Артуриана (СИ) - Старкина Виктория. Страница 25

В один из дней, почувствовав полную безнаказанность, сэр Мордред приказал собрать на площади у замка всех жителей Камелота и объявил свою высшую волю: он провозгласил Артура, Гвиневеру, Ланселота и рыцарей Круглого стола изменниками, которые якобы хотят отдать город в руки саксов.

Сэр Мордред водрузил корону на свою голову, назвав себя единокровным сыном короля Артура и законным наследником Камелота. Никто не осмелился возражать, тем более слухи о его происхождении от короля ходили уже давно.

Через некоторое время дошли эти слухи и до самого Артура, который был потрясен поистине чудовищной изменой того, кому он доверял, своего рыцаря, своего родича, своего сына!

Это известие окончательно сломило Артура, и без того тяжело переживающего предательство жены и лучшего друга. К этому добавилась измена рыцарей, что поддержали Ланселота, и грусть о гибели многих и многих друзей, павших в недавней битве.

И все же часть армии Артура еще оставалась с ним, и даже в таком составе она превосходила ту, что собрал Мордред. Мордреда поддержала мать, королева Моргауза и ее супруг, Лот Оркнейский, которые давно грезили троном Камелота. Они привели под знамена сына всех союзников и воинов Оркнейских островов, и потому армия великая направлялась теперь навстречу войску Артурову.

Королева Гвиневера по-прежнему оставалась пленницей в замке и долгими днями и ночами лила слезы, понимая, что отчасти виновна в том, что происходит сейчас. В смерти многих рыцарей, в опасности, которая грозила королю и ей самой, всему Логресу, а возможно, всему христианскому миру. Она стала злым роком для Камелота, хотя всегда желала городу лишь процветания. В отчаянии дала Гвиневера обет, что если муж не переживет битвы, то клянется она уйти в монастырь, приняв сан монахини и пообещав служить Господу до конца своих дней.

Я знала о метаниях королевы, но мне не было ее жаль, в конце концов, Гвиневера досадила не только мне, не только своему мужу: она испортила жизнь Ланселоту, и разрушила чудесную мечту об идеальном городе, который долгие годы строил король Артур, ее благородный супруг.

Сама же я предпочла покинуть замок, не слушать вздохи несчастной королевы, а отправиться с армией Мордреда.

Мордред радовался в глубине души, что леди Моргана, сестра короля и могущественная волшебница, находится рядом, я же не разрушала его иллюзий. Вовсе не собиралась я бороться за победу сэра Мордреда, но хотела, чтобы исполнил он предназначеное судьбой.

Из кристаллов, связавшись с Нинианой, я уже знала, что сэр Ланселот жив, и потому, едва избавившись от Мордреда, Артур и Гвиневеры, мы могли занять престол Камелота, как и было задумано.

***

В долине Каммлана сошлись две великие армии и лагерем стали друг напротив друга, однако никто не стремился к нападению. Люди знали, что в соседнем войске множество их друзей и родных и хотели избежать напрасного кровопролитья.

Сам Артур не боялся сражения, он направил к Мордреду посланника, предлагая сыну встретиться один на один, пощадив рыцарей.

«Выйди на битву против отца своего и пусть корона Логреса достанется сильнейшему», — призвал Артур в послании.

Мордред ответил отцу отказом: он не осмеливался биться с прославленным воином, в чьих руках был не ведающий поражения Эскалибур и волшебные ножны, делающие владельца неуязвимым.

Тогда Артур повелел собирать войска и готовиться к битве, он был в ярости и стремился, как можно скорее покарать самозванца, пусть даже был тот его родным сыном, и вернуть корону Камелота, которой так опрометчиво лишился, доверившись изменнику.

Позже разведчики донесли Артуру, что среди войска Мордреда находится и его сестра Моргана, — это последнее величайшее предательство стало для короля настоящей трагедией. Ведь несмотря на все, что было между нами, Артур еще любил меня и с моей изменой смириться не мог.

Мордред же, заметив, что войско короля готовится к нападению, отдал приказ солдатам занять позиции для решающей битвы. Рыцари рассредоточились по зеленой, окруженной высокими горами долине Каммлана, к которой вело узкое ущелье, — иного пути из долины не было. Это ущелье и перекрыли войска Мордреда, с тем, чтобы отрезать королю путь к Камелоту, вынуждая его покинуть Логрес и отправиться назад в Аморику.

