В ожидании рассвета (СИ) - Маркелл Мерлин. Страница 45

— Всё его Пророк. Раутур слушает его безоговорочно.

— И? Пусть носится со своим прорицателем, как с торбой; ты ведь сделал внушение?

— К тому и веду. Его кто-то снял, а кроме этого неведомого Пророка — некому.

— Значит, Пророк — восьмёрка, а не семёрка?

— Выходит, так. Возможно, даже тридан, а не маг. Отменил моё внушение и убедил Раутура проголосовать ровно наоборот.

— Значит, кого-то мы упустили, — задумчиво проговорила Ирмитзинэ. — Я упустила. Что ж, постараемся взять этого Пророка в оборот.

Смортка провела рукой по зеркалу, и Нельжиа растворился в тумане.

Мирт ушёл в суд, отчитываться по единственной деревне, которую он посетил, так что Нефрона осталась предоставлена сама себе. Ей тоже надо было явиться пред начальственные очи — закрыть дело о пропаже травницы Лоренны, но Нефрона всё ещё надеялась, что Фарлайт вернётся, и они пойдут в суд вместе.

От скуки девушка решила разделаться с ещё одним обязательством. Нефрона взяла бумагу и самопишущую палочку. Несколько минут, и ей удалось вымучить письмо.

Стоило ей отложить пишущую палочку, как в открытое окно ворвалась птица — скелет, обтянутый кожей, с ульхитовыми камнями в глазницах. В клюве она держала послание.

Нефрона взяла письмо, ей адресованное. Оно было написано корявыми крупными буквами.

«Амулет на удачу» в кармане снова дрогнул. Нефрона вскочила, переполненная эмоциями, и вскричала, будто птица могла её понять:

— Люди ему плохие, сморты ему тоже плохие! Может, проблема в самом мальчике, а?

Но, она быстро успокоилась и написала ещё одно послание, на этот раз, для Рема:

Птица выхватила письмо из рук девушки, больно прищемив ей палец зубастым клювом, и понеслась над домишками лаитормского пригорода. Вдруг костлявая резко свернула, ветер подхватил её, и птица исчезла в портале, открывшемся на её пути.

— Ух ты, — выдохнула Нефрона. — До чего технология дошла!

Она побродила по квартире. Здесь было всего две комнаты, разделённые коридором; одна — гостиная, она же кухня, столовая и рабочий кабинет, другая — спальня и одновременно склад барахла, в котором Нефрона не стала копаться — она же была приличной гостьей.

Ей вспомнился замок Дха-Орлайнов в Ингвилии, тот самый, что она отдала благотворительному фонду. Там у каждого члена семьи было по комнате, и ещё много, много всяких помещений, даже для горшка отдельное. А ещё — комната для рисования, комната для чтения, комната для игры во фру, для размышлений, для разминки… Она не могла больше терпеть их давящую пустоту, оставшись одна — когда все погибли. Нефрона не жалела, что избавилась от замка и ничего не получила взамен, ей казалось, что она и деньгами-то с продажи не смогла бы воспользоваться, каждый раз вспоминая, как они ей достались.

Остановившись напротив зеркала, девушка вдруг увидела слёзы на своих щеках. Она и не заметила, когда начала плакать, и не знала, отчего — оттого ли, что Фарлайт не ответил ей взаимностью, или оттого, что он ушёл — и Нефрона опять остаётся одна-одинёшенька. О Мирте, что так радушно предоставил ей кров, она будто и вовсе позабыла и, когда он вернулся домой, сначала уставилась на него, словно вопрошая: почему он так бесцеремонно потревожил её в горестный час?

— Меня всё-таки уволили, — радостно выпалил он с порога. — Потому что я съездил только в одну деревню и потерял государственного коня. И кинжал тоже.

— Поздравляю.

Улыбка сползла с лица тридана.

— Что случилось? У тебя глаза опухли…

— Моему мальчику там плохо.

— А?

— Его все обижают. И преподаватели-сморты, и ученики.

— А-а, так ты про Рема? И что?

— Как что?! — фурией взвилась Нефрона, опять не замечая, как чудит амулет у неё в кармане. — Ты бессердечный! А ещё пытался втереть мне, как беспокоится о бесправных людях! Отец герой, и я такой же, ля-ля-ля!

— Пожалуйста, не кричи, — мягко сказал Мирт. — Расстраиваться не с чего. Он новичок, из деревни, да ещё из бесправной семьи. Было бы странно ждать, что он станет любимчиком школы. Пройдёт неделька, к нему привыкнут…

— Его никогда не примут! Деревенские манеры он, может, и вытравит, но как исправить глаза? Кровь не перепишешь!

— Ты раздуваешь проблемищу из проблемишки…

— А ты просто ничего не хочешь делать!

— Хорошо, что мы, по-твоему, можем сделать? Приехать в Саотими, вырезать пацану глазные яблоки и вставить новые?

— Ты должен забрать его оттуда!

— И куда мы его потом денем? К нему докопаются в любой шко… Подожди, Я должен? С чего это?

— Чтобы доказать, что тебе не всё равно.

— Ну… ладно, — замялся Мирт, и с сарказмом добавил: — Раз уж ты так сильно меня просишь.

— Кстати, дома кончилась еда. Надеюсь, у тебя есть запасы серебра, раз уж ты потерял работу!

Мирт искренне недоумевал.

Фарлайт ожидал увидеть подвал, освещённый одной-единственной сферой, в неярком свете которой были бы еле различимы крюки, торчащие из стен, и обязательно — топор в дальнем углу, торчащий из чего-то липко-красного и даже шевелящегося…

Комната, открывшаяся взору после выхода из портала, была похожа скорее на келью смортского учёного. Два строгих, не вычурных стола (один — для письма, другой — по-видимому, для опытов — на нём стояло множество колб и пробирок с мутным содержимым), лежанка, сундук, шкаф в углу.

— Это я алхимией балуюсь, — скромно заметил Гардакар, указывая на колбы с булькающей жидкостью. Он уже не выглядел высокомерным властителем целого королевства.

— Догадался, — ответил Фарлайт. — Я представлял эту комнату себе иначе. Ведь это та самая комната?

Демон хохотнул и тряхнул одной из колб. Её содержимое зашипело. На секунду, когда у стенки появился большой пузырь, стало видно, что в колбе есть кто-то живой.

— Та, — с гордостью отозвался владыка Цваргхада. — Именно здесь были выведены те породы демонов, которые человекоподобные могут лицезреть. Здесь сплю, здесь работаю над плотью, здесь же веду расчёты.

Фарлайт знал, что демон кривит душой. Как минимум, дагаты и черти были выведены смортами, Гардакар лишь завершил начатое… Шкаф в углу — «шисменяльный», то есть, превращающий плоть, он был в смортском журнале!

Ну разумеется. Как ему только пришло в голову там, в библиотеке, что Гардакар разгромил смортскую лабораторию лишь ради того, чтобы избавить подопытный материал от страданий? Он забрал себе «шкафы превращальные», «банки с цитою» и прочая, и прочая — чтобы самому выводить новые породы демонов.

Внутри у мага похолодело от одного воспоминания о картинках из смортского журнала. Что с ним сделает Гардакар? Вырастит двадцать глаз на спине, пришьёт жабры, а потом отсечёт руки с «отторгнувшимися перстями»?

— Почему ты тянешь, демон? Всего лишь пятьдесят лет пыток, а отсчёт уже пошёл.

— У меня иные цели. У тебя даже будет шанс выжить.

— Вот как? И что же меня ждёт?

— Позже объясню.

— Какое может быть удовольствие от причинения кому-то боли? Злые вы, демоны.