Карнивора (СИ) - Лейпек Дин. Страница 85

Идя по Карниворе, он думал только об одном: поскорее бы все это закончилось.

Еды было немного — планируя их побег, Марика не могла позволить себе взять с собой достаточно, да они и не знали, сколько им понадобиться. Она, как и Кит, считала, что Корона должна быть в центре леса, и, судя по известным им картам, выходило что-то около десяти дней пути. Но чем дальше вглубь леса они уходили, тем сильнее чувствовали, что пространство и время начинают изменяться, и вокруг них и не лес вовсе, а Лес. Постепенно исчезли даже понятия дня и ночи, потому что под черными голыми деревьями царил постоянный сумрак, разбавленный лишь таинственным голубым свечением. Казалось, что источник света находится где-то там, впереди, и они шли и шли, тщетно надеясь выйти из-под сени мертвых деревьев на опушку, хоть самую небольшую, и увидеть небо. Дни отсчитывались усталостью: когда они понимали, что больше не могут идти, то останавливались у ближайшего ручья — мертвого, совершенно прозрачного ручья, текущего по голым гладким камням — и оставались на ночлег. Впрочем, они могли уставать куда быстрее, чем на самом деле проходил день.

Дор был очень плох. Он шутил и улыбался, как раньше, но улыбки больше походили на гримасы, а эффект от шуток сильно портился тяжелым прерывистым дыханием. Марика попробовала осмотреть его в первый же день, как только они с Китом проснулись — совершенно одновременно, — и обнаружили полумертвого Дора сидящим у ближайшего дерева. Однако, когда Марика попробовала к нему прикоснуться, он мягко, но решительно отвел ее руку.

— Все хорошо, — сказал Дор тихо, и почему-то Марика не стала спорить. И он, Кит, тоже почему-то не стал. Хотя было совершенно очевидно, что все плохо. Очень и очень плохо.

Однако Дор встал и махнул рукой вперед — мол, идем? — и они подхватили котомки и пошли. А что им еще оставалось делать?

Иногда, вырываясь из ступора, в которой вгоняла монотонная ходьба по совершенно пустому лесу, Кит думал: а что он, в действительности, тут делает? Как получилось, что он продолжает идти к центру Карниворы с Марикой — хотя план был вовсе в том, чтобы ее остановить? Почему совершенно спокойно поворачивается к ней спиной, засыпает с ней рядом — хуже того, отпускает отойти от лагеря одной, не задумываясь, что она может отойти слишком далеко?

Они дошли до реки — достаточно широкой, чтобы ее можно было так назвать, но не чтобы над ней показалось небо — когда Дор внезапно предложил:

— Может, наловим рыбы?

Кит скептически глянул на прозрачную воду. Предположить, что в этой реке может водиться что-то живое, было сложно. Однако Марика только заметила холодно:

— Это к Киту. — Сбросила на землю котомку и пошла куда-то вдоль берега вверх по течению. Голубой туман быстро скрыл ее из виду.

— К тебе? — улыбнулся Дор вопросительно, тяжело опускаясь у ближайшего к воде дерева. Он все время сидел на их привалах, прислонившись спиной к стволу. Может, боялся, что упадет. А может, черпал в деревьях какую-то волшебную силу. Хотя что в них можно было черпать?

— Я увлекался рыбалкой, — сухо ответил Кит. — Давно. В детстве.

В другой жизни.

Однако он не стал мастерить снастей — просто поднял над водой руку и прошептал: «Миеле», — и тут же на берег выпрыгнуло две серебристых рыбины, забившись в предсмертной агонии. Прошло то время, когда Кит с презрением думал о ведьмовских наговорах Доры и Кейзы — когда пару осеней назад судьба свела его с колдуном, он без зазрения совести обучился у него подобным простым трюкам.

В конце концов, не мог же он быть хуже Марики?

Да и с такими руками, как у него, чем меньше надо ими делать, тем лучше.

Он направил ладонь на рыбин, точными и быстрыми движениями пальцев заставляя брюшко вскрыться, темные внутренности — вывалиться наружу, а чешую — осыпаться на серый песок серебристым дождем.