Сам же племянник явился прямиком ко мне, опустился на одно колено, покорно склонил голову и произнес:

— Великая родственница, благодарю, что ты приняла мою сторону. И потому прошу тебя о помощи, без нее не одолеть нам Артура! Волшебный меч был дан королю учителем Мерлином. Но Мерлина больше нет, сила же твоя велика. Можешь ли ты заколдовать меч, лишить его силы, что дают чары? Поверь, я не останусь в долгу, дам тебе все, что только пожелаешь, как только стану королем Камелота!

Я задумалась, понимая, что мой коварный племянник прав: покуда у Артура Эскалибур и чудесные ножны, поражение ему не грозит. И потому выбора не было, я согласилась принять предложение Мордреда и помочь ему в этой битве.

— Что ж твоя мать не заколдует ножны? — не без сарказма усмехнулась я, зная, что Моргауза, которой не давала покоя моя слава, провозгласила себя волшебницей, приписывая способности к колдовству, которых у нее не было отродясь, пыталась прорицать и ворожить, и были неразумные, что поверили ей. Но не таков был Мордред, он лишь расхохотался и махнул рукой.

— Все вы шутите, тетушка, — сквозь смех сказал он, — Это россказни! Где уж матушке колдовать, она только и умеет, что плести заговоры, будто паук паутину!

— Похоже и ты в этом преуспел? — с улыбкой спросила я, довольная его словами про Моргаузу, которую всегда недолюбливала, и Мордред лукаво кивнул. — Что ж. Да будет так, племянник! Иди к себе и ни о чем не тревожься, я сделаю, чтобы Эскалибур был бесполезен, и если найдешь ты Артура, то поразишь его в бою легко. Ведь ты молод и силен, а его меч уже не так беспощаден, как в годы юности! Ножны тоже его не спасут, король примет смерть в долине Каммлана от руки своего сына, как и было предначертано.

Мордред благодарил, покрывал поцелуями мои руки, клялся в вечной благодарности, а после вернулся к своему войску.

Поздней ночью я вышла одна из своего шатра, вскочила на коня и направила его к темному лесу. В небе светила полная луна: ночь идеально подходила для колдовства! Конь шел медленно, я не торопила его, погрузившись в раздумья. Вспоминала свою жизнь, вспоминала любовь ко мне Артура, которой я никогда не заслуживала, думала о его доброте и о коварстве Мордреда. И, тем не менее, жизнь Артура стояла между мной и моим счастьем, а потому Артуру придется умереть, как и Мордреду. Как и Гвиневере.

Соскочив с коня в чаще леса, зажгла я с помощью магии небывалый костер, куда щепотку за щепоткой бросала волшебные порошки, выливала одно за другим зелья и читала заклинания, забирающее магическую силу. Был у меня с собой и локон Артура, что подарил он мне на память, едва взошел на престол, его тоже бросила в огонь, который взметнулся до небес, и снова произнесла магические слова, мои глаза вспыхнули пламенем — никогда еще не чувствовала я столько сил, магия текла в моей крови, и я была вся, словно вулкан, способный испепелить целый мир, если потребуется. Воистину была теперь сильнее, чем Ниниана и Мерлин взятые вместе!

И столь мощное колдовство сделало свое дело — забрало волшебную силу, которой обладали ножны, теперь они больше не хранили Артура, теперь он уязвим, как и все прочие люди.

Но не была отнята сила у Эскалибура, чудесный меч продолжал разить противника, никто не мог противостоять Артуру в битве, ибо меч был так же могуч, как и раньше.

С чувством выполненного долга вернулась я обратно в долину, вошла в шатер, прилегла, но сон не шел. Завтра предстояла решительная битва, за которой наступит новая эра, уже без Артура, уже без Мордреда, — эра моего владычества.

И едва взошло солнце, как откинула я полог и вышла наружу, чтобы увидеть: войска окончательно построены для решающего сражения и ждут лишь знака от своих правителей. Прозвучал трубный глас рога, и воины бросились в битву, пешие и конные.