Покоренная любовью - Энок Сюзанна. Страница 25

– Да, вы уезжаете. Я должен сообщить об этом отцу. Нам нужно срочно отправиться в замок Хайбэрроу. – Он повернулся к дяде, и вего голове уже складывался план действий. И при этом он испытывал удивительный подъем. Очевидно, они с Мэдди Уиллитс еще не покончили друг с другом, – Я сегодня же увижусь с Джоном Рамзи и оставлю его отвечать за проведение ирригационных работ. Сев заканчивается сегодня.

Мэдди попыталась вырвать у него из рук свои чемоданы, но он легко уклонился.

– Немедленно отдайте мне мои чемоданы! – закричала она.

– Мэдди, послушай Куинлана. Это ради твоего же блага.

– Вы всегда решаете свои проблемы, убегая? – поддразнил ее Куин. – Не думал, что вы такая трусиха.

– Я трусиха?!

Малькольм поднес руку ко лбу и откинулся в кресле. Увидев это, Куин бросил чемоданы и подбежал к креслу.

– Дядя!

Мэдди оттолкнула его и опустилась на колени перед своим хозяином.

– Извините, – пробормотала она, положив руки ему на колени и заботливо глядя в лицо Малькольма. – Все в порядке, просто глубоко вздохните.

– Перестаньте пререкаться. Пожалуйста, – пробормотал Малькольм, потирая висок.

– Мы уже перестали. Ш-ш-ш. Вы не должны волноваться.

Мэдди опустила голову, а Малькольм поймал взгляд Куина и подмигнул ему. Куин широко раскрыл глаза, изумленный хитростью старика, затем наклонился и взял Мэдди за плечи.

– Мы сделаем так, как он говорит, – прошептал он. – Все будет хорошо.

Дядя взял девушку за подбородок, так что она должна была взглянуть на него.

– Обещай, дорогая. Поступай так, как скажут Куин и его семья, пока ты не будешь вновь представлена в «Олмаксе». Если они примут тебя там, у тебя больше не будет никаких проблем в Лондоне.

– Мистер Бэнкрофт, – умоляющим голосом произнесла она, и ее серые глаза наполнились слезами.

– После этого, если ты по-прежнему не захочешь оставаться со своей семьей и друзьями, ты всегда сможешь вернуться в Лэнгли.

Она посмотрела через плечо на Куина. Пытаясь не обращать внимания на странную смесь надежды и сострадания, которые она разбудила в нем, Куин торжественно кивнул.

– Я буду рад возможности оправдаться. И помочь вам, насколько это в моих силах.

Мэдди закрыла глаза.

– Хорошо, значит, до встречи в «Олмаксе».

– Не понимаю, как вы могли нанять первого встречного из Хартгроува и ожидать, что он сможет достойно ухаживать за вашим дядей, – резко проговорила Мэдди.

– Я не нанимал первого встречного. И Малькольм, и ваш сквайр единодушно поддержали его кандидатуру.

– Джон Рамзи – не мой сквайр. И меня не интересует, кто рекомендовал этого человека. Заботиться о мистере Бэнкрофте – мой долг.

Мэдди сидела в карете, всячески пытаясь не замечать живописных окрестностей за окном и красивого рассерженного молодого человека, сидящего напротив нее. Если бы не Малькольм, она ни за что бы не сдалась и ни в коем случае не согласилась бы путешествовать в замок Хайбэрроу наедине с ним. Да, наедине, если не считать второго экипажа, везущего их багаж, двух кучеров, его камердинера и двух лакеев.

Куин снова назвал ее трусихой, а затем бросил ей в лицо ее собственные аргументы, когда она запротестовала. Если ее репутация уже погублена, какая разница, как она едет в Хайбэрроу? Однако теперь, три дня спустя, она могла ответить, что это имело большое значение, потому что не могла перестать думать о глупом поцелуе, опалившем не только ее тело, но и душу.

– Мисс Уиллитс, в тысячный раз повторяю, что дядя Малькольм не пропадет без вас. Он сам это сказал. Пожалуйста, оставьте все как есть. Нытье по этому поводу не заставит меня повернуть экипаж и отвезти вас назад, иначе, поверьте мне, я уже давно сделал бы это.

Мэдди сложила руки на груди.

– Я не ною.

Куин взглянул в окно – уже в четвертый раз за последние десять минут, затем снова посмотрел на нее.

– Знаете, если бы я не опасался последствий, я бы сказал, что мне гораздо больше нравится, когда вы соглашаетесь.

