… Para bellum! - Алексеенко Владимир Иванович. Страница 109
Вот это коварство Жукова, желание, чтобы его работу делали другие, пренебрежение к трудностям товарищей по войне, стремление «на чужом горбу в рай въехать» видимо и предопределило то, что, по словам Сталина, Жукова «не любили на фронте».
Даже в конце войны Жуков остался таким же.
Рокоссовский блестяще командовал 1-м Белорусским фронтом с 1943 г. и именно этот фронт должен был взять Берлин. 12 ноября 1944 г. Сталин поставил командующим этим фронтом Г. К. Жукова, а Рокоссовского назначил командующим 2-м Белорусским фронтом, наступавшим севернее и в полосу наступления которого Берлин не попадал.
Рокоссовский пишет, спустя некоторое время после нового назначения:
«Меня вызвал к ВЧ начальник Генерального штаба А. М. Василевский, проинформировал о намерении командующего 1-м Белорусским фронтом Г. К. Жукова перейти в наступление против Восточно-померанской неприятельской группировки, с тем чтобы ликвидировать нависшую над его флангом угрозу, и спросил меня, как намерен действовать 2-й Белорусский фронт в данном случае. Я высказал соображение, что нам было бы весьма желательно наносить главный удар на нашем левом фланге, совместив его с главным ударом войск соседа. Таким образом, с выходом к морю можно было рассечь вражескую группировку на две части. После этого наш фронт уничтожит её восточную часть, а сосед западную.
Александр Михайлович сказал, что именно так и он представляет себе ход будущей операции и решил позвонить мне, чтобы узнать моё мнение. Со своей стороны я высказал пожелание, чтобы удар наносился войсками обоих фронтов одновременно. Василевский обещал это предусмотреть».
Как видите, Восточно-померанская операция нужна была Жукову и проводилась по его инициативе. Но без Рокоссовского Жукову трудно было её провести. И, по замыслу операции, Жуков и Рокоссовский должны были ударить в одном месте и одновременно.
Начать эту операцию они должны были 24 февраля. Рокоссовский начал её фактически 22, так как немцы сами ударили по войскам Рокоссовского, и он вынужден был сначала отбить их удар. Рокоссовский двинул войска вперёд 24-го, точно по договорённости, по приказу. А Жуков нет! Сидел и ждал пока войска Рокоссовского перемелют общего противника. И начал наступление только 1 марта. Когда всё же, не выдержавший Рокоссовский позвонил Сталину и, докладывая обстановку, намекнул, что Жуков не начинает наступать, то реакция Сталина была быстрой и характерной: «Что, Жуков хитрит?» То есть, коварство Жукова и Верховному было хорошо известно, да только оценку он ему давал неправильную.
Стратег
Стратегия – это наука и искусство выиграть войну. Наука в смысле того, что в чём-то можно опереться на более-менее точные расчёты, и искусство потому, что зависит от таланта стратега.
По мере того, как войны становятся общенародными, стратегия из области чисто военной перемещается в область государственную. Стратег должен быть государственным деятелем и, помимо знаний о военном деле, обязан знать всё о государственном деле – об экономике, климате, демографии и т. д. и т. п.
Поэтому в вопросах стратегии Сталин Жукову ничего передать не мог, как Стратег Жуков был и остался абсолютным нулём. Думаю, что главным образом потому, что его общекультурная подготовка была крайне низка.
В ночь на 9 января 1948 г. на даче Жукова был сделан негласный обыск, закончившийся впоследствии конфискацией имущества. Сотрудники МГБ оценили объём барахла, вывезенного Жуковым из Германии. Не будем перечислять тысячи метров тканей, количество ковров, столового серебра и т. д., воспроизведём впечатление рядовых сотрудников госбезопасности: «… дача Жукова представляет собой, по существу, антикварный магазин или музей, обвешанный внутри различными дорогостоящими художественными картинами, причём их так много, что 4 картины висят даже на кухне». Нам более интересно другое их впечатление: «На даче нет ни одной советской книги, но зато в книжных шкафах стоит большое количество книг в прекрасных переплётах с золотым тиснением, исключительно на немецком языке».
