Виражи Судьбы (СИ) - Теллер Тори. Страница 31

— Давай, Алекс. Точка возврата давно позади.

— У нас с ней вообще все позади, — огрызнулся актер.

— Ты самолюбив и глуп, как все молодые самцы… Поймешь, когда фаберже поседеют.

И в ответ на невнятно-вопросительные звуки в трубке повторил по слогам:

— Фа-бер-же. Ювелир, который делал драгоценные пасхальные яйца. Дошло? Это такая русская шутка.

Против воли Алекс рассмеялся.

— Хорошо. Я пошел.

— Удачи.

*

Нью-Йорк: дождь, темнота, желтые такси, красные стоп-сигналы, отраженные в лужах.

Высокий человек в черном плаще почти слился с поздними сумерками.

Только белые орхидеи светились у его груди в букете, который мужчина держал как младенца…

*

Алекс Сторм нырнул с дождя под козырек входа, над которым красно-синим неоном переливались буквы Michael's PS*.

На секунду замерев в дверях, актер сделал шаг вперед и вошел — в студию и… в образ, оговоренный контрактом.

Зал был погружен в полумрак, освещенный неяркими напольными светильниками и свечами в высоких стаканах на столиках, за которыми сидели избранные. Персоны помельче и журналисты расположились у стен на многочисленных разномастных поверхностях и формах, используемых Майклом для работы.

Лишь в самом конце зала, у стены стоял рояль, за которым, освещенная направленными лучами софитов, сидела его майская ведьма.

Однако, был уже не май, а октябрь, и ее наряд был не весенним, а как и дождевые сумерки за окном — струящимся, графитовым, с масляно-шелковым орнаментом, повторяющимся в узких лентах тату на кончиках ее пальцев и запястьях, кольцами поднимающихся на предплечья, исчезая у локтя…

Раздвигая толпу внушительным торсом, мужчина шагнул вперед, равнодушный к возмущению потревоженных персон и вспышкам камер и мобильников.

Как ледокол в человеческом море, он двигался к единственному маяку, оберегая свою хрупкую ношу, и не отводя глаз от причудливо сплетенных белых кос…

Внимательный взгляд любовника, соскучившегося по объекту обожания, угадывал под локонами еще одно тату: из-под волос на шею и по позвоночнику, до точки, которую они оба определили местом роста крыльев…

Марина положила чуть подрагивающие пальцы на клавиши и полуобернулась к гостям — в луче света синими искрами полыхнули ее глаза.

Взгляд ее вспыхнул и остановился, намертво прикованный к хрупким белоснежным цветам в больших ладонях.

Делая последние шаги до подиума, на котором был установлен рояль, Сторм краем глаза уловил движение мужчины за столиком и удержавшую его женскую руку. Он узнал их — но это было уже неважно.

Наклоняясь и вкладывая цветы в ее руки, он не отпускал темнеющий синий взгляд и беззвучно молил: «Я делаю это для тебя, провались ты пропадом… Потому что я не смогу без тебя. Поверь мне! Поверь…»

*

Одним элегантным жестом снят и брошен на рояль плащ, незаметно и быстро расстегнут пиджак. Отработанным движением актер подломился в коленях и встал на одно, мгновенно перехватывая вскочившую от возмущения хозяйку вечера за тонкое запястье.

Эффектно и киногенично, как и прописано в контракте.

Мистер Блейк должен бить удовлетворен.

*

— Прямо Дейнерис Бурерожденная!

Среди притихшего зала брошенная кем-то фраза прозвучала громко, но тут же потонула в возгласах, свистках, хлопках и щелканье фотокамер.

— Прекрати! — зашипела сквозь зубы Марина, отойдя от первого шока. — Поднимись сейчас же!

Но приколотый к платью микрофон сделал ее шепот достоянием оживившихся гостей, обрадованных назревавшим скандалом.

Продолжая держать Марину в своих руках, Сторм встал и, аккуратно приподняв, «воздвиг» девушку на банкетку у рояля. Затем демонстративно, двумя пальцами снял с лифа ее платья микрофон, поднес к губам и, глядя Марине в глаза, хорошо поставленным голосом произнес:

— Мари, я — осел! Я опоздал… Прости меня! — и повернувшись к публике, повторил, — Я виноват, но… простите меня!

