Падение "ангелов" (СИ) - Кирнос Степан Витальевич. Страница 73

— Ты собрался делать?!

— Мимо них всё равно не пройдём, а связь они потеряли давно с центром.

Винтовка слабо дрогнула, и робот с перезвоном рухнул на землю с дыркой в головном процессоре. Остальные легионеры, используя простейшие алгоритмы, вычислили место, откуда вылетела пуля и устремились туда. Только вот несколько тварей засели там, где их совсем нельзя было ожидать.

— Сзади! — кричит МакКаллин и направляет винтовку, открывая чёткий выверенный огонь — каждая пуля дырявит очередного робота и кладёт на землю врагов.

О’Прайс так же начал пальбу — его винтовка тихо, одно за другим уничтожает легионеров, которые появляются в узком проёме. Плитка стала трещать от ударов тел, которые с дырами в груди или головах, падают на неё. Предательский звон пустого магазина зазвенел в самый неприятный момент и за мановение ока прицепив ещё один магазин, О’Прайс снова ведёт огонь, уничтожая последних легионеров расстрелом в упор. Острозаточенные бронебойные гильзы дырявят металл и пронзают платы, процессор, выбивая металл и уничтожая конструкты.

— Вот и всё, — меняя магазин на двадцать патрон, сказал МакКаллин. — Рисковый ты парень. Только вот что интересно — что с этими тварями стало.

— Я слышал, что силы Рейха начнут информационно-системную борьбу с операторами Легиона. Видимо это её плоды. Ладно, нам надо идти.

Два человека, обступая груду металлолома, прошли дальше, через двор и поднялись в какое-то здание, которое видимо раньше было залом внутреннего ожидания для маленького аэропорта. Огромные просторные, но в тоже время давящие серой тяжестью и унынием, залы произвели впечатление на МакКаллина. Смотря вперёд через прицел винтовки, он двигается по большой плите второго этажа, с которой открывается прекрасный вид на просторное поле, куда приземлялись самолёты.

Трепет настолько охватил МакКаллина, что он вдохновенно сказал:

— Ты только, можешь представить. Когда-то в этом городе жило тридцать тысяч человек. Теперь это город-призрак. Я это видел всего один раз в жизни…

— Да, я помню старина. Эти руины лучшее доказательство, что в политических игрищах нет запрещённых методов войны. Рейх сам виноват в своих бедах…

— Ладно, давай, нам нужно спешить.

Два капитана прошли до самого конца здания и спустились по лестнице, приземляясь на мягкую траву. Впереди, на расстоянии метров двухсот, уже виднеется высокое здание, которое выросло над остальными на десять этажей.

— Идём, до встречи осталось всего ничего.

Два капитана сблизились с десятиэтажной постройкой, которая оказалась совершенно пуста. Македоняне и ополченцы совершенно не имели опыта войны, а Серебряные Гоплиты мало сталкивались со снайперами и диверсантами. Лишённые этого ценного опыта, они забыли взять под контроль здание, которое может стать источником опасности в виде снайперского огня и за это их ждёт достойная «награда».

МакКаллин и О’Прайс развернули, собрали из переносных деталей, длинную утончённую винтовку, которая уставлена в сторону какого-то завода, подле которого должна развернуться встреча.

— Эх, как же всё это знакомо…

— Я тоже помню, как мы пытались ликвидировать Ибрагима Захарова, — сказал О’Прайс. — Только потом пришлось несколько лет за ним гоняться.

— Ты не жалеешь, что перебрался в Польшу?

— Так куда мне было идти? После того, что случилось в России мне там было бы малость некомфортно. После гражданской войны новая метла стала мести так, что аж стало не по себе.

— В родную Англию, например.

— Знаешь, после того, что с ней сделали, во что превратила нова партия больных конституционалистов, туда нет смысла возвращаться… если ты сам психически не здоров, конечно. Да и куда… родную службу превратили в частную контору, все остатки доблести, чести обменяли на рынке, — гневно ответил О’Прайс.

— Ладно, подготовь инфо-дрона, я хочу знать, о чём они будут говорить.

О’Прайс опустил руку в один из карманов и вынул устройство, размером с маленький шуруп и запустил его. Вместительный источник энергии питает моторчики и оно, управляемое с наручного дисплея, отправилось за полкилометра.

