Путь Зверя (СИ) - Луковкин Кирилл. Страница 3

Сегодня досталась слабая. Оправдывало то, что это самка. Зверь сделал все быстро: лишний шум мог бы переполошить селение и помешать завершить начатое дело. Он уже почти закончил, когда на свет выбежал еще один человек. Этот был детеныш. Он взывал к самке: «Мэри, где ты? Мэри, отзовись!». Зверь напружинил мускулы и заработал челюстями быстрее. Детеныш обежал вокруг колодца и застыл. Зверь поднял окровавленную морду, глухо зарычал. Он хотел было кинуться к детенышу, но тут что-то удержало его.

Остановило, словно внутренний приказ. Властный и жесткий.

В любой момент человеческий ребенок мог закричать. Но он молчал, затравленно уставившись на Зверя, и на его маленьком круглом личике ярко блестели глазки. Зверю не составило бы труда оторвать ему голову одним движением челюсти. Похоже, детеныш это знал. Под его ногами натекла небольшая лужица.

Ждать дальше становилось опасно.

Зверь щелкнул клыками и нырнул в ночь.

Если сегодня произошло такое, подумалось ему на бегу, следует подготовиться.

Осталось мало времени.

Питер тоскливо смотрел на тарелку с гороховым супом. От тарелки шел густой пар. Есть суп Питеру совершенно не хотелось. Головные боли усилились и особенно интенсивно терзали его по утрам. В ожидании, когда обед остынет, молодой лорд развернул свежий номер «The Times». Строчки сливались в однотонную чернильную вязь, упрямо не желая складываться в слова. Не послать ли прислугу в аптеку, рассеянно думал Питер. Приложив неимоверное усилие, он прочел: «В Германии престол занял новый кронпринц, Фридрих Вильгельм, нареченный Фридрихом Третьим». И еще: «Поступил в продажу первый фотографический аппарат компании „Kodak“, позволяющий делать до ста снимков».

Питер вздохнул и закрыл глаза. Свет больно резал веки. Раньше с ним такого не было. К тому же эта идиотская выходка в клубе… уму непостижимо.

— Как вы себя чувствуете, сэр Уолтер?

— Спасибо, миссис Гэмп, терпимо.

Кухарка принесла корзинку со свежеиспеченным хлебом.

— Вид у вас неважный, — скрыться от ее проницательного взора оказалось невозможно. — Может быть, отложите занятия по этой вашей… как ее…

— Хирургии.

Уолтер готовился стать врачом.

— Ну да, по ней.

— К сожалению, дорогая миссис Гэмп, нельзя. Никто за меня ее не выучит.

Пожилая женщина гремела посудой, чинно расставляя приборы по этикету. Перестук фарфора разносился по пустому залу сухим эхом. Она хотела уйти, но Питер сказал:

— Прошу, останьтесь, посидите со мной.

— Как угодно, — мягко согласилась миссис Гэмп. — Вы слышали, что творится в окрестностях?

— Нет. Что именно?

— Вы не знаете?! — кухарка искренне удивилась. — Говорят, в лесах от Милтона завелся оборотень!

Питер фыркнул:

— Очередная байка. Можно подумать, мы живем в средневековье.

— Скажите это трем мертвецам с вырванными сердцами, — веско возразила миссис Гэмп, сложив руки на груди. — Племянник моей подруги, миссис Руни, говорит, что сам его видел, вот как я сейчас вижу вас. Мальчишка застал адскую тварь на месте преступления и чуть не отдал богу душу. По его описанию, это огромный пепельно-серый волк с желтыми глазами и пастью, усеянной клыками размером с перочинный нож! Поговаривают, будто оборотень охотится только ночью — дневной свет способен его убить. Он выслеживает запоздавших прохожих, подкрадывается и раздирает их на части!

— Одичавшая, может, бешеная собака, — неуверенно покачал головой Уолтер, припоминая жесткие, как щетка, бакенбарды коронера.

— Как знать. Да только после вечернего звона я и носа за дверь не высуну. Так-то, сэр Питер. — Миссис Гэмп посмотрела на его тарелку. — Вы даже к еде не притронулись.

Питер съел пару ложек из вежливости.

— А что здесь? — он взглянул на блюдо с крышкой.

— Жаркое, сэр.

