Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-". Страница 131

— Если по дороге к нам выйдут дементоры, то Кэрроу ничем не поможет, — капризным тоном произнесла Панси. — Он не сумеет вызвать патронуса. Я слышала, никто из Пожирателей смерти на это не способен! Почему нам нельзя воспользоваться камином? Пусть остальные добираются до дома поездом.

— Не ты ли говорила, что у тебя аллергия на Летучий порох? — спросил Тео.

Паркинсон надулась, отвернувшись от него к Драко, и потребовала от того поддержки, но Малфою было не до подружки. Драко не хотел покидать Хогвартс на каникулы, что понятно. На его месте Тео бы уцепился за любую возможность остаться в школе, например, можно было грохнуться с метлы, свалиться с лестницы, облиться ядовитым зельем. Неделя в больничном крыле представлялась раем в сравнении с тем, что ожидало Драко в мэноре.

Кэрроу показался в дверях и дал знак: все на выход! У крыльца их ждали кареты, колёса которых оставили в снегу глубокие колеи. Фестралы топтались на месте, превращая белое крошево под ногами в мокрую кашу.

Профессор МакГонагалл мрачно кивнула Амикусу в качестве приветствия. Гриффиндорцы уже заняли места в каретах.

— Что-то вы быстро управились, — гадко ухмыльнулся Кэрроу.

Тео сел в одну карету с Блейзом, Драко и Панси, поскользнувшейся на крыльце и поэтому отставшей от девушек, с которыми обычно ездила. Она наконец-то поняла, что Драко не до неё, и переключила внимание на Забини.

— Какие планы на каникулы?

— Знакомство с будущим отчимом, — рассмеялся Блейз. — Я даже выучил несколько слов на португальском.

— Новый родственник, да? Чем же он так примечателен, что миссис Забини ответила на его ухаживания?

— В первую очередь — оливковыми плантациями. Мама давно интересовалась маггловскими делами, просто не знала, с чего начать. Почему бы не с оливкового масла?

— Так он ведёт дела с магглами?!

Блейз пожал плечами.

Панси вопросительно повернулась к Нотту.

— Я облачусь в наряд мудреца — пижаму, — сказал Тео. — Буду круглые сутки валяться в постели и читать всё, что под руку попадётся.

— Можно подумать, ты не делал то же самое в Хогвартсе. У тебя одна учёба на уме, — проворчала Паркинсон и потянула Малфоя за рукав. Он отвёл взгляд от окна, за которым валил снег, словно тюлевая занавеска, скрывшая от глаз внешний мир.

— Я тоже готовлюсь к встрече с новым родственником, — кисло откликнулся Драко.

— Вот как? — Панси скрестила руки на груди. — Почему ты раньше ничего не рассказывал? Кто это? Какая-нибудь пышногрудая кузина из Бордо? Блондинка?

— Отвечай, Малфой, пока тебя не прокляли в порыве ревности.

— Мой дядя, — ограничился Драко, обычно склонный к длинным монологам.

— Ну?! Из тебя надо каждое слово вытягивать?

— Он пропал несколько лет назад, все считали его погибшим, а недавно вот вернулся. Он брат моей матери. Блэк.

— Блэк? — заинтересовался Тео. — Я думал, все Блэки сгинули.

Малфой издал неопределённое мычание.

— Удивительно! — сказала Панси. — Сколько ему лет, он богат?

— Уже прикидываешь, годишься ли ему в жёны? — захихикал Блейз, за что получил пинок по голени. В самом деле, Забини в последние дни стал чересчур активен и говорлив. Обычно он вёл себя так, если что-то его тревожило.

— Не знаю, — сердито сказал Драко. — Вот пристали! Я никогда его не видел. Говорю же: он пропадал где-то девятнадцать лет!

— Веди себя с ним приветливо, — посоветовал Блейз. — Вдруг он вернулся ради возмездия и начнёт мстить своим обидчикам, как граф Монте-Кристо.

Тео гневно воззрился на не в меру говорливого друга. Благо, Малфою было не до болтовни Блейза, он даже притворяться не стал, будто понял, о чём речь. А Панси промолчала, боясь проявить дремучее невежество. Она и без того частенько брякала невпопад.

Под безостановочное щебетание Паркинсон и Забини прошёл весь путь до станции. Годы общения с Блейзом сделали из Тео стоика.

