Свет в океане (СИ) - "-Edelweiss-". Страница 46

— Что произошло в саду?

— Вспышки, крики, хлопок, и всё пропало.

— Хлопок? Как при аппарации или взрыве хлопушки?

— Откуда мне знать?! Я не слухач, — буркнула Панси. — Я осталась с отцом, он был так напуган, что вообще не осознавал происходящее.

Гарри мотнул головой и бросил что-то вроде «ясно». Паркинсон выгораживала кого-то из старых знакомых. Возможно, Забини. Он как раз сейчас где-то в Британии. И летучего пороха у него в избытке от любимой мамочки: путешествуй камином — не хочу.

Панси нервно заломила руки. Не так уж и похожа на мопса. Обыкновенная девчонка.

Несколько журналистов и впрямь ждали на крыльце и устремились к дверям, стоило Дженкинс ступить наружу.

— Никаких комментариев, — грянул вышедший следом Струглер, но репортёры ничуть не расстроились. Всё, что необходимо, они получат от хозяйки дома.

Гарри протиснулся через обступивших его писак, в первую очередь защищая рукой казённую колдокамеру. Рон в приподнятом настроении шагал впереди. Конверт выглядывал из кармана его брюк. Одного неуловимого движения палочкой хватило, чтобы тот выпорхнул оттуда и лёг в ладонь Гарри.

«Франция», — успел прочесть Гарри и зажмурился, боясь, что дальше будет адрес Розье, что Малфои прячутся там. Он не хотел проверять свою догадку, как не хотел знать, откуда у Блэков летучий порох и вино с говорящим названием — «Малфуа-Манифик».

В доме Паркинсонов он был стажёром Поттером, но за его пределами становился просто Гарри, который не желал, чтобы близкие ему люди страдали.

Он смял лист бумаги и бросил в ближайшую лужу.

========== Глава 17 — «Мисс Блэк» ==========

14 февраля

Гермиона поднялась по лестнице и, неловко придерживая кипу бумаг, в том числе свежую почту, завозилась с дверным замком. Он немного заедал, ключ, казалось, вот-вот сломается при очередном повороте. Лампа под потолком замигала. Старый маггловский дом никак не мог смириться с тем, что в его стенах поселилась волшебница, не желал мириться с магией. Квартира Гермионы была обставлена скромно и со вкусом. Единственным предметом роскоши был старинный книжный шкаф, который Гермиона, поддавшись искушению, купила в прошлом году. В конце концов, книги всегда были её преданными молчаливыми друзьями, и она позаботилась о том, чтобы им было комфортно. Простенькое заклинание отбивало у Живоглота естественное желание поточить когти о шедевр столярного ремесла.

Гермиона сбросила туфли в прихожей, положила бумаги на журнальный столик, где и без того скопилась внушительная стопка, и прошла на кухню. Взгляд упал на список покупок, наклеенный на графин с соком, точнее с тем, что зиждилось на стеклянном дне. Она действительно должна найти свободное время и наведаться в ближайший супермаркет.

— Скоро мне будет просто нечего есть, — констатировала она, оторвав исписанный убористым почерком стикер и переклеив его на дверцу кухонного шкафа. — Тебя это, конечно, не касается, — добавила Гермиона, почувствовав мягкое прикосновение к ноге. Живоглот чуть ли не вибрировал, приветствуя хозяйку, но она знала своего кота как облупленного. Характером этот льстец обладал самым что ни на есть слизеринским: с лёгкостью манипулировал людьми в стремлении к желаемому, а получив, что хотел, тут же терял к облапошенному простофиле всякий интерес.

Миссис Поппинс — домовладелица и хозяйка чёрной сибирской кошки — угощала его сливками и масляным кремом. Мадам Беккери — признанная кошатница и любимица всех продавцов рыбных отделов в округе — так и норовила переманить Живоглота к себе на постоянное проживание. Восьми усатых дармоедов ей, видимо, было мало. Но пока Живоглот вроде бы никуда не собирался, оставаясь верен Гермионе, хоть временами и не отказывался от угощений соседских миловидных старушек. Мисс Питти на склоне лет однажды попыталась заманить его в квартиру, очаровав головокружительным ароматом прожаренной до хруста куриной ножки, но пожилая леди не подозревала, сколько прыти и агрессии таилось в небольшом тельце полукниззла. Кровь диких предков помогла Живоглоту продрать себе путь к свободе. У мисс Питти хватило совести заявиться к Гермионе со счётом за ремонт входной двери, который ей выписал мастер, но лёгкий «Конфундус» всё уладил.