Марина была в замешательстве.

Не то, чтобы она не знала, как реагировать — наоборот: она с трудом подавляла желание поступить, как поступала Нэт Хэлл. Потому что это помешало бы продолжить вечер в том ключе, который поддержали ее друзья. Да и контракт нельзя было игнорировать — он все еще действовал…

Она собрала свою волю в кулак, нацепила на лицо улыбку и обвела взглядом присутствующих, стараясь не встречаться глазами с этим скандинавским дубом, и готовая наврать с три короба.

Но высказаться не успела — седовласый представитель Парамаунт громко ответил за нее:

— Ну, Алекса-то мы, конечно, простим — ведь иначе он всю кровь из нас выпьет!

Довольные пасхалкой к популярному вампирскому образу Сторма гости одобрительно захохотали.

— А вот вас, Мари, нам тоже очень хотелось бы видеть в кастинге! Пожалуй, это — единственное условие. Студия готова подписать контракт.

*

Все это время Сторм скромно стоял у рояля.

Он обладал удивительным даром — быть скромным и вальяжным одновременно, излучая при этом невероятную притягательность для лиц любого пола, возраста и вероисповедания.

То впечатление, которого добивались селебрити, используя в кадре мимишных младенцев или хвостатых пусечек, было подарено актеру природой, и не требовало ухищрений.

Вот и сейчас он пользовался этим даром на всю катушку, располагая к себе присутствующих и оставляя недоброжелателей в меньшинстве.

Сторм был профессионалом, а Марина — всего лишь неопытной девочкой, которой, по его мнению, надо было многому научиться…

Он был бы рад избежать участи ее ментора, но она и контракт не оставляли ему шанса занять в этой истории позицию наблюдателя.

Придется улыбаться, сдерживаться и терпеть ее холодность…

Одарив зал «вампирской» улыбкой, Алекс оглянулся на Марину — его встретил совершенно ледяной взгляд. Что ж, основания для этого у нее есть.

Но и ему не впервой.

*

Как это ни странно, внезапно Марина поняла, что то, что ей предстояло сказать и сделать дальше, в сложившейся атмосфере скандала будет даже проще.

Продолжая стоять на банкетке как на трибуне, она обратилась к присутствующим:

— Я благодарна за предложение, и очень ценю внимание Парамаунт к своей скромной персоне. Но сегодня мы только празднуем! Вся деловая часть отложена на завтра. Я имею в виду тендер предложений.

— … «тендер»? — подавился коктейлем представитель Парамаунт.

— Ну да, — мило показала зубки, вернувшаяся Нэт Хэлл. — Ваше предложение на сегодня — шестое.

По залу прокатился гул, послышались смешки.

Майкл коротко переглянулся с хмурым Пирсом и очаровательно улыбнулся окружающим, подыгрывая нахальному блефу сестры.

— Сегодня я хотела закончить вечер на приятной ноте — миксом из уже написанных к сценарию треков. Но вмешались обстоятельства…

Она выразительно взглянула на Сторма (благодаря банкете, их глаза были на одном уровне).

— Ооочень высокие обстоятельства!

В зале снова раздался смех.

— Простите нам маленький экспромт! Актеры всегда так заняты… И это все благодаря вам — тем, кто нас выбирает и любит, — в свою очередь не растерялся Алекс. — Мисс Керуаз, конечно, не откажет своим поклонникам, и порадует нас своей музыкой. Давайте попросим ее об этом — ведь я такой же ее фанат, как и вы!

Сторм произнес эти слова на публику, вложив в них все свое обаяние, и, судя за последующей овацией и свистками, он преуспел.

Актер хорошо чувствовал, что единственное желание девушки сейчас — отхлестать его этим букетом.

И он был бы даже не против…

Плохо то, что ни одному его слову или взгляду она не поверила.

Он пришел поздно, и все самое трудное она уже сделала без него.

С другим.

__________________________________________________

*фото-студия Майкла (PS — photo studio)

Эпизод 36

Ложь — очень творческий процесс,