Любовь Викинга (СИ) - Ривн Анна. Страница 23

Выглянув из-за спины Гуннара, увидела, как по небу в нашу сторону плыли темные, подсвечиваемые изнутри молниями, облака. Поднебесная битва набирала обороты, грозясь пролиться грозовым дождем на холодную почву. Мне хотелось быть там, в гуще событий, идти плечом к плечу со своим мужчиной, махая мечом. Непреодолимое желание броситься с обрыва неожиданно возникло в моей голове, как вариант быстро попасть на небо. Но кто бы дал мне гарантии, что я попаду именно туда, куда я хочу?

— Огонь уже успели потушить, — между тем говорит мне Гуннар, пока мы стоим на месте. — Тебе не мешало бы поесть и отдохнуть. Траур будет длиться три дня, после чего вождя отправят в последний путь по реке. Клан возглавит его сын. Он уже достаточно взрослый для этого. Ты сделала все, что от тебя требовал Один. Что ты будешь делать теперь?

Это был очень хороший вопрос. Как же было сложно мне сейчас ответить на него, когда в моей голове было абсолютно пусто.

— Не знаю Гуннар, не знаю. Возможно со временем я на него отвечу, а сейчас ты прав. Если никому не нужна моя помощь, то я пойду, отдохну, — устало ответила я на вопрос друга и учителя, повернув в сторону главного строения.

Пока шла до сруба, едва не упала, споткнувшись о чей-то окровавленный труп. Сбоку завыла собака, склоняясь над своим поверженным хозяином, вылизывая его грязное от копоти и крови лицо. Вокруг сновали женщины и дети, помогая уцелевшим воинам тушить очаги пожара, спасая свои небогатые скромные жилища. Самые крепкие викинги перетаскивали трупы врагов в огромный человеческий бархан, после чего поджигали его и уходили за другими. Зрелище было настолько диким и первобытным, что я молча отвернулась и вошла в главный зал, где лежали раненные воины Лейва. Ими уже занимались женщины клана, но не предложить свою помощь я не могла.

Поначалу они насторожились, но потом видимо что-то решив для себя согласились и вручили мне чан с горячей водой и лоскутки белой чистой ткани. Взявшись за работу, я стала обрабатывать раненным людям Лейва помощь, отмывая и перевязывая их не глубокие царапины. Те раны, что выглядели совсем плохо, пришлось зашивать, благо в прошлом опыт имелся. Не знаю, сколько прошло времени, но с каждой секундой я чувствовала, что скоро упаду от усталости и голода. Перевязав последнего на сегодня юношу лет тринадцати, практически без сил откинулась на стену, сев на каменный пол, обессиленно прикрыв глаза. Очень хотелось кушать и спать, но второго хотелось предпочтительней больше.

Чьи-то сильные руки подняли меня с пола, бережно прижимая к крепкой и теплой мужской груди. Подхватив меня под коленки одной рукой, а второй держа за плечи, меня словно ребенка понесли куда-то, где было тепло и тихо. Я чувствовала, как с меня снимают грязную одежду и опускают в слегка горячую воду, от которой я блаженно застонала от удовольствия. Тяжелые веки не подчинялись моей воли, пришлось довольствоваться слухом и обаянием, которые улавливали тихую недовольную речь Гуннара и сильный запах крови и пота. Наконец отмыв меня в широкой бадье от грязи, мой учитель обернул меня в сухую ткань. Сквозь сон я ощущала, как он бережно обтирал мое усталое тело и мои густые кудри от влаги. Я была очень благодарна ему за заботу и внимание, которые были мне сейчас очень важны, потому как в груди после смерти Лейва зияла огромная дыра.

Накрыв меня мехом волка, Гуннар вышел из комнаты. Судя по знакомому запаху вокруг, я лежала в комнате Лейва. Горькая тоска по дорогому мне человеку вновь скрутила меня, опаляя сознание болью и жестокой реальностью. Одинокая слеза скатилась с моей щеки, впитываясь в мягкую ткань его подушки. Уткнувшись в нее носом и вцепившись в нее пальцами, я наконец заснула, надеясь, что он мне приснится здоровым и живым.

