Стальная империя (СИ) - Васильев Сергей Александрович. Страница 46

— Да как она смеет! — взвился Фишер. — Я сам видел эту замаскированную под уголь мину! Мы можем обнародовать…

— И нажить себе массу неприятностей, Джек, — скучающим голосом произнес его старый знакомый из разведки. — Я взял со всех участников расследования подписку о неразглашении. Представляете, что начнется, если эта идея зкрадется в голову нашим фениям? Тогда вам придется лично обнюхивать каждый кусок угля, даже те, что приходят из Метрополии…

— Мы перейдем на нефть! — воскликнул Фишер. — Вот еще один аргумент — при нефтяном питании котлов никто не сможет учинить подобную пакость! Мы отобьем у русских персидские прииски, и тогда…

— Когда? — ласково спросил его король. — Когда именно, Джек? Пока твои «Соверены» не решаются вновь выйти к Бендер-Аббасу, а Средиземноморская эскадра все так же торчит в Босфоре, не в силах пробиться через русские мины, не так ли?

Адмирал засопел. Ему так и не удалось настоять на объединении эскадр: турки и датчане заверещали так, что у Первого Лорда адмиралтейства заболели уши. Его Величество продолжил чтение.

«А недавний взрыв броненосца «Булварк» на рейде оккупированной британцами Либавы и вовсе заставляет задуматься: на всех ли британских броненосцах есть «шпион царя» или всего лишь на половине?»

— Что скажете, Хау? — поинтересовался король, не откладывая газету.

— Это очень похоже на «Террибл», сир, — насупился тот. — Взрыв погребов не оставил никакой возможности узнать, что там случилось на самом деле. Могу сказать одно — это была не мина Уайтхеда. Во-первых, корабль стоял с полностью опущенными противоминными сетями, а во-вторых, оба борта выглядят относительно неповрежденными, значит бомбу или пронесли на борт, или прикрепили к днищу. Точнее пока сказать трудно.

— Непонятно, как предотвратить такие «внезапные взрывы» в будущем? Но я продолжу. Дальше Её Величество изволит перечислить остальные победы русских: «Маджестик», поймавший в борт сразу две мины Уайтхеда с русских миноносцев, едва доковылявший до Борнхольма. Он годится только на роль брандвахты, как и «Цезарь», «Нил» или «Эмпресс оф Индиа»… Бедняга «Худ», погибший от одного-единственного попадания в крышу башни, «Рипалс» и «Рамиллиес», получившие свои фугасы в открытые барбеты. В результате наши силы в Персидском заливе в лучшем случае сравнялись, а в худшем…

— Русские планируют вернуть «Апраксина» в строй в конце следующей недели. Как раз к подходу «Иррезистебла» и «Имплакэбла». Тогда их будет шесть против наших семи или, с учетом повреждений «Эмпресс оф Индиа», против шести, — проинформировал всех начальник разведки. — К счастью, жертва «Полифемуса» не была напрасной и седьмой русский броненосец не подлежит восстановлению. Но снятые с него двенадцатидюймовые орудия уже устанавливаются на батареях Ормузского пролива.

— Прекрасная новость, — саркастически произнес король. — «Санс Парейль» и «Хиро» — не столь тяжелая потеря, а про «Конкерора» русские, похоже, и не знают… «Энсон» — уже хуже, но тоже терпимо… Самое интересное мой племянник приберег в Бонинском архипелаге: «Ринаун», «Центурион», «Барфлер» и «Бленхейм». Мы что-то знаем об этом, Чарльз?

— Дальневосточная летучая эскадра была отправлена на поиск базы русских. Мы предполагаем, что она находится на Бонинах, но нам нужны точные подтверждения.

— Похоже, мы их получили, — вздохнул король, — хотя и таким оригинальным образом. Кто-нибудь верит, что Berliner Illustrirte Zeitung врет и наши броненосцы вернутся?

— Они уже соврали, что русские не имеют отношение к взрывам на наших кораблях! — взвился Фишер.

— Они и не утверждали этого, — спокойно ответил король. — Более того, в статье есть одна примечательная фраза: «Если тебя в чем-то незаслуженно обвиняют — возможно, имеет смысл действительно заслужить это».

Начальник разведки поднял палец и взгляды присутствующих направились к нему.