Уолтер снял крышку и мгновенно переменился в лице. Секунду он с замешательством разглядывал блюдо. Потом с каким-то восторгом наколол на вилку кусок свинины и проглотил, даже не прожевав. Закатив глаза, издал стон наслаждения. Подцепил мяса, еще и еще — пока на блюде не остался гарнир. Облизнув губы, Питер спросил:

— Миссис Гэмп, а у вас еще осталось мясо? Хоть немножко? Я готов проглотить целого кабана!

Двуногие забеспокоились не на шутку.

На следующую ночь вокруг деревни жгли костры.

Какие же они глупые, с презрением думал Зверь, обнюхивая кочки. Беспокоятся только о себе.

Будто поблизости нет других.

Обогнув первое место охоты по широкой дуге, он учуял новых жертв на сеновале. Их было двое, самец и самка, и оба были слишком заняты друг другом, чтобы заметить не слишком скрывавшегося Зверя, что внимательно наблюдал за ними какое-то время от порога. Здесь пряно пахло сеном. От тусклого светильника по стенам прыгали извивающиеся тени. Склонив набок башку, Зверь с интересом следил за тем, как люди возятся в дальнем углу.

Как всегда, он все рассчитал точно. Пока он убивал мужчину, женщина билась в панике и неуклюже пыталась убежать. Но судьба настигла и ее. Зверь забрал суть мужчины и, вернувшись, к женщине совершил удивительное открытие, от которого даже впал в ступор.

Самка носила плод. Полумертвая, она рожала прямо у него на глазах. Но сил не хватило, она испустила дух и копошащийся, окровавленный кусочек плоти застрял где-то на полпути. Решение казалось очевидным, но тут со Зверем опять что-то случилось.

Вскочив на труп, он своей массой буквально выдавил новорожденного. Перегрыз пуповину, аккуратно перехватил визжащего скользкого человечка поперек туловища и ринулся к деревне. Всю дорогу до людского обиталища Зверь думал о том, что между его верхней и нижней челюстью бьется, трепещет крохотная жизнь.

Это его взволновало.

Они гуляли в парке.

— Никак не могу найти треклятое письмо с завещанием, — говорил Питер, поддевая тростью камешки. — Весь дом перевернул вверх дном. Я обнаружил тайники с денежными заначками слуг, непристойные журналы, выписанные на имя нашего садовника, закладные и векселя, даже пропавшие лет пять назад штиблеты — что угодно, только не письмо.

Сьюзен, по мнению Уолтера, самая красивая девушка Британии и остального мира, с сочувствием посмотрела ему в глаза.

— Может, ваш папа не ничего не составлял? Или уничтожил письмо в самый последний момент?

— Вряд ли. Тогда остались бы обрывки или пепел, или еще что-нибудь.

Она тронула его за плечо:

— Не отчаивайтесь. Все образуется.

— Эта мысль единственное, что заставляет меня не опускать руки.

Довольно долго они прогуливались молча, наслаждались расцветающей природой. Погода выдалась чудесная. Солнце ласково грело землю, а то, что еще не растаяло, быстро превращалось в журчащую капель. Редкие встречные прохожие церемонно раскланивались, продолжая свой путь.

— Питер, я хотела сказать вам одну вещь… — она умолкла, увидев, как идет мужчина в клетчатом пиджаке на поводке с колли. Едва они поравнялись, собака испуганно зарычала, и, поджав хвост, метнулась от Питера прочь. Хозяина утащило следом.

— Видели?

Она все оглядывалась на собаку.

— Вот это да! Интересно, что ее так в вас напугало?

— Ума не приложу, — Уолтер пожал плечами. — Только это уже не первый раз. Утром я решил проведать Дружка в хлеву — бедолага поранил ногу. И представьте, он не дал к себе подойти! Заржал, забил копытами, чуть стойло не проломил. Это конь, который знал меня жеребенком! А дворовая кошка! Зашипела, распушилась, хотя раньше давала себя гладить. Так о чем вы хотели сказать, Сьюзи?

— Да так… — девушка потупилась, — ни о чем.

Питер остановился, взволнованно посмотрел на нее, не знающую, куда девать руки.

— Пусть вас не тревожит то, что со мной происходит. Я справлюсь. Или, может быть, вы хотите поделиться чем-то серьезным? Что-то стряслось? Расскажите — и я сделаю все, что в моих силах.

— Нет-нет, сэр, все в порядке. Вам не стоит ни о чем просить, тем более, что я не хотела вам говорить ничего такого… Пожалуйста, не беспокойтесь. Все, что я хотела, это… — она замерла, старательно подбирая слова, пряча глаза и покрываясь румянцем, отчего сделалась еще прелестней.