Спустя пять минут стали собираться машины, из которых выбралось куча воинов в чёрной форме. Так же приехал один из БТРов, откуда на площадку хлынуло десять человек в серебристой форме. Они быстро поставили стол, выгрузили на него какие-то бумаги и слитки с золотом, ожидая кого-то ещё.

Затем подъехал ещё один грузовик и оттуда, вместе с двумя десятками воинов в серебристой форме выпрыгнул и рослый мужчина, облачённый в чёрное кожаное пальто, с густой бородой и лысоватый.

— Так, идентифицируем цель… судя по всему это Каратос Ириякол, консул Серебряных Гоплитов. Что же он тут забыл? — вопросил МакКаллин, всматриваясь через бинокль-анализатор на поле перед огромным заводом, где должна произойти встреча.

Тут же подъехала вторая машина — большой грубоватый автомобиль, выкрашенный в болотистые цвета. Оттуда вышел высокий мужчина, в тканевом роскошном плаще до конца голени, со шляпой и тростью.

— Так… идентификация… ага, суда по предоставленным данным это Фридрих Тий. Губернатор территории, названной Великая Пустошь, — МакКаллин коснулся небольшого устройства у плеча. — Давай послушаем, о чём они будут говорить.

Квадратная вещица, покрытая сеткой, затрещала шумом статики и помехами и оттуда пошла прерывистая сиплая речь:

— Здравствуйте господин Каратос, мы рады вас видеть и наши благодарения вам устилать путь.

— Давай дело, а не лясы точить. Бумаги готовы? Золото? Моему господину не нужны только слова, скрепим уговор.

— Конечно-конечно, милостивый господин. Знаете, Великая Пустошь рада будет влиться в Греческую Конфедерацию. Я, как руководитель свободного движения внутри нового государства — Верхней Балкании, вас заверяю, что у нас всё будет чистенько-демократичненько. И мы полностью выполним взятые обязанности.

— Давай мне тут зубы не заговаривай, — Каратос сделал шаг вперёд, навстречу бумагам. — Перо в зубы и на подпись.

— Конечно-конечно. А вы бы знали, сколько в структурах Империи предателей. Вы бы знали, сколько человек ненавидят Рейх на юге Великой Пустоши. Если северяне ещё что-то там лижут у сапог диктаторских, то мы, сыны юга готовы вас поддержать. И их переубедим силой вашего… ой, нашего оружия.

Снайперы ждут пока они подойдут, пока на бумагах, чёткой росписью не будет оставлено доказательство предательства, смыслы и цели, мотивы и философия которого неведомы для двух капитанов. У них цель, задача, которую они выполнят.

— Как думаешь, нам следует валить Каратоса? Вроде как его хотели брать живым.

— Чтобы он удрал куда-то и стал нам проторить жизнь? — вопросом на вопрос ответил О’Прайс.

В перекрестии прицела оказался сначала губернатор, который с широкой улыбкой стал что-то чёркать на бумагах. Капитан откорректировал положение оружия и сдвинул его чуть влево, против движения лёгкого ветра. Идеально. Раздался негромкий хлопок, и винтовка пустила длинную иглоподобную пулю, и тут же О’Прайс скорректировал положение оружия для второго залпа. Палец надавил мягко на крючок, и вторая пуля поспела за первой, за один короткий миг решая судьбу здешнего мятежа. Кровь брызнула на бумаги, и губернатор зацепился за шею, пробитую выверенным выстрелом. Он упал на стол и стал хвататься за воздух, утаскивая с зажатых ладонях багрянные влажные документы. Каратос в недоумении стал озираться, но тут же его грудь пронзила роковая пуля и он упал на колени, словно не веря в случившееся. Началась всеобщая суматоха — воины стали бегать как тараканы, когда на кухне зажегся свет, в поисках врага, «Гоплиты» подняли своего командира и попытались его спасти, только уже было поздно и они уносили бездыханное тело.

— Отличные выстрелы, капитан. — Поднялся МакКаллин и приготовился отходить, но неожиданно перед их позицией возник вертолёт.

О’Прайс, ещё не отошедший от винтовки, выпустил подряд две пули, которые угодили прямиком в кабину пилота, пронзив бронестекло. Они не убили пилота, но сильно его ранили, отчего птичка закружилось и с рёвом отлетела в сторону.