— Если не ошибаюсь, Джек, — обратился он к Фишеру, — от решительного прорыва в Черное море тебя удерживал только русский «Потемкин»?

— Да, сэр. Пока и мы, и японцы в море несем основные потери от артиллерии русских калибром именно в двенадцать дюймов… Если, конечно, не учитывать летучую эскадру: я надеюсь, что царь все же привирает. «Фудзи» был взорван снарядом с «Трех Святителей», «Худ» и «Рипалс» тоже пали жертвами двенадцатидюймового калибра «Наварина» и «Чесмы», «Идзумо», «Асаму» и «Адзуму» поймал «Ретвизан», которого японцы ошибочно приняли за «Пересвет», да и «Микаса» поврежден именно крупным калибром. На долю девятидюймовок приходится лишь «Рамиллиес», да и то неточно, и два наших устаревших броненосных крейсера. Так что, не будь на Черном море «Потемкина»… Полагаю, с девятидюймовками, что больше пристали крейсерам, чем броненосцам, мы как-нибудь справимся, даже несмотря на их возмутительную дальнобойность и количество взрывчатки в снарядах. В конце концов, мы имеем преимущество в три узла хода. Стоит нам прорваться за минные банки, мы настигнем русских и поквитаемся за всё, как только выйдем на дистанцию эффективного огня своих орудий. Но «Потемкин»…

— Его уже нет, Джек. Мы проверили информацию трижды, через разные источники: его уже нет. Он, знаешь ли, тоже внезапно взорвался. Совсем как «Террибл». Или «Нил». Или «Булварк».

— Не желаю знать деталей, — скучным голосом произнес король. — Но я очень, очень хочу услышать об успехах моего флота в ближайшее время, потому что скоро может стать слишком поздно. Нам и так пришлось обратиться за помощью к заокеанским «кузенам», а это может выйти Империи неприемлемо дорого…

В расчетной конторе (Pay Office) британского флота на Брод-стрит в это же время.

— Двадцать четыре двенадцатидюймовых орудия? Это не тот кролик, которого можно так вот запросто достать из «Стетсона», сэр, — Третий Лорд Адмиралтейства был признателен американцу хотя бы за то, что тот не положил прямо на стол ноги в ковбойских сапогах. — Хотя достать тридцать два ствола было бы еще труднее. Эти восемь пушек… Вы ограбили итальяшек, не так ли?

Адмирал Мэй поморщился. Конфискация орудий, производимых Эльсвикским арсеналом для итальянских броненосцев и броненосных крейсеров, прошла с изрядным скандалом, о котором ему не хотелось вспоминать. Но два последних «Формидебла» орудиями укомплектовать удалось. И все же, какими бы ни были рекомендательные письма этого мужлана, манер ему они не прибавили.

— Это война, мистер Гудри. А она требует решительности не только в бою.

— Точно, — собеседник кивнул и глянул на одну из небрежно брошенных на стол рекомендаций. — Старина Альфред мне все уши прожужжал о морской мощи, когда я служил под его началом. Потом он стал писать умные книжки, а я — возиться с железками.

— Сколько? — адмирал попытался скрыть презрение в голосе.

Видит Бог, если бы он не нуждался в этом человеке настолько сильно, приказал бы спустить его с лестницы, но визитер, напротив, развеселился.

— Вот это деловой разговор! Тут, — возникшая на бумаге сумма была, на взгляд адмирала, вполне приемлемой, — стоимость орудий плюс надбавка за срочность. А вот это, — вторую сумму назвать приемлемой было значительно труднее, — придется занести в Туманное Болото и флотскому командованию, чтобы они закрыли глаза на задержку в вооружении тройки «Мэнов» и трех первых «Вирджиний».

— Это все? — раздражение все же прорвалось наружу.

— Увы, нет. Трудно представить себе сумму, которая заставит Конгресс нарушить нейтралитет слишком явно. Продавать оружие воюющей стороне наши политиканы не станут, особенно, когда рядом с Гавайями шастает русская эскадра.

— Судя по всему, у вас есть решение?

— Президент наложит эмбарго на продажу орудий вам, японцам и русским, — пояснил визитер. — Но вот аргентинцам, чилийцам или бразильцам — почему бы и нет?