядывая на полу что-то интересное. Но, присмотревшись повнимательнее, Зонобо мог с уверенностью сказать, что этот человек не снимал у него комнату. Трактирщик проглотил бы обиду, окажись перед ним постоялец — ибо нет ничего более глупого, чем срывать дурное настроение на человеке, готового тебе заплатить — но незнакомец скорее походил на грабителя, а значит, все обстояло с точностью да наоборот.

— Ты!.. — зарычал Зонобо, двигаясь на него, и в тот же момент тот поднял голову и посмотрел трактирщику прямо в глаза.

Зонобо замер, не договорив.

Во-первых, потому что теперь ему наконец-то бросились в глаза одеяние «грабителя» и амулет на шее со сложным рисунком — то ли переплетенные ветви, то ли голова и рога оленя. Ссориться с магом не стоило, даже если тот и впрямь собирался его ограбить.

А во-вторых, в глазах незнакомца было то же самое спокойствие начала, к которому так стремился Зонобо каждое утро — только усиленное во много раз.

— Я ищу Кристофера Тилзи, — сказал маг тихим глубоким голосом.

Зонобо кивнул.

— Он остановился здесь, мой господин.

— Я знаю, — неожиданно весело отозвался маг, широко улыбнувшись — и достал из кармана яблоко.

Зонобо с изумлением наблюдал, как тот с аппетитным хрустом откусывает почти половину.

— Тилзи, — не очень внятно напомнил маг, не переставая жевать.

Зонобо опомнился, неловко поклонился и поспешил к лестнице. Конечно, этот маг вел себя совсем не как гранд. Но почему-то трактирщику не пришло в голову его ослушаться.

Кухня расцветала запахом хлеба, только вынутого из духовки, свежего молока, скворчащих на сковородке яиц и порезанного толстыми кусками мяса, оставшегося с вечера. Кирена с удовольствием вдохнула его, ставя на поднос две огромные тарелки. Потом тяжелый чад оседал на одежде жирной копотью, оставаясь в волосах едким запахом гари, и кухня становилась раскаленным пеклом — однако по утрам здесь было хорошо и спокойно. Кухарь не ругался на всех почем зря, продукты были аккуратно разложены на столешницах, и медный чайник задорно блестел с плиты начищенным боком.

Кирена улыбнулась, подхватила поднос и вышла в зал. Там было еще пусто, только двое мужчин сидели почти у самых дверей, которые Зонобо только что распахнул, впуская в зал первые лучи утреннего солнца. Хола проворно снимала лавки со столов, опуская их на каменный пол с ритмичным стуком, и старательно не смотрела в сторону мужчин.

Оба были магами, однако сложно было представить себе двух более непохожих друг на друга людей. Они отличались всем: ростом, чертами лица, манерой говорить, смотреть, даже есть. Кирена многое могла рассказать о человеке по тому, как тот подходил к трапезе — за годы работы в трактире у нее накопилось достаточно опыта. Высокий светловолосый маг ел осторожно и неохотно, как будто еда была всего лишь досадной необходимостью. Кирена наблюдала за ним еще вчера и была уверена, что этот человек много думает о себе и не доверяет другим. Второй, широкоплечий и улыбчивый, ел с явным удовольствием, но очень невнимательно: вернувшись с кухни с кувшином эля и кружками, Кирена увидела, как он отрезает себе новый кусок мяса, не доев предыдущий.

Впрочем, их невнимание к еде можно было объяснить увлеченной беседой — на протяжении всего завтрака мужчины не переставая разговаривали. Кирена не особо прислушивалась к их словам. Не потому, что стыдилась подслушивать — просто чужие разговоры давно стали для нее шумом, сопровождавшим на протяжении всего дня. Она редко запоминала, о чем говорили посетители, лишь изредка потом в памяти всплывали отдельные фразы или особенно интересные новости.

Однако маги не обсуждали ничего интересного. О том, что король болен и что на нынешний праздник Живого Древа в Кастинию собирается знать со всей Аргении, Кирена и так уже знала — каждый день через Сегаму проезжали гранды со свитой, дворяне помельче с семьями, рыцари с оруженосцами, купцы с товарами. Некоторые из них останавливались в трактире, тогда Зонобо ругался, звал на помощь дочерей краснодеревщика Марколо, живущих в доме по соседству, и страшно потел. Некоторые проезжали городок насквозь, оставляя за собой облако пыли и пару монет, брошенных босоногим мальчишкам, которые бежали за каждой кавалькадой. Вместе с мальчишками за лошадьми с лаем проносились собаки, и кот неизменно окидывал их презрительным взглядом с одной из двух створок трактирных дверей.

Сейчас кот сидел на пороге, деловито умываясь и недоверчиво поглядывая на двух магов. Наконец один из них, тот, что много улыбался, взял с тарелки кусочек мяса и протянул коту. Тот мгновенно сорвался с места и нетерпеливо потянулся к руке, изящно опершись передней лапкой на лавку. Получив свое, кот обстоятельно облизнулся, а затем с утробным урчанием запрыгнул магу на колени.

— Тебя даже коты любят, Дор, — усмехнулся высокий маг.

— Я знаю, — улыбнулся второй, поглаживая кота между ушей. Тот щурился на солнце и ластился к руке, заполняя утреннюю тишину громким мурлыканием. Маг тоже глянул на солнце, прикрыл глаза и внезапно безо всякой улыбки спросил:

— Когда ты в последний раз видел Марику, Кит?