Отчаянные времена требовали отчаянных решений, поэтому после того инцидента Живоглот был вынужден носить ошейник, замаскированный под бант с атласной лентой. Зелёная ткань превосходно смотрелась с рыжей шерстью и вполне отражала слизеринскую натуру кота.

Гермиона открыла дверцу шкафчика и достала упаковку волшебного корма, купленного тем дождливым вечером, когда Регулус проводил её до «Дырявого котла». Он был необычно молчалив. Регулус, Регулус… Хотела бы она знать, что за мысли крутились в его голове. Когда он крепко о чём-то задумывался, то между его бровями на лбу появлялась морщинка — особая линия, которую Гермиона могла бы разгладить, мягко коснувшись пальцем. Или губами. И всё же один поцелуй в тот день ей перепал: на прощание Регулус поцеловал костяшки её пальцев. Ну не джентльмен ли?

— Увидимся, — Блэк выпустил её ладонь. — Обязательно приходи навестить Тедди.

«А ты приходи навестить меня», — едва не ляпнула Гермиона из-за душевных треволнений. На секунду она ясно представила, как Регулус перешагивает порог её квартирки, в которой нет ничего примечательного, кроме шкафа — её невообразимо дорогого, потрясающего книжного шкафа, уведённого на аукционе из-под носа расфуфыренной мадам с накаченными губами. Гермиона могла бы говорить о нём часами. Да что там! Бесконечно, если это означало, что Регулус будет рядом.

Умом она понимала, что ей банально нечем угостить столь желанного гостя. Её холодильник был пуст, остатки пудинга лежали в миске, подвергнутой заклятью заморозки, а одними батончиками «Твинки», запас которых хранился в её доме на «чёрный день», сыт не будешь.

— Спасибо, что проводил, — промолвила она, опустив глаза и отчаянно надеясь, что выглядела достойно, а не глупо в грязной мантии, с влажными, начавшими завиваться на кончиках волосами. — В следующий раз подарю Тедди плюшевого кролика, поющего пасхальные песни.

Регулус улыбнулся. Порочно и вместе с тем невинно, как удавалось только ему — человеку, который был уверен, что производит впечатление.

— Хорошо. Ловлю на слове. Не пропадай. Не заставляй волноваться.

Мерлинова борода! Какой первоклассный друг!

С того дня в Бери она больше не бывала. Регулус не пытался с ней связаться, а Андромеда периодически приглашала на ланч или ужин — в последний раз на обед в честь того, что Тедди выговорил своё полное имя без запинки. Гермиона отделалась от приглашения шаблонными любезностями, сослалась на массу дел и проект по эльфам. Ответ пришёл моментально, но уже не от миссис Тонкс. Ей написал он.

«Очень жаль».

И подпись:

Р.А.Б.

Что ж, если Регулус был хорошим другом, то она, определённо, плохим.

Гермиона высыпала кошачий корм в миску и поставила её на пол. Живоглот заурчал, в знак благодарности потеревшись о ноги хозяйки боком.

— Ну, хоть кто-то счастлив.

Вопросом, счастлива ли она, Гермиона задавалась постоянно. Вот только времени поразмышлять над ответом у неё не находилось. О чём тут говорить, если она второй месяц не могла подвесить кашпо с цветком к потолку. Подаренная Невиллом китайская жующая капуста обиженно перебирала нарядными красно-зелёными листьями, окаймлёнными природной бахромой, прячась за занавеской на подоконнике. Она напоминала Гермионе оперную диву, кутающуюся в боа. Судя по сердитому прищёлкиванию листьев, Живоглот снова покушался на её жизнь. Обычно ему хватало первого плевка из капустного зева азиатской красавицы, чтобы на несколько дней забыть о её существовании и переключиться на более доступную мишень.

В качестве извинения Гермиона погладила крайний листок и тут увидела на подоконнике рядом с горшком блестящий свёрток. Очевидно, почтовая сова залетела через открытое окно, отщипнула посылку и убралась восвояси.