Мир Расмус. Потомок воина (СИ) - Шестак Игорь. Страница 37

— Я понимаю. И благодарю тебя, — от души ответил юноша. Локсли был прав — не за чем было очертя голову бросаться на превосходящего врага. К тому же, как бы меток не был лучник, на него хватило бы одного одержимого Кормака. Кстати о нем.

— Роланд, — обратился Роб к рыцарю. — Что это была за тварь, с которой вы дрались?

— Это — аватар. Воплощение божественной воли, наделенный благословением чемпион. Похоже, это был лидер культа, причем его темное божество ценило его. В любом случае, двух стрел в голову было достаточно, чтобы серьезно ранить, но не убить его, и еретик обратился к своему темному покровителю. В результате нам пришлось иметь дело с аватаром Шесс`зара. Еще повезло, что Змей не самый сильный из темного пантеона, и не смог перебросить больше силы своему почитателю. Но и получившийся аватар был способен нас одолеть.

— Так, значит, темные божества могут даровать силы своим почитателям подобным образом? — спросил Роб. О таком он слышал впервые.

— Не только темные, но и светлые тоже, — Роланд удивленно посмотрел на юношу. — Ты разве не слышал ничего о святых чемпионах Талсии и других светлых богов?

— Нет. Отец, конечно, чтил Талсию и остальной Светлый Пантеон, но не питал к богам особой привязанности. Он считал, что следует полагаться на себя и свои силы.

— Что ж, эта позиция тоже встречается среди людей. В любом случае, хватит пока разговоров теологического толка. Давайте-ка лучше выбираться из этого проклятого места.

Роб и Локсли молча кивнули на слова рыцаря. Втроем они дошли до выхода их пещеры, но внезапно Роланд обернулся. Лучник и юноша оглянулись на него, а рыцарь тем временем поднял руку, и, нацелив ее на статую Шесс`зара, резко сжал кулак. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем металл, из которого была сделана статуя, покрылся паутиной трещин, и статуя развалилась на несколько кусков. Удовлетворенно кивнув, Роланд вышел из пещеры, а следом за ним на свет выбрались и Роб с Локсли.

Интерлюдия. Ульфран

— Давай так, — спокойно, нарочито медленно произнес Ульфран Клык. — Ты скажешь мне то, что я хочу знать, а я не буду убивать тебя медленно. Идет?

— Да пошел ты к Иблису, мразь! — сквозь зубы ответил Пол Хемфи, хозяин небольшой дорожной таверны, корчась от боли.

Его ладонь была пришпилена к столешнице клинком боевого ножа, рукоять которого сжимал рассевшийся напротив него рыцарь Волка, а из широкого пореза на бедре, полученного, когда трактирщик пытался дать отпор ворвавшимся в его таверну, сочилась кровь.

— Почему ты такой несговорчивый? — делано удивился Ульфран, проворачивая клинок ножа, отчего трактирщик издал приглушенный стон боли. — Я всего лишь прошу поделиться информацией. Разве мы, добрые люди Дальвейса, не должны помогать друг другу? — на этих словах стоящие за его спиной рыцари Волка, прибывшие с Ульфраном, издевательски заржали.

— Ах ты грязный нордар! Ты и твои головорезы ворвались в мою таверну, устроили разгром, убили моих работников, моих сыновей! Я не скажу тебе ни хрена!

— А, так это были твои сыновья? — Ульфран оглянулся на три тела, лежащие на полу таверны в лужах собственной крови. Около одного из них, самого крупного, валялась окованная железом дубина, перерубленная пополам. Этот увалень вздумал пытаться замахиваться на рыцарей Волка не оружием настоящего воина, а какой-то дубиной. За подобное оскорбление Ульфран убил его первым. — Ну так они не хотели добровольно отдавать мне то, за чем я пришел, — внезапно расслабленный тон рыцаря исчез, он стал серьезным, и, сильнее надавив на рукоять ножа, произнес:

— Спрашиваю еще раз. Около одного, может двух дней назад в таверну должен был заехать путник. Твой трактир — единственный на этом участке тракта, до ближайшего несколько часов пути в любую сторону, поэтому этот путник должен был здесь остановиться. Он был на лошади, направлялся в Карноул. Из благородных, скорее всего — дворянин. Опиши мне его, как он выглядел, во что был одет, какие-то другие приметы.