На дворе стояла глубокая ночь, когда сквозь сон я почувствовала, как подо мной прогнулась перина. Холодные пальцы прошлись по моей щеке, вызвав недовольный стон. Кожу спины коснулся прохладный ветерок, как если бы с меня стянули теплое комфортное покрывало. Тихий восхищенный мужской вздох над головой и меня вновь накрывают мягким мехом. Гуннар? Хотя вряд ли, он то меня уже видел голой и не раз. Тогда кто?

Утомленное тело не хотело просыпаться, даже для того, чтобы увидеть моего ночного визитера. Меня аккуратно подняли с постели и прижали к тяжело вздымающейся груди. Носа коснулся запах морозной свежести и чужого мужского тела. Не могу сказать, что он мне не понравился, но и особого интереса я не почувствовала, пока не услышала его тихие слова.

— Вот мы снова и встретились, моя Непокорная Лисичка.

Красные огненные всполохи освещали ночное небо у меня над головой. Это было бы очень красиво и удивительно, если бы от этого не было так жутко и страшно. Языки пламени свертывались в огромные спирали и устремлялись куда-то мне за спину, вынуждая обернуться и проследить их стремительный путь. Но я медлила, будто знала, что стоит мне только обернуться и пути назад больше не будет. Я возможно так и стояла бы на месте и размышляла о месте, в котором очутилась в своем сне, если бы до моих ушей не дошел детский плач и лязг тяжелого металла.

Резко крутанулась на месте и обмерла. Картина, которая раскинулась на многие километры вперед, ужасала и завораживала своей мощью и красочностью. Полчище огромных в плечах и высоких с десятиэтажное здание человекоподобных великанов, яростно билось с воинами Одина и его дочерями — валькириями. Кровь поверженных в бою воинов, текла рекой по испепеленной огнем земле, окрашивая воды бескрайнего океана у кромки песчаного берега, растянувшегося вдоль дороги в Мидгард.

В огромных «лапищах» великанов находились большие дубины и только у одного более мощного с кучей шрамов по всему мускулистому телу, была зажата в руках секира. Он как сенокос размахивал ей из стороны в сторону, разрезая тела викингов на куски, вспарывая их животы и снося им головы. Видеть все это было, мягко говоря, дико.

Оторвав от этой картины свои слезящиеся от дыма глаза в сторону, я увидела Одина, а рядом с ним ЕГО. Лейв крушил и разрезал на части своим мечом каких-то мне неизведанных животных, которые яростно и упорно хотели его повалить на землю и вгрызться ему в глотку. Их было очень много! Мерзкие с огромными клыками и когтями твари, лезли на них со всех сторон, выжидая удобного момента, для того, чтобы обхитрить и убить своего врага.

Сердце яростно забилось в груди от встречи с любимым мужчиной и страхом за него. Лейв был настолько красив и грациозен в бою, что я непроизвольно сглотнула вязкую слюню. Мощное голое по пояс тело в кровавых разводах, смотрелось безумно эффектно и возбуждающе. Вика, да ты извращенка!

«Совсем Вика охренела! Он там умереть может повторно, а ты здесь слюни по нему пускаешь вместо того, чтобы ему помочь!» — кричали совесть и здравый смысл у меня в голове.

Быстро осмотрелась по сторонам в поисках какого-нибудь оружия. Тела убитых викингов и страшных тварей повсюду валялись на земле, истощая зловонный запах падали и свежей крови. Оторванные головы и руки мужчин, разрезанные напополам волкоподобные собаки, разодранная кольчуга и помятые шлемы, все что угодно кроме оружия. Но на этом странности не закончились. С неба в центр боя спускалось нечто похожее на огромный скелет огромной птицы с острыми наростами вдоль позвонка и кожистыми крыльями как у летучей мыши. Восседала на этом обескураживающем «великолепии» некто иная как божественная стерва — Хель.

Ее длинное, черное облегающее платье с глубоким вырезом на груди, парило за ее спиной черным облаком как мистический призрак, медленно повторяя за движениями рук своей хозяйки ее изящные движения. На голове бледнокожей, бесспорно красивой женщины, красовалась рогатая круглая корона с черными острыми шипами. Богиня подземного царства была определенно спокойной и уверенной в своей скорой победе, потому как ее глаза ярко светились красными язычками пламени, обращенные к своему отцу Одину и моему Лейву. От ее жадного плотоядного взгляда на моего викинга у меня сжались пальцы в кулаки, а из горла вырвалось злобное рычание.