Муж понарошку (СИ) - Князева Мари. Страница 42
Она не ответила, будто не услышала. Алексей прикрыл дверь, сделал еще шаг и сел на кровать рядом с девушкой.
– Надя, я не хочу, чтобы ты плакала из-за меня.
– Больше не буду, – тихо ответила она после долгой паузы. – Это все или ты еще что-то хотел сказать? Про свой долг перед моим отцом или мою излишнюю молодость. Это все я уже слышала и запомнила, спасибо, можно больше не повторять.
– Надя...
– Что? Что – Надя? Надя, я люблю тебя, но мы не можем быть вместе, пожалуйста, не обижайся? Я же сказала, больше не буду. Просто сорвалась немного, но это оттого, что у меня все это время была надежда – глупая, наивная надежда. А теперь я наконец все поняла. Найду себе принца, уеду с ним на Канары и забуду тебя. Так ведь всем будет лучше. Так мой муж сказал – ему виднее: он ведь старше меня в два раза, это...
Алексей не смог больше это слушать, с рычанием дернул девушку к себе и закрыл ей рот поцелуем. Она сначала замерла, только губы чуть приоткрыла и несколько секунд никак не отвечала на его ласки. Но потом дрогнула, ожила, зашевелилась. Обвила его шею руками, горячо прижалась всем телом, застонала прямо ему в рот. У Алексея совершенно отключился разум – остались одни ощущения и безумное удовольствие, огнем разливающееся по телу. Он не знал, сколько времени прошло в этом состоянии и что именно он делал с восхитительным, изящным, таким вожделенным телом своей жены, но внезапно именно оно подало сигнал тревоги. Надя сдавленно пискнула, напряглась, жалобно пролепетала:
– Алёша, я... мне страшно...
Он мгновенно очнулся, приподнялся на локтях и коленях, в ужасе обозрел поле боя. Надя лежала на постели под ним, уже без платья, в одном нижнем белье – и то, частично расстегнутом, – и испуганно смотрела ему в глаза. Сердце его гулко ударилось в грудную клетку и перестало биться. Кажется, самому Алексею было намного страшнее, чем Наде. Он быстро поднялся, нашел рубашку – она валялась рядом на полу. Брюки, к счастью, были на нем, застегнутые.
– Алёша... – еще более грустно и испуганно пролепетала Надя. – Алёша, пожалуйста, не уходи! Я хочу... просто я никогда... но это не значит...
Она поднялась и повисла на его шее, мешая одеваться.
– Надя... – мучительно нахмурился он, одной рукой гладя ее по обнаженной спине, а другой пытаясь оторвать ее руку от своей шеи. – Ты все сделала правильно, нам нельзя... то есть, мне нельзя... я не имел права... Это просто недопустимо.
– Я твоя жена! – снова напомнила она, и в голосе ее опять звенели слезы и отчаянная безнадежность. – Я хочу быть твоей женой! Я люблю тебя! Пожалуйста, не отталкивай меня... снова. Я больше не могу... переносить это!
Алексею было очень тяжело видеть, как она расстроена. Он перестал отцеплять девушку от себя и вместо этого принялся целовать ее лицо: лоб, нос, соленые щеки и губы.
– Наденька! – шептал он в кратких перерывах между поцелуями. – Я тоже люблю тебя... Я так тебя люблю... как никогда... не любил... ни одну женщину на свете... Но именно поэтому... я очень сильно хочу... чтобы ты была счастлива...
Надя прикрыла глаза, подставляя ему лицо для поцелуев и, кажется не слишком вслушиваясь в то, что он говорит. Ее горячие, распухшие от слез и поцелуев губы жадно ловили губы Алексея, раскрывались им навстречу, не отпускали. Он снова терял разум, снова с губ переходил на шею, плечи, ключицы, и Надя подавалась ему навстречу, словно уже не боится, хотя что могло измениться за эти несколько минут? Но потом она вдруг ответила:
– Я буду счастлива... только с тобой... Алёша...
Эти слова проливали бальзам на его измученную душу, но они же помогли ему немного протрезветь от этого любовного дурмана. Он взял Надю за руки, поцеловал их, но потом решительно отстранился и застегнул рубашку. Девушка молча наблюдала за этим, а потом легла на подушку и скрутилась калачиком, подтянув колени к груди. Алексей встал с кровати, задрал нижний край одеяла, которым была застелена постель, и укрыл им свою жену. Она не пошевелилась, не подала голос – даже вздоха ее он не услышал.