— Да не знаю я, про кого ты толкуешь! Может, моя таверна и не на Королевском тракте расположена, но и тут путников навалом. Всех не упомнишь! Недавно вон караван купеческий проходил, может, догонишь их и спросишь? И вообще, не помню я никакого дворянина. Не было здесь благородных!

Некоторое время Ульфран молча смотрел прямо в глаза трактирщику, и это взгляд вселял в Пола Хемфи, сына простого крестьянина, с малых лет записавшегося в армию и успевшего провоевать почти пол жизни и многое повидавшего, настоящий животный страх. Ибо эти янтарные глаза принадлежали не человеку, но зверю, чье любимое развлечение — убийство двуногой добычи. Ульфран тем временем вздохнул, и, откинувшись на спинку стула, произнес:

— Знаешь, за четыре десятка лет своей жизни я научился многим вещам. Лучше всего — выслеживать людей и убивать их. Но еще я научился различать, когда мне говорят правду, а когда лгут. И знаешь, что, боров жирный? От тебя буквально смердит ложью, — нордар сделал знак одному из своих рыцарей, и тот тут же сорвался с места и скрылся в кухне, из которой послышался приглушенный женский вскрик, а затем возня и звук разбитой посуды. Трактирщик беспокойно заерзал на месте, а Ульфран произнес: — Возможно, это заставит тебя быть посговорчивее.

Через пару мгновений появился рыцарь Волка, тащащий за собой девушку с каштановыми волосами и с заплаканным лицом, одетую в сарафан белого цвета, который, впрочем, был сильно запачкан и местами порван.

Увидев девушку, Пол рванулся вперед, но возникший будто из-под земли позади него рыцарь Стального Волка ухватил его и насильно опустил обратно на стул.

— Лейси! — воскликнул трактирщик, — ах ты нордарская тварь! Тронешь ее хоть пальцем, и я тебя…

— А ты думал, что спрятал ее, верно? — в ответ на реплику трактирщика слегка оскалился Ульфран. — Думал, что мы ее не учуем. Что сможешь ее защитить. Вот тебе новая сделка, боров: или ты начинаешь говорить то, что я хочу услышать, или сейчас мои люди попользуют девку прямо у тебя на глазах, а затем я прикажу Хьярти отрезать ей пальцы, один за другим, медленно, чтобы ты слышал ее вопли. После чего она лишиться кистей рук, стоп, глаз, языка и ушей, а мы оставим ее истекать кровью и примемся за тебя. Как тебе такое?

При словах Ульфрана, сказанных таким тоном, будто нордар размышлял, что бы приготовить на обед, Лейси округлила глаза и попыталась закричать от охватившего ее ужаса, но державший ее рыцарь зажал ей рот рукой в латной перчатке. Девушка забилась в стальной хватке воина, пытаясь освободиться, но ее попытки только забавляли державшего ее рыцаря. Трактирщик же, угрюмо глядя на сидевшего напротив него рыцаря Волка, ответил:

— Если скажу, обещаешь, что не тронешь Лейси?

— Я тебе ничего обещать не собираюсь, боров. Но терпение моих воинов не безгранично, и скоро твое время истечет, — воин, державший Лейси, схватился за ее одежду и разорвал сарафан. Пол, видя это, тут же торопливо произнес:

— Хорошо, хорошо, я скажу все, что знаю. Только остановитесь!

Взмахом руки остановив держащего Лейси воина, Ульфран наклонился поближе к трактирщику и сказал:

— Я слушаю.

— Два дня назад, под вечер, прибыл юноша. Одет был неброско, но в качественную одежду: в дорожный плащ, черную тунику и черные штаны. Приехал верхом. Назвался сыном торговца, но сразу видно, что — дворянин. Щедро заплатил за ночлег, а рано утром уехал.

— Хорошо. Как выглядел?

— На вид лет восемнадцать-двадцать. Высокий, стройный, со светло-русыми волосами и зелеными глазами. Довольно смазливая физиономия. Вот только выглядел угрюмым и каким-то нелюдимым. Сразу после ужина ушел к себе. Что еще… у него с собой была дорожная сумка, на поясе — кинжал. Про одежду уже сказал.

— Про угрюмость — понятно, — вновь оскалился Ульфран. — Ты сказал, что он представился сыном торговца. А имя назвал?

— Да… кажется, его звали Андрэ. Андре Филли…Фрисби…Фриспин. Вроде бы так, — ответил Пол, а затем, угрюмо глядя прямо на лидера рыцарей, произнес: — Я рассказал все, что знаю. Прошу, убей меня, но отпусти девушку. Она никому ничего не расскажет.