Война номер четыре (СИ) - Лиморенко Юлия. Страница 15

Зандар подошёл следом и шёпотом сказал в самое ухо товарищу:

— Стань ко мне спиной и держи руки в карманах — тут могут быть воры. — Орсо вспомнил о жутком зандаровском ноже и даже немного посочувствовал ворам.

На пароме засвистела сигнальная дудка, палубу качнуло — плоскодонку в десять рук оттолкнули шестами от причала. Орсо обдало ледяными брызгами, лебёдка взвыла, наматывая трос, которым паром соединялся с другим берегом, и судно тяжело двинулось прочь от опасного для путешественников Ачилле.

Глядя на приближающиеся огни Джеризу, Орсо обдумывал, как быть дальше. Если к их поискам подключена полиция, её не удастся дурачить долго — нетрудно сообразить, куда они пропали, если знать про паром. Получается, что в Джеризу ночевать нельзя, а что за ним, Орсо не знал — там начиналась совершенно не знакомая ему часть страны. Зандару эти места были тем более не знакомы.

Нет, так ничего не придумаешь, надо осмотреться на месте и тогда уже решать, как быть. Что на том берегу, не предскажешь, но полиция там вряд ли уже предупреждена. Им нужно время, чтобы обнаружить пропажу беглецов, сообразить, куда они подевались, и отправить кого-нибудь на тот берег. Этот паром — последний на сегодня, значит, придётся брать лодку, а грести ночью в снегопад очень долго… Значит, они выигрывают время! А там посмотрим, кому больше повезёт.

Когда паром дополз до противоположного берега, Орсо уже промёрз до костей и при этом спал стоя, как лошадь. Плоскодонка ударилась бортом о причал, заскрипели кранцы, юноша очнулся и затряс головой не хуже Пороха. Зандар подхватил его за руку и вдоль борта потащил к сходням; благодаря зиналу, который напористо расталкивал других пассажиров, включая флегматичных коров, беглецы сошли на пристань в числе первых.

Орсо, окончательно проснувшись, оглядел берег: к ним не бежали полицейские, да и будь они здесь, бежать за кем-либо им было бы нелегко. Пристань была забита людьми с разнообразным багажом — тюками, коробками, корзинами. В плетёных клетках квохтали куры, в мешке повизгивал поросёнок, с поводка в могучей руке хозяина рвался громадный волкодав. Вся эта публика шустро набивалась на судно, устариваясь там и тут на палубе. С минуту столичный житель, никогда раньше не видевший паромов, не могу уразуметь, что они делают и зачем, потом понял: они хотят отплыть первым рейсом с утра и ради этого готовы заночевать на самом пароме. Видно, тоже боятся, что навигация закроется…

Мысль остаться на ночь в портовой гостинице Орсо отверг сразу. Но куда пойти поздно вечером в незнакомом городишке, чтобы при этом не вызвать вопросов и сопутствующей драки?.. Он остановился в раздумьях, глядя в чёрное небо, уже не сыплющее снегом. Ветер донёс одинокий удар церковного колокола: час до полуночи. Орсо зримо представилась внутренность небогатого храма — тусклые жёлтые светильники, запах масла, воска и пыли, бронзовые древа, отягощённые десятками звёзд, наивный, словно нарисованный ребёнком, Творец за рядами лампад… Уютная картинка навеяла новую, неожиданную мысль; Орсо схватил Зандара за руку:

— Попробуем найти, где заночевать… и спрятаться, если что.

Зинал удивлённо поднял брови, но до расспросов не снизошёл. А может, не хотел терять времени зря.

Первую попавшуюся церковь Орсо отверг — для его плана она не подходила: слишком парадная. Наверняка отстроило купеческое общество — купцы в городках на Поэне баснословно богаты. А вот следующий неприметный храм на улочке, криво уводящей куда-то в поля, приглянулся больше. В высоких узких окнах теплился свет, и Орсо решительно толкнул тяжёлую дверную створку.

Толстенький бородатый служка, подметавший пол, вероятно, удивился поздним посетителям, но испуганным не смотрелся. Неторопливо отставив веник, он прошёл мимо ряда скамеек для прихожан и скрылся в дверце служебного помещения. Через минуту оттуда появился молодой священник — маленький, худой, с торчащими рыжими волосами, чем-то похожий на воробьиного слётка:

— Живите в свете. Что я могу для вас сделать?

