Краденая магия. Часть 1 (СИ) - Кащеев Денис. Страница 21

— А у меня аура какого цвета? — зачем-то спросил я.

— Чистое серебро, — охотно сообщил полковник. — Как и у Надежды Александровны или у меня… или у письмоводителя в нашей экспедиции с пятью дюжинами мерлинов маны на пике — это тот минимум, с которым берут на государственную службу. То есть все, что в ауре светлее синего — не такой уж и показатель. Там и шестьдесят мерлинов может быть, и четыреста шестьдесят.

— Понято, — кивнул я, не особо понимая, зачем мне эта информация.

Впрочем, если все же придется жить в этом мире — в аурах лучше разбираться. Сначала, правда, нужно научиться их видеть…

Так, это я что, сдался что ли? Смирился, что назад не вернусь? Черта с два! Мы еще побарахтаемся!

— В общем, понятно, — повторил я. — Когда у общества нет цветовой дифференциации аур — то нет цели… — эту фразу к месту и не к месту любила вставлять наша математичка, только там не про ауры было, а про штаны. Я однажды загуглил — из какого-то старого фильма цитата.

— Насчет цели — очень верно подмечено, но цвет ауры тут косвенный показатель, главное — уровень маны, — кивнул Огинский, как видно, по-своему поняв мои слова и иронии не уловив. — Любой, у кого он выше сотни, после двадцати лет безупречной службы может быть возведен в дворянское звание. Детям его оное достоинство по наследству, правда, не перейдет, но ежели и они окажутся одаренными — и тоже не менее чем при ста мерлинах — до перехода в благородное сословие им придется служить всего десять лет. А вот третье поколение одаренных будет уже считаться дворянами потомственными — с самого рождения.

— И могут уже не служить? — усмехнулся я.

— Наоборот. Для совершеннолетнего дворянина государственная служба обязательна. Единственная альтернатива — переметнуться в купечество. Но торгаши к себе нашего брата принимают неохотно — их династии в основном от инородцев ведутся. Да и не уважают таких перебежчиков… Променять государеву службу на торговое ремесло — позор несмываемый. Дворяне должны служить.

— Валар дохаэрис[3], — буркнул я себе под нос — чисто по схожести смысла.

— Что? — вздрогнул Сергей Казимирович.

— Ничего, — мотнул головой я. — Игра слов…

— На миг мне почудилось, что слышу заклинание, — покачал головой князь. — Будто колыхнулось нечто незримое. Да уж, сколько нам открытий чудных… Впрочем, сие, конечно, не вы, сударь, — заявил он не без некоторого сомнения в голосе. — Не иначе, гроза идет… Ладно, будем считать, что так Мироздание напомнило нам, что мы малость увлеклись. Время к ужину, а главное, для чего я вас сюда пригласил, еще не сделано.

— Главное? — невольно напрягся я. То есть все, что проговорено — типа, ерунда? — Что главное?

— Кстати, сие касается поиска пути в мир-донор, — не столько ответил мне, сколько продолжил собственную мысль полковник. — Полагаю, некоторые зацепки могут содержаться в вашем сердце.

— Хотите вырезать его и рассмотреть внимательнее? — принужденно усмехнулся я.

— Знаете, сударь, если бы сие привело нас к разгадке, я бы, наверное, не отверг и такой вариант, — с абсолютно серьезным выражением лица проговорил Огинский. — Вырезал бы и рассмотрел. Потом вернул бы обратно и залечил разрез — еще и здоровее прежнего бы вышло, — добавил он уже с улыбкой — я так и не понял, что здесь было шуткой, а что нет. — Но так, увы, не сработает. К счастью, есть иной метод, несколько более действенный — если нам повезет. Вот, познакомьтесь…

Князь слегка повел рукой, и… В первый момент мне показалось, что на плече у Сергея Казимировича вдруг появился золотой эполет — вроде тех, что украшали его жандармский мундир — но когда, зашевелив бахромой, тот бодро так сбежал вниз по рукаву на стол, я понял, что это огромный, с кулак размером, лупоглазый паук.

— Не пугайтесь, — поздновато предупредил полковник — отпрянув, я едва не опрокинулся вместе с вставшим на задние ножки стулом. — Вася не кусается.

— Вася? — ошалело выговорил я, не без труда заставляя себя снова сесть ровно.

— Вася, — кивнул Огинский. — Он же Василий Алибабаич. Мой фамильяр. Один из немногих легальных фамильяров в Империи.

— Фамиль…кто? — не разобрал я.

— Фа-миль-яр, — стараясь проговорить это как можно четче, повторил мой собеседник. — Дух, служащий магу.

— Гхм… — кашлянул я, едва сдержавшись, чтобы снова не отшатнуться. — Все, что я до сих пор слышал о дýхах — в первую очередь от вас, господин полковник — звучало как-то не в их пользу. Враги, мол, и все такое… То есть таки придется перейти на темную сторону? — кое-как вымучил я неуверенную улыбку.

— Пока нет, — в тон мне ответил князь. — Я же специально подчеркнