Фамильная реликвия (СИ) - Винтер Ксения. Страница 2

— Простите, но нет, — покаялась я.

— Ишь ты, а сама в детстве ко мне на участок лазила и сливы всё время таскала…

— Тётя Глаша? — я была поражена. В этой согбенной старушке было очень сложной узнать ту пышущую здоровьем дородную женщину чуть за тридцать, которую я знала прежде.

— Она самая! — гордо выпятив грудь, подтвердила та моё предположение. — А ты чай в гости приехала? Давно тебя что-то видно не было…

— Работа, — уклончиво ответила я. — Вы на колонку? Пойдёмте вместе.

Тётя Глаша охотно согласилась и всю дорогу до колонки трещала без остановки, пересказывая мне все деревенские сплетни за последние лет десять. Большую часть её болтовни я пропустила мимо ушей, однако кое-что всё же достигло моего сознания.

— Где, говорите, новый фельдшер поселился? — уточнила я, помогая женщине повесить полные ведра воды на коромысло.

— Так на окраине деревни, в доме на отшибе.

— В том, где лет сто назад ведьма жила? — припомнила я местную страшилку, которой в детстве меня часто пугал дед.

— Да, именно в нём, — подтвердила тётя Глаша. — И как ему не страшно только, не представляю. Митрич, — его дом ближе всех к ведьмину, — говорит, что по ночам возле дома часто видит жуткое голубоватое сияние. И иногда слышит непонятные стоны. Женские.

Распрощавшись с разговорчивой женщиной перед калиткой бабушкиного дома, я поудобней перехватила ведро и вошла во двор. Бабушка стояла на крыльце и чем-то сосредоточенно мазала дверной косяк. Подойдя ближе, я отчётливо ощутила запах ладана.

— Бабуль, ты чего делаешь? — поставив ведро на ступеньку, спросила я, наблюдая за странными манипуляциями.

— Насекомых отпугиваю, — спокойно объяснила она свои действия. — Мошкара да комары терпеть не могут ладан.

Я на это только пожала плечами: отпугивает, так отпугивает. Бабушке, как говорится, виднее.

После завтрака я решила нанести визит фельдшеру и выяснить, что же такого стряслось с моей бабулей, — которая, к слову, скакала по дому не хуже молодой козочки, — что он срочно вызвал меня из города. А главное, кто дал ему номер моего телефона?

Здороваясь на каждом шагу с людьми, которых абсолютно не помню, но которые улыбались мне как родной, я добралась до дома ведьмы. За несколько дворов от него я сбавила ход, чувствуя лёгкую, ничем не объяснимую тревогу. Будучи ребёнком, я в компании других детей часто приходила сюда, пару раз на спор даже открывала калитку и заходила в сад, а однажды даже поднялась на крыльцо. Как сейчас помню тот суеверный ужас, который охватил меня, стоило поставить ногу на первую ступеньку. Каждую секунду я ожидала, что дверь дома откроется, и костлявая рука схватит меня и затащит внутрь. Ничего подобного, разумеется, не произошло. Но после того раза к дому я больше не подходила. До этого дня.

Я остановилась перед знакомой калиткой и окинула взглядом ветхий домишко с облупившейся зелёной краской и глухо забитыми ставнями на окнах — за эти десять лет дом совершенно не изменился. Ничто в его внешнем облике не говорило о том, что впервые за сто с лишним лет у него появился жилец.

— Эй, хозяева! — громко крикнула я, обводя взглядом заросшую травой лужайку перед домом. — Кто-нибудь есть дома?

Ответом мне была тишина. Впрочем, не было никакой гарантии, что меня услышали. Собрав всю волю в кулак и отбросив прочь детские страхи, я толкнула калитку — та оказалась не заперта, что меня совершенно не удивило. Деревенские редко вспоминают о замках, разве что дом на ночь запирают, да и то скорее защищаясь от визита бродячих животных, нежели опасаясь воров.

Притворив за собой калитку, я направилась к крыльцу, чувствуя, как внутри против моей воли поднимается суеверный страх. Я замерла перед первой ступенькой, не в силах поднять на неё ногу. В горле мгновенно пересохло, и я с огромным трудом сглотнула.

— Бред какой-то! — раздражённо сказала я сама себе. — Это просто дом. Самый обычный дом.

