Борись за мою любовь (СИ) - Манич Мария. Страница 46

— Спасибо. 

Кирилл разувается и, помыв руки в  крошечной ванной, по-хозяйски проходит в комнату, я плетусь следом, шлепая босыми ногами по полу.  

— Пожалуйста. 

Напряженная спина, обтянутая серой футболкой маячит перед глазами. В том, как он пришёл, как сейчас разговаривал, есть что-то настораживающее. Словно он собирается мне что-то сказать или предъявить, но не спешит.  

Квартира, которую мне нашел Морозов — маленькая студия на последнем этаже. Современная крохотная кухня переходит в гостиную, где стоят диван-кровать и небольшой компьютерный стол. Вещи из чемодана наконец перекочевали в угловой шкаф. За последнее время я купила несколько интересных книг и они ровной стопкой стоят у моего спального места. Ничего лишнего. У меня даже вазы нет. Обживаться и заполнять пространство ненужными мелочами не планирую. Отъезд близок и я его жду. 

Выловив остатки солёных огурцов из банки, споласкиваю её и, налив туда воды, ставлю цветы. 

— Симпатично, — усмехается Морозов и, усевшись на диван, смотрит на меня. 

Скользит взглядом по голым ногам, домашним коротким шортам, поднимается выше к груди, прикрытой тонкой пижамной майкой. Я целый день не выходила из дома и не переодевалась с самого утра: как проснулась, так и ходила в пижаме. Растрепываю рукой нечëсаные волосы и смотрю в глаза Кирилла. Он, поймав мой взгляд, быстро облизывает губы и жестом приглашает присоединиться к нему. 

Внизу живота теплеет и потягивает  от нашей игры в гляделки. 

Медленно оттолкнувшись от столешницы, я подхожу к нему и забираюсь на колени. Откидываю с его лба непослушную челку и обхватываю лицо ладонями. Хочется стереть напряжение с его губ, которые сжались и превратились в тонкую линию. Он часто целовал меня первым, иногда просил, чтобы я сама поцеловала. Сейчас идеальный момент, чтобы попросить. Но он ничего не просит. Просто смотрит.   

— Что-то случилось, Кир? — спрашиваю осторожно, гладя его щеку. 

— Ты мне скажи. 

Я сглатываю. Выдерживаю его взгляд столько, сколько могу. Серые глаза смотрят серьёзно, на скулах напрягаются желваки. Я глажу их, пытаясь успокоить прилив гнева у мужчины.  

Догадываюсь, чем он вызван, трусливо не хочется об этом говорить. Я, как тот страус из мультика, который при приближении опасности прячет голову в песок, делая вид, что его нет и проблем нет. Очень удобно.  

— У меня всё нормально. 

— Тогда и у меня тоже.  

Его руки не бездействуют и уже вовсю поглаживают мои бёдра. Забираются под шорты и гладят там.  

В голове мутнеет, дыхание сбивается. 

Его губы близко, руки шарят по моему телу, не стесняясь, распаляют нас обоих всё больше. Мы оба дышим часто и надсадно, но никто не собирается сдаваться и не целует первым.  

— Где ты был весь день? — спрашиваю, наклоняясь к нему и вдыхая запах его кожи. — Работал? 

— Ага. Ответ из Москвы пришёл.  

— И как? — замираю в ожидании ответа, цепляясь за его плечи. 

— Второе собеседование было решающее. Не зря поехал. Взяли. 

— Ура! — восклицаю радостно и прижимаюсь губами к его щеке. — Ты рад? 

— Да.  

А так и не скажешь, что рад. Что же ещё его мучает? 

— Где Оля?  

— С отцом. Хочешь, останусь на ночь? — шепчет Кирилл, кладёт руку мне на затылок и притягивает ближе к себе. Целует выпирающую ключицу, проводит языком по шее, оставляя влажную дорожку.  

Волоски на теле встают дыбом, а глаза сами собой закатываются.   

— Ммм. 

Кирилл не выдерживает и поднимается выше, ловя мои губы в свой плен. Посасывает их и раскрывает языком. Прикусывает нижнюю и тянет зубами на себя. Из моей груди вырвается полувздох-полувсхлип, сильнее сжимаю его бедра своими, и мир переворачивается.  

Я оказываюсь лежащей на лопатках, под Морозовым. Его глаза возбужденно блестят и мечутся по моему лицу, словно пытаются запомнить каждую чëрточку. Меня смущают такие пристальные взгляды, потому что сейчас я не могу ответить тем же. Даже если захочу, не знаю получится ли у меня. 