Он вышел из комнаты, спустился по лестнице и, не заходя в столовую, вышел на двор. Сел в машину, завел мотор и поехал домой в Коксу.
Глава 32. Исцеление дружбой
Надя провела следующие два дня после свадьбы у Гали. Первый просто пролежала в постели то принимаясь плакать, то засыпая от бессилия и пустоты, будто пожиравшей ее изнутри. На второй поднялась, умылась, спустилась вниз и нашла Галю. Она хозяйничала в своем стареньком домике на кухне. Улыбнулась Наде ласково и сострадательно.
– Ну как ты, маленькая моя? Судя по опухлостям вокруг глаз, выплакала все, что было в организме...
– Прости, я что-то расклеилась...
– Да чего ты извиняешься? Ерунда, я все понимаю.
Она подошла к Наде и крепко обняла ее за плечи.
– Ничего, малышка, это все пройдет, поверь мне, я знаю.
У Нади опять комок подступил к горлу, но она усилием воли проглотила его и спросила как можно бодрее:
– Покормишь меня?
– А как же! Выбирай, еды осталась куча.
Галя открыла холодильник и продемонстрировала полки, заставленные салатниками и кастрюлями. Надя поела немного: осторожничала, чтобы не заболел живот. Потом вышла на двор и посидела на лавочке, с удовольствием вдыхая прохладный, освежающий ноябрьский воздух. Пришел Максим, позвал ее играть в городки.
Весь день Надя вздрагивала от звука шагов, боясь и надеясь увидеть мужа, который приехал, чтобы забрать ее домой. Но он так и не появился. На следующее утро Лев отвез Надю сам, и уже в Коксе она узнала от бабы Зины, что Алёша уехал к какому-то другу в Пермь, на три недели. Как ни странно, слез не было. Он сбежал. Трус! Хотя, конечно, она и сама проявила в ту роковую ночь непростительную трусость... Надя буквально проклинала свой внезапный, неуместный страх, который обуял ее, когда Алёша уже почти сделал ее своей. Окончательно и бесповоротно. Она была уверена, что, случись это тогда между ними – он больше не стал бы бегать от нее и они наконец зажили бы счастливо. Как настоящие муж и жена. Навсегда. Надино сердце мучительно сжималось и обливалось кровью при мысли, что это она – она сама все испортила. Что ей нужно было только немножко потерпеть – и все было бы хорошо. А теперь она одна, с разбитым сердцем и пустотой внутри, которую, как ей казалось, ничем нельзя заполнить.
Надя включила давно забытый и заброшенный телефон и обнаружила там кучу пропущенных от Васи, но ни одного – от Алёши. Перезванивать не стала, и когда он снова её набрал, не взяла. А Вася взял да и явился сам. Увидев ее, он не на шутку встревожился и очень серьезно спросил:
– Ты хорошо себя чувствуешь?
Она искренне пожала плечами и, открыв калитку, впустила его во двор.
– У моего отца есть связи в больнице, – сказал Вася, присаживаясь на лавочку. – Давай я с тобой схожу... может быть, тебе надо к эндокринологу или еще что-то в этом роде...
– Что, я так паршиво выгляжу? – вяло поинтересовалась Надя, слабо улыбнувшись.
– Ну, я тебя еще никогда такой бледной не видел... Может, тебе витаминов не хватает? Или... – он запнулся, но помедлив секунду, продолжил: – что-то случилось? Надя, если тебе нужна помощь – какая угодно, только скажи, я и отца могу подключить...
Надя улыбнулась ему уже шире, растроганнее, теплее:
– Спасибо, Вася, ты очень хороший друг. Но все в порядке, помощь не требуется, а что касается витаминов, то этим Зинаида Павловна займется. Я... на свадьбе была... позавчера и, наверное, съела что-то не то – вот и чувствую себя не очень. Но скоро все наладится. Как твои дела?
– Всё отлично. С преподами договорился, так что я без хвостов.
- Василий Борисович! И кто же у нас в государстве с коррупцией бороться будет?
- Уж точно не я. Коррупция – это наше всё.
Надя покачала головой.
- Да не дрейфь. Я тебя сам от коррупции защищу. У меня есть связи, - и он захохотал по-гусарски.
– Может, зайдешь чаю выпить? – предложила Надя.