Попытка самовнушения не очень помогла: я буквально каждой клеточкой своего тела ощущала направленный на себя тяжёлый, злобный взгляд. Хотелось немедленно развернуться и уйти как можно дальше от проклятого дома.

Неожиданно входная дверь резко распахнулась, отчего я буквально подпрыгнула на месте и столкнулась взглядом с растерянным молодым мужчиной, на котором из одежды были только трусы-семейники в полоску.

— Здрасьте, — мгновенно покраснев, быстро проговорил он и поспешно ретировался обратно внутрь дома, захлопнув передо мной дверь.

Пару мгновений я молча стояла, шокировано глядя на дверь. А затем истерично рассмеялась, прикрыв глаза ладонью.

Не прошло и минуты, как дверь распахнулась повторно.

— Здравствуйте ещё раз, — снова поприветствовал меня хозяин дома. Теперь он был одет в тёмно-синие джинсы и красную однотонную футболку, и явно чувствовал себя намного увереннее. — Чем могу помочь?

— Здравствуйте, — продолжая глупо улыбаться, отозвалась я, отметив про себя, что местным бабулькам крайне повезло с фельдшером, — тут, определённо, было на что посмотреть и что потрогать. — Меня зовут Женя, я внучка Анны Степановны, вы звонили мне вчера. Вы ведь Николай?

— Да, — подтвердил мужчина и слегка посторонился, жестом приглашая меня войти: — Чаю?

— Не откажусь.

Без тени опасения я перешагнула через порог и вошла внутрь. Меня внезапно охватило любопытство: как выглядит дом ведьмы изнутри? Оказалось, никак. Старые, местами отклеившиеся обои кирпичного цвета с непонятным цветочным орнаментом. Печка. Покосившееся трюмо с зеркалом, покрытым тёмными разводами. Пара навесных шкафчиков. Квадратный стол со стулом. Узкая деревянная кровать. В общем, дом как дом. Ничего сверхъестественного.

— Евгения, вам чай зелёный или чёрный? — спросил Николай, суетясь возле печи.

— Чёрный, без сахара, — ответила я. — И можно на «ты».

— Хорошо, — с готовностью согласился фельдшер. — Присаживайся, где тебе удобно.

Я опустилась на единственный деревянный стул и обвела взглядом комнату: где-то в груди засело острое чувство неправильности. Спустя пару секунд до меня дошло: нигде не было икон. Не то, чтобы меня это сильно волновало: сама я не особо верила во всю эту божественную чушь. Просто было непривычно сидеть в деревенском доме и не видеть направленного на себя блаженного взгляда.

— Я рад, что ты смогла так быстро приехать, — Николай поставил на стол передо мной небольшую чашку с ароматным чаем и стеклянную мисочку с конфетами.

— Сложно не приехать после такого звонка, — заметила я. — Я приехала этой ночью. И у меня возник резонный вопрос: зачем? Бабушка не выглядит особенно больной.

Николай как-то тяжело вздохнул и сел на край кровати, сложив руки на коленях, сцепив их в замок.

— Тут всё не так просто, — мужчина смотрел мне прямо в лицо. Пользуясь моментом, я позволила себе внимательно разглядеть его. Правильные черты лица, которые несколько портил крупный нос-картошкой. Высокий лоб. Бледно-карие глаза. Короткий ёжик светлых волос.

«На твёрдую четвёрочку, — мысленно поставила я ему отметку и сразу же одёрнула себя. — Я вернулась в деревню не для того, чтобы кадрить симпатичного фельдшера».

С некоторым усилием я утихомирила внезапно взбунтовавшееся либидо и заставила себя сосредоточиться на деле.

— Я всего лишь фельдшер и не могу говорить наверняка… — Николай мялся, старательно подбирая слова, чем моментально уронил себя в моих глазах. Я терпеть не могу мямлей.

— Боже, Николай, не тяните кота за яйца! — не удержалась я от несколько хамоватого восклицания. — Говорите прямо, как есть.

— Я думаю, что Анна Степановна страдает психическим расстройством и её необходимо как можно быстрее показать психиатру.

Я с огромным трудом подавила в себе желание влепить ему пощёчину. Вместо этого я несколько раз сделала глубокий вдох и выдох, беря под контроль эмоции.

— Почему вы сделали подобный вывод? — прохладно спросила я, отставляя в сторону чашку с нетронутым чаем.