Может, нам стоит поговорить? Обсудить всё, что между нами происходит и провести границы дозволенного. 

— Кирилл... 

— Попроси меня остаться, Даша, — хрипло произносит он, прижимаясь своим лбом к моему и прикрывая глаза. 

Не могу понять: он говорит о  сейчас или о будущем, но в его голосе проскальзывает неприкрытая мольба, от которой я теряюсь. Как так произошло, что теперь роль Снежной Королевы  моя? 

— Оставайся, конечно. Когда я тебя выгоняла? — пытаюсь шутить, но выходит криво, потому что Кирилл не улыбается. 

— Ты ведь так и не простила меня?  

— Простила, — произношу эхом, в груди начинает давить, но совсем не от тяжести парня, который лежит на мне сверху. Давит от эмоционального вихря, зарождающегося внутри. Смятения и расстерянности.  

— Глубже ты меня не пустишь, ведь так?  

— Куда? — не понимаю. 

— Сюда. — Рука Морозова скользит по моей талии вверх и ложится ровно туда, где под рёбрами глухо грохочет сердце.  

Я не знаю, что ему ответить. Беру его за шею и притягиваю ближе к себе. Целую в губы  сама. Стараясь вложить в этот поцелуй свой ответ. Глажу его спину, чувствуя напряжённые мышцы под пальцами. Ныряю ладонями в волосы и умоляю ничего не усложнять.  

Сложности — они больше не для меня. Борьба за чувства в прошлом.  

Всё должно быть просто.  

Я уеду. Морозов останется здесь. 

Всё просто. 

27

Кирилл

Смотрю на бледные острые плечи девушки, лежащей рядом, и, натянув простынь, прикрываю шелковистую кожу, предварительно прижавшись к ней губами.  

Почему ты ничего не говоришь мне, Дашка? Почему остаёшься такой холодной? Неужели всё напрасно? Я как долбаный наркоман тянусь к ней в поисках новой дозы. Вдыхаю запах волос. Трогаю везде, куда могу дотянуться. Оставляю следы на теле, дарю её губам поцелуи и кусаю, щипаю. Клеймить хочу. Она вроде отзывается. Смотрит иногда так ласково-нежно. Обманчиво. Стоит ей отвести взгляд, и он опять превращается в рассеянно-холодный.  

Вроде со мной, но не моя. 

Меня тряхнуло неслабо, когда увидел уведомление о покупке билета. Короткое сообщение всплыло на экране её мобильного, когда делал синхронизацию с новым телефоном по её просьбе. Забыть успел, что она невечно будет жить рядом. Упорхнëт, словно птичка, и хрен я до неё доберусь. И ведь не сказала ничего, засранка. Дата отъезда отпечаталась в черепной коробке и теперь красной тряпкой маячит перед глазами.  

Утром встаю первый и иду к плите. Ставлю на неё турку с кофе и залезаю в холодильник. У Дашки, как обычно, еды почти нет. Сыр, оливки, виноград, по паре ломтиков лосося и ветчины. Пока она досматривает утренний сон, наспех сооружаю нам бутерброды и разливаю кофе по чашкам.  

Иду в ванную, у меня в этой квартире даже своя зубная щетка есть. Только толку от этого ноль. Остервенело чищу зубы, вспоминая фотографии, видео и сообщения, на которые вчера успел насмотреться, перебрасывая их на мобильный Засимовой. Везде она с этим парнем. Филиппом. Влюблённая и счастливая. Забыла меня и жила себе в удовольствие. Не могу её в этом обвинять, но в груди каждый раз рождается болезненное чувство, которое колет и царапает нутро, напоминая, что я сам виноват. Упустил. Обидел. Теперь пытаюсь исправить собственные ошибки и добиться взаимности той, чьё сердце для меня под грëбаным замком. 

— Да, мам, купила. Встречать не нужно. Да зачем? Доберусь на поезде. У меня всего один чемодан. — Тихий смех отскакивает от светлых стен единственной комнаты. — Ничего я не купила. Конфет привезти? Каких? “Мишка на Севере”? Ладно, посмотрю.  

Даша бросает взгляд на меня, пытается быстро свернуть беседу, только это не помогает. Закипаю мгновенно. Все уже в курсе отъезда. Решила, значит, всё. Когда рассказать планировала?  

Молчу, хмуро размешивая две ложки сахара в черной жиже кофе. Смотрю в темную воду, пытаясь узреть там истину и найти ответы на чёртовы вопросы.