Вот эта характеристика обстановки дачи Жукова (пыль в глаза!) говорит о нём больше чем десятки томов. Не может быть государственным деятелем, а значит и стратегом, человек, у которого на даче «нет ни одной советской книги». Если их нет, значит книги ему были просто не интересны. То что ему было интересно – всё на даче нашли. Скажем: «аккордеонов с богатой художественной отделкой – 8 штук; уникальных охотничьих ружей фирмы Голанд-Голанд и других – всего 20 штук».
Говорить, что благодаря Жукову мы выиграли войну – просто смешно. Благодаря ему мы победили в целом ряде сражений той войны, и уже это достаточно много.
Бывает или должно так быть, что после событий человек задумывается и начинает понимать то, что в ходе событий понять не мог. Что касается стратегии, то с Жуковым даже этого не произошло. Стратегических замыслов сторон в той войне он не понимал даже тогда, когда в преклонные годы начал писать мемуары.
В них, к примеру, он хвастается, что смог предугадать окружение советских войск под Киевом. Он на совещании 29 июля предлагал Сталину оставить Киев и отвести войска, но Сталин не согласился, что и повлекло, дескать, их окружение.
При этом интересно, что он обильно цитирует немецких генералов. А эти генералы утверждают, что взятие Киева и окружение на Украине советских войск – явилось величайшей стратегической ошибкой Гитлера, повлекшей поражение Германии в войне. Жуков должен был, по крайней мере, хотя бы заинтересоваться в чём тут дело, почему Гудериан или Меллентин так думают.
Если уделить этой проблеме несколько больше внимания, то я, к примеру, считаю, что и немцы не правы. Гитлер совершил стратегическую ошибку напав на СССР. А в случае со взятием Киева у него просто уже не было выбора – любой вариант был плох.
Тут ведь что нужно представить. Немцы вторглись в СССР тремя потоками, имея на вооружении стратегический принцип Гитлера – уничтожить войска СССР, сконцентрированные на западе страны.
Давая задание на разработку плана «Барбаросса» на совещании 05.12.1940 г., Гитлер так определял задачу своим генералам: «Ведя наступление против русской армии, не следует теснить её перед собой, так как это опасно. С самого начала наше наступление должно быть таким, чтобы раздробить русскую армию на отдельные группы и задушить их в „мешках“ … Если русские понесут поражения в результате ряда наших ударов, то начиная с определённого момента, как это было в Польше, из строя выйдут транспорт, связь и тому подобное и наступит полная дезорганизация». (В записи Ф. Гальдера).
Государство не может защитить себя без армии, если армия (или большая её часть) гибнет – страна сдаётся. Так было и в Польше, и во Франции.
А в СССР было так:
На севере группа немецких армий «Север» гитлеровский принцип осуществить не смогла – Ворошилов не дал им окружить сколько-нибудь значительную часть войск Северо-Западного фронта. На юге Кирпонос и Будённый после потерь пограничных боёв закрепились на рубеже Киева и здесь группа немецких армий «Юг» так же не смогли одержать решительной победы над Юго-Западным фронтом. До августа немцы вообще не смогли здесь, окружив, уничтожить ни одной дивизии. Все окружённые пробивались к своим. И лишь в Белоруссии группа армий «Центр» смогла почти полностью разгромить войска под командованием Павлова. Группа армий «Север» была нацелена на Ленинград, «Центр» – на Москву, «Юг» – на Украину. С разгромом Западного фронта дорога на Москву была открыта.
А взятие Москвы несло победу. И не потому, что она столица. Москва – это узел всех железных дорог европейской части СССР; это крупнейший, производящий оружие и средства войны район СССР; это, наконец, исконно русская часть населения СССР. Взятие Москвы делило СССР на куски, связь между которыми была бы чрезвычайно затруднена. Конечно это понимали все (кроме Жукова).