Война номер четыре (СИ) - Лиморенко Юлия. Страница 18

— Смотрите, смотрите, какая красивая лошадь! Отец, ну смотрите же! Джу-улия, ты не туда смотришь, вон, вон! Господин Травенари, а как эта масть называется?

Орсо вынырнул из своих неторопливых мыслей:

— Что?.. Кажется, караковая.

— А вы хорошо ездите верхом?

— Не очень, — признался Орсо.

— А мне отец разрешает ездить только на пони. Он милый, конечно, но разве можно так на нём скакать? Смотрите, смотрите, как пошла!

— Ты слишком беспечна, — покачал головой полковник. — Езда на лошади требует внимательности и собранности, стоит отвлечься — и полетишь из седла.

— Так и есть, — кивнул Орсо. — Меня конь однажды сбросил из-за того, что я слишком много глазел по сторонам.

Серена ахнула, округлив глаза:

— Какой ужас! Страшно было?

— Испугался я уже после, — улыбнулся юноша, — когда сидел на земле. Но если хочешь стать хорошим наездником, к сожалению, падений не избежать…

— Вот видишь, Рена, — серьёзно сказал её отец, — скачки — не для девушек. К тому же ты очень маленькая — лошадь тебя не чувствует.

— Да, — огорчилась Серена, — я мелкая. Если бы кто-нибудь катал меня в седле, как вы, отец, катали маму…

— Для этого надо сперва выйти замуж, — неожиданно улыбнулась Джулия.

— Так и сделаю, — Серена скорчила чопорную мину, но не выдержала и снова рассмеялась.

— Кто бы ни был этот несчастный счастливец, ему потребуется море терпения… — вполголоса заметим полковник, и Орсо уловил в его тоне грусть. То ли вспомнилась жена — Орсо видел её портреты, Серена вылитая мать, — то ли мысль о расставании с дочерью, даже такой непоседливой, как Серена, заранее печалила…

Заночевали в Джеризу, и на Орсо вдруг нахлынула печаль: совсем недавно они с Зандаром крались по этому ночному городку, пугаясь каждой тени, а кажется, это было уже давным-давно… Теперь история с бегством от неведомых преследователей казалась просто приключением, и не приходило мысли, что конец его может быть весьма печален. Прощание с зиналом в Ринзоре вышло неожиданным и торопливым. Перед рассветом в день отъезда в столицу в окно комнаты на первом этаже, которую занимал Орсо, поскреблась закутанная в платки и покрывала старая зиналья. Орсо вышел через чёрный ход, твёрдо решив, что дальше крыльца с этой подозрительной старухой не пойдёт. Но она лишь мотнула головой в сторону — в сумраке у ограды парка Орсо различил высокую фигуру в знакомой шляпе.

— Держись ближе к этому шпиону, Тоцци, — сказал Зандар без предисловий, — он не даст тебя убить. Я останусь и спрячусь. Тех, напавших, ищет полиция, это пусть без меня. Весной приеду к Аде.

— Нет! Опасно… — запротестовал Орсо, но Зандар покачал головой:

— Всё опасно. Жить опасно. У нас война. Я буду нужен. — Он помолчал, потом вспомнил:

— Присмотри за ней. Она беззаботная, а женщину должен охранять мужчина. Там, в столице, тоже много крыс… — Зинал шагнул к товарищу, на мгновение сжал рукой его здоровое плечо, потом повернулся, вспрыгнул на ограду, приземлился на другой стороне, в парке, и пропал из виду. Орсо огляделся — старухи уже не было. Сумерки были ещё густы и холодны — их никто не видел.

Раздумывая об этой встрече, Орсо не понимал одного: почему Зандар назвал полковника шпионом. Расспрашивать тогда было некогда — если бы это таило опасность, Зандар обязательно сказал бы, а для праздных вопросов не было времени. Значит, он что-то знал о Тоции и считал, что он может быть полезен. Сам любезный хозяин рассказал, что бандиты сбежали, бросив пленника, как только узнали, что по их следам идёт полиция. У них хватило ума не убивать зинала — после убийства их шансы скрыться становились совершенно ничтожными, да и бросать такой след полицейские ищейки не имели привычки. Орсо жалобу о нападении не подавал по совету полковника: если банду поймают, им и так найдётся за что ответить, а если ему как потерпевшему велят задержаться в городе до окончания розыска преступников, можно просидеть тут всю зиму!