Мэдди фыркнула:

– Не сомневаюсь в этом. Я удивлена, как вы вообще заметили что-то необычное.

– Самое необычное здесь – это, пожалуй, вы.

Он действовал так последние три дня – делая ей случайные комплименты, которые легко можно было принять за оскорбления. Он больше не пытался поцеловать ее и вообще ясно давал понять, что он делал то, что считал своим долгом, чтобы компенсировать досадную ошибку. Она старалась видеть все в том же свете, но рассматривать объятие и ее реакцию на него как ошибку, минутное помешательство не удавалось.

Когда он в следующий раз выглянул в окно кареты, волнение охватило его. Куинлан откашлялся.

– Выгляните в окно.

Вздохнув, чтобы успокоить дыхание, Мэдди наклонилась вперед. И тут же поняла, почему замок Хайбэрроу всегда именовали полным титулом. Она выросла в Халверстон-Холле, но он ничуть не походил на то, что предстало перед ее глазами. В голубое небо поднимались серые шпили огромного дворца, раскинувшегося в центре обширной лужайки. Березовые и дубовые деревья окаймляли пространство с трех сторон, а за ним лежало спокойное, как зеркало, озеро.

– Это… очень мило, – произнесла она, стараясь побороть неожиданную робость.

Маркиз засмеялся.

– Постарайтесь, чтобы это не услышал его светлость. Он не оценит, что четырехсоттридцативосьмилетний символ саксонской стойкости и доблести назвали «милым».

– О, понятно, – рассеянно ответила Мэдди, не отрывая взгляда от серого камня замка Хайбэрроу. Он был великолепен, его архитектура предполагала, что он должен быть неотразимым, подавляющим и устрашающим. Но она не собиралась подпадать под его влияние. – Мистер Бэнкрофт много рассказывал мне о герцоге.

Куин искоса взглянул на нее.

– Прекрасно.

Еще минут двадцать карета ехала по лесистой лужайке, вверх по пологому склону, затем по мосту крепостного вала к подъездной дорожке, ведущей к замку Хайбэрроу.

Хотя Мэдди раньше не видела его обеспокоенным, ей показалось, что Куинлан нервничает. Но сейчас это была не его вина. Она достаточно слышала о герцоге Хайбэрроу, чтобы понимать, что он вряд ли благосклонно воспримет весть о ее приезде. Девушка абсолютно не беспокоилась по поводу маркиза. Она ведь пыталась уехать, но он с мистером Бэнкрофтом настояли на том, чтобы она осталась. Все дело было не в ее, а в их упрямстве.

Карета остановилась. Какое-то мгновение Куинлан сидел, глядя на девушку.

– Я не буду просить, чтобы вы вели себя должным образом, потому что знаю, что тогда вы поступите наоборот, даже если от этого будет зависеть ваша жизнь, – сказал он.

– Я поступлю так, как следует, чтобы сохранить свою жизнь, – возразила Мэдди. – Я не идиотка, но это к делу не относится.

– Это касается вашей чести. Разве это не одно и то же?

– Когда-то я тоже так думала, – ответила она.

Задвижка отодвинулась, и безупречно одетый слуга открыл дверь кареты.

– Добро пожаловать, лорд Уэрфилд, – произнес он, кланяясь.

– Спасибо. – Маркиз жестом указал, чтобы Мэдди вышла первой.

Слуга, с любопытством глядя на нее, помог ей спуститься на землю, затем повернулся к Куинлану, но тот вышел сам. Мэдди подняла глаза. Огромное жилище с бесконечными рядами окон, надменно смотрящих на поросшее пышной зеленью графство Суффолк, выглядело вблизи еще величественнее.

– Его светлость дома?

– Да, милорд. Герцог и герцогиня пьют чай в южной гостиной.

– Отлично.

Дворецкий стоял, держа входную дверь открытой, также уважительно приветствуя маркиза. Куинлан передал ему шаль Мэдди и свою шляпу с перчатками, взял ее под локоть и повел вдоль длинного холла с высоким сводчатым потолком. Одна стена сверху донизу была увешана портретами, изображавшими мужчин и женщин, как одетых по последней моде, так и закованных в латы саксонских вождей со свирепыми глазами.

В то время как Лэнгли был открытым и теплым, Хайбэрроу, казалось, специально был устроен так, чтобы Мэдди ощутила большее волнение, чем когда-либо. Слуги появлялись и исчезали через многочисленные двери молча, за исключением тихо произнесенных в сторону лорда Уэрфилда слов: «Добрый день, милорд».