В поезде атмосфера улучшилась, едва за дверями купе показалась тележка со сладостями. Даже Малфой в какой-то миг стал похож на себя прежнего: шутил и ёрничал после того, как на правах старосты конфисковал у второкурсника последний номер «Придиры». Лавгуд продолжал удивлять не только безумными теориями, но и с некоторых пор — своей смелостью: Ксенофилиус призывал поддерживать Гарри Поттера, где бы тот ни находился.

До дома Нотт добрался только к полудню. В холле, громадном, как пещера со сводчатым потолком и с живописным полом из чёрного мрамора, выстроились домовики. Мама стояла в центре. Её большие карие глаза наполнились любовью, едва Тео переступил порог.

— С возвращением, — произнесла она, заключив сына в объятия.

С каждый приездом Теодор замечал, что мать словно уменьшается в росте по сравнению с ним, а в её тёмных волосах, привычно собранных на затылке в простую причёску, всё чаще проскальзывали серебристые пряди.

Поднявшись с ней наверх, Тео вытащил из сумки потрёпанный томик Дюма и протянул ей.

— Блейзу понравилось? — спросила мама и погладила обложку маггловской книги.

— Ещё как! Он проглотил её за пару дней. Просит прислать что-нибудь ещё.

— Хорошо.

Она открыла дверцы шкафа и поставила роман на пустующее место между другими томами, которым точно не было места в доме чистокровной семьи вроде Ноттов, однако… вот они — целый стеллаж. В отличие от отца, человека недалёкого ума, мать Тео обожала читать.

— В следующий раз отправь ему «Трёх мушкетёров».

Тео кивнул. Любимая книга его матери, да и его тоже, несмотря на то что главный герой — типичный «Избранный».

В комнате матери не было других маггловских вещей, никто со стороны не подозревал, что миссис Нотт читает романы Дюма и Агаты Кристи, умеет пользоваться телефоном и наизусть помнит схему Лондонского метро. Никто посторонний не знал, что миссис Нотт — магглорождённая из Базилдона с замечательной фамилией Смит. Дед мог часами петь оды Тёмному Лорду и смешивать магглов с грязью, но оказался бессилен спасти свой род от вырождения без вливания свежей крови. Так поступали многие семьи, если не хотели пойти по стопам Гонтов, Гойлов и Кэрроу. Нарушение канонов чистокровности тщательно держалось в тайне. Тео с малых лет обучался окклюменции и заслуженно гордился собой, раз уж даже Снейп не смог проникнуть в его разум.

Пока эльфы занимались распаковкой чемоданов, Нотт освободил из клетки почтового сыча. Птица расправила шоколадно-бурые крылья и с упрёком покосилась на завёрнутую в пергамент книгу.

— С меня банка дождевых червей, — пообещал Тео, прицепив посылку к лапе питомца.

Даже если Блейз о чём-то догадывался — ведь не мог же его друг стащить у Филча целую библиотеку запрещённых маггловских книг, то великодушно помалкивал. Не считая сегодняшней выходки в карете, разумеется. Вообще Теодор подозревал, что Забини не доживёт до старости. Слишком уж многие жаждали оторвать ему голову.

Этикет требовал поприветствовать деда, так что Тео привёл себя в порядок и спустился вниз. Старшему Нотту наверняка доложили о приезде внука на праздники, но того эта новость ничуть не всколыхнула. Он был занят, принимая кого-то в кабинете. Дверь старик не закрывал. Невестку он никогда не воспринимал всерьёз, как и эльфов, прислуживающих в доме. Присутствие слуг не мешало ему понукать министров и Визенгамот, обсуждать с друзьями политические интриги и строить тайные козни.

Люциус Малфой уже обжёгся на подобном, когда его эльф переметнулся к Поттеру. Драко жаловался на бывшего слугу целую неделю, отчасти поэтому Тео отлично усвоил урок: домовые эльфы — тоже живые существа с собственными чувствами. Они могли обижаться, таить зло, а при необходимости вывернуть приказ себе в угоду. Или принять заклятие вместо любимого хозяина. Нотту вспомнился Ван Хален. Эльф кинулся под луч проклятья, защищая того от Тео собственным телом. Сейчас эти двое где-то далеко. Как и Грейнджер.

Он не питал ненависти к магглам. Теодор слишком много прочёл о них, чтобы отрицать их роль в науке, развитии техники. Он мог изменять физические законы взмахом палочки, а магглы — упорным трудом и фантазией, которая могла посрамить любого мага в десятом поколении.