Орсо торопливо сдёрнул с головы шляпу:

— Добрый вечер… Мы… я… нам нужен совет.

Священник спокойно смотрел на них, ожидая продолжения, но не торопил и не выказывал недовольства или нетерпения. Орсо собрался с мыслями — что говорить, он уж придумал, и вранья в этом было не так уж много:

— Мы путешественники, едем в Кардолу. За нами увязались какие-то несимпатичные люди — мне показалось, что это шайка грабителей. Моя вина — нужно было одеться скромнее и не возить с собой больших денег… — При этих словах добронравный наследник Травенари изобразил такое смущение и раскаяние, что, не будь Зандар предупреждён заранее, он бы, пожалуй, заподозрил нехорошее.

— Вам угрожали? — спокойно спросил священник.

— Нет, к счастью, нет… Мы приехали на пароме, и на пристани я увидел того же человека, который упорно шёл за нами до причала на том берегу. А теперь двое где-то на соседней улице: один — тот самый, который следил, а второго я раньше не видел… Я не знаю города… знакомых тут нет…

— Вам нужно было идти в полицию, — полувопросительно произнёс священник.

Орсо вздохнул — уже непритворно:

— Нельзя. Мой друг — зинал.

Зандар молча поклонился. Шляпа не скрывала его лица, и всякий, кто встречался с зиналами, не усомнился бы в том, что встретился с одним из них снова.

Священник молчал, размышляя, его взгляд не изучал путешественников, а был устремлён куда-то поверх их голов, в чёрную бездну за окном. Орсо внутренне трясся от волнения: история была не высшей пробы, но сочинять правдоподобную ложь у него всегда выходило не особенно удачно. Наконец священник подошёл к Зандару и, задрав голову, посмотрел ему в глаза:

— Ваш народ чтит Творца так же, как мы, и Он не делает между нами различий. Скажи пред Его ликом: не совершал ли ты чего-либо преступного, чего-то, что навлекло бы на тебя преследование полиции и иных мирских сил?

— Нет, — покачал головой Зандар, вытянул из-под ворота крошечную звёздочку на шнурке и, зажав её в ладони, добавил:

— Не было.

Священник удовлетворённо кивнул:

— Ложь ради спасения и защиты в глазах Творца может быть прощена. — При этом он бросил быстрый внимательный взгляд на Орсо, но юноша постарался смотреть как можно более невинно. — У нас есть комнаты для гостей, вы переночуете там. Утром я поеду в Занью, там есть станция дилижансов. Если вам это удобно, я вас подвезу.

— Спасибо, — вполне искренне сказал Орсо.

Комната в доме священника на задворках храмового двора была крохотная, но чистая и очень тёплая. Бородатый служка принёс тарелку с сыром и хлебом, маленький кувшин подогретого вина и второй тюфяк, который ловко расстелил на широком сундуке, видимо, часто служившем спальным местом. Едва проглотив кусочек сыра, Орсо понял, что падает с ног и, если немеддленно не ляжет, то заснёт одетым на стуле. Героическим усилием он стянул промокший плащ и сырые сапоги и рухнул на сундук (рост позволял ему там разместиться, в отличие от Зандара). Последним, что видели его слипающиеся глаза, был зинал, тщательно прячущий под узенькую подушку свой устрашающий тесак.

Часть 8, где говорится о беззаботности, ножах и поражении бесов

В дороге они потеряли день, зато ехали не по тому маршруту, на котором их могли ждать. Тесный возок настоятеля Конрада довёз путешественников до Заньи, где они любезно распрощались со священником и отправились короткими переходами: из Заньи — в Аберино, оттуда — в Лострес, а оттуда — прямым путём в Ринзору. Не с юга, как собирались вначале, а с востока.

Здесь было заметно теплее: снег не лежал на земле и даже не падал с неба — яркое и глубокое северное зимнее небо сияло над серебристым морем, как будто здесь сразу после осени понемногу начиналась весна. Правда, зимние ветры мешали парусникам отойти от побережья, с океана то и дело приносило снежные заряды, а волны, взламывая тонкий ледок у берега, каждую ночь заливали ступени набережных и рыбацкие причалы; но и это ненадолго — совсем рядом тепло и новый год, сразу после солнцеворота Ринзора первой из портов севера открывала навигацию.