— Что у тебя с руками? — тихо спросил Дор.

Кит был уверен, что тот заметил это давно. Да и Марика тоже — Кит видел, как она однажды посмотрела на его руки со странной смесью отвращения и понимания. Однако спросить Дор решил сейчас. Когда ее не было рядом.

Кит вздохнул. Он не хотел об этом говорить. И жаждал рассказать.

— Они… не очищаются. Даже когда я не творю магию, на ладонях проступает эта липкая дрянь, все время, не прекращаясь. Подсачивается понемногу, но этого достаточно, чтобы я ничего не мог взять в руки. Все прилипает.

— И ты не знаешь, в чем дело? — спросил Дор.

И опять было очевидно: ему-то известно, в чем дело. Но Кит все же ответил — ему было очень нужно об этом рассказать:

— Лучшее, что я умею делать — это сводить людей с ума. Совсем. Настолько, что мозг теряет контроль над телом, и через несколько мгновений человек умирает. Когда нужно быстро обезвредить врага, это бесценно, — Кит криво усмехнулся.

Дор смотрел ровно, и нигде на его лице нельзя было найти ни тени осуждения.

— Я — менталист, Дор. Я должен был разгадывать загадки сознания, суть разума. А делаю, — он поднял ладонь, — вот это.

— Я тоже должна была лечить, — раздался голос Марики у него за спиной. Кит резко обернулся. Она сняла одну перчатку, и Кит увидел, что ее ладонь перебинтована пропитанной кровью тканью. Кровь была свежей.

В наступившей тишине было слышно, как мимо них несет свои воды мертвая река.

— Еда? — как бы невзначай напомнил Дор.

Кит тут же вернулся к рыбе, а Марика занялась разведением огня.

Иногда Киту казалось, что они друг у друга в плену — как еще объяснить, почему все это время они даже не пытались друг друга убить? Иногда ему казалось, что они в плену у Леса, это, в общем, даже выглядело вполне вероятным.

И лишь порой, когда усталость брала верх над разумом, и в голову приходили самые безумные мысли, Кит думал, что, возможно, они в плену у Дора.

Еда заканчивалась. Даже несмотря на наловленную рыбу и мелких птичек, которые мертвыми тушками падали с ветвей по щелчку пальцев Марики, было очевидно, что на обратную дорогу провизии не хватит. Да, они могли охотиться и дальше, но кто может обещать, что рыба и птицы будут встречаться им на обратном пути?

Да и кто из них пойдет в обратный путь?

На этом месте мысли Кита всегда начинали лихорадочно скакать с одного неразрешимого вопроса на другой. Что будет, когда они найдут Корону — если они когда-нибудь ее найдут, конечно? Как он собирается остановить Марику? И если он ее остановит совсем, сможет ли Дор вывести их через стену обратно без нее? Сможет ли Кит довести Дора в одиночку — Дора, который шел с каждым днем все хуже? А если он даст Марике забрать Корону — сможет ли он отобрать ее позже? Попытается ли она убить его, когда Корону получит?

Марика, которая и раньше была не очень разговорчивой, теперь молчала почти все время, и Кит подозревал, что в ее голове звучат похожие вопросы. А может, конечно, она давно уже все решила, все продумала. Это он, Лис, петлял между деревьев, искал лучшие пути, новые решения. Волк всегда шел по известной тропе.

Дор тоже в последнее время перестал шутить, но было ли это от обилия неприятных вопросов в голове или просто от того, что ему было очень плохо, Кит не знал.

Иногда он думал, что нужно бросить все и идти обратно. Кит готов был предложить это остальным — он даже был готов уйти один, если они не согласятся. Просто для того, чтобы не искать ответ ни на один из этих вопросов.

Однако вместо них возникали новые. Например, если он уйдет — кто тогда остановит Марику?

И, наконец, самый главный вопрос из всех — зачем с ними идет Дор?

Все закончилось внезапно. Кит почему-то ожидал, что будет какое-то предупреждение — изменится свет, деревья, земля под ногами, они наткнутся на новую стену, крепость, склеп, святилище, вход в подземелье, в конце концов. Где должен лежать величайший артефакт в мире?