В конце концов Орсо бросил ломать голову над этим вопросом: без Зандара его всё равно не разрешить, а полковник в самом деле не даст его убить. Это приятно! Сам Орсо вовсе не был уверен, что сможет защититься от неведомых врагов без посторонней помощи. К тому же пугали намёки Зандара насчёт Ады: юноша теперь не сомневался, что опасность реальна, что против Ады и всех, кто помогает ей, играют серьёзные противники, но что он сможет противопоставить им? В одиночку он не сила, а собрать верную дружину в наше время не так-то просто…

Погода смилостивилась над путешественниками — все четыре дня дороги светило солнце; вместе с солнцем пришли холода, но хотя бы не мело и не поливало. В столицу въехали уже в темноте; здесь всюду лежал снег, и освещённый цветными фонарями город казался очень праздничным. Девушки во все глаза рассматривали заметённые улицы, даже Серена притихла и молча смотрела на невиданное чудо — в Ринзоре снег не ложился надолго. Полковник велел сперва ехать к дому Ады, от приглашения зайти погреться отказался, и экипаж укатил в разноцветную ночь, оставив Орсо на пороге.

Дверь ему открыла Коринна, внутри пахло имбирём, яблоками и пирогами, а под вешалкой в холле стояла, обсыхая, лишь одна пара мужских валяных сапог — в них слуги чистили снег на заднем дворе.

— Джианни выдал вас и Зандара бандитам, — с порога сказала Ада, оторвавшись от украшения замысловатого пирога. — Позавчера его нашли мёртвым на кладбище Чипреса. Очень кстати, что вы догадались отправить письмо, что выезжаете, — мы тут с ума схо… очень беспокоились. Ну идите сюда, поближе к печи, вас прямо трясёт.

Часть 11, где удивляются не тому и говорят о молодости

С минуту Орсо простоял посреди кухни, полной тепла, света и дразнящих запахов, и все чувства говорили, что он дома. Это — дом. Не чужой, не временный — он может пропасть, его могут отнять, но быть домом он не перестанет, пока стоят его стены. Он прошёл к печи, опустился в деревянное кресло, в котором обычно сидела Ада, протянул руки к огню; плечо протестующе заныло, но согреть пальцы хотелось сильнее, а ране пора бы уже и заткнуться…

— Что с рукой? — Ада мгновенно углядела неловкое движение.

— Пустяк, — пожать плечами уже не хотелось — вот что значит следить за своими привычками! — Что тут происходило, я не понял? Кто убил Джианни?

— Врать не буду, — покачала головой опекунша. — Пока не знаю. Но что за предательство наши враги заплатят именно так — я предупреждала. Всех предупреждала.

Почудилось, или она в самом деле внезапно рассердилась? Орсо поднял голову, глянул в лицо Ады — когда она так сжимала губы и раздувала ноздри, добра не жди… Он поспешил сменить тему:

— Письмо намного нас обогнало?

— На день, — женщина успокоилась так же быстро, как пришла в гнев. — Из него я с удивлением узнала, что друг вашего отца, который вас так заинтересовал в Ринзоре, — полковник Тоцци. Дела вашей семьи меня могут и не касаться, но мне казалось, что вы скрывали этот безобидный, в общем, факт именно от меня. Вероятно, на то были причины?..

Надо рассказывать — иметь тайны от Ады сейчас опасно: любая мелкая деталь может значить многое, а он не всеведущ, чтобы отличать важное от неважного. Особенно теперь.

— В своём письме полковник высказал удивление решением отца. Удивление было выражено так, что можно было понять его как недоверие к вам и вашим мотивам.

— И только-то? — усмехнулась Ада. — Для него проявлять недоверие — естественное занятие. А если вы хотели уберечь меня от переживаний по этому поводу… я ценю вашу заботу, но это меня не беспокоит совершенно. Если бы я переживала из-за того, кто что обо мне думает, я бы не прожила на свете и пары дней!

— А… почему для него естественно… ну, быть подозрительным?

Ада вытаращилась на воспитанника в искреннем удивлении:

— Вы не перестаёте меня поражать… Провести в обществе Тоцци целую неделю и не знать, что он был главой политической разведки! О чём вы с ним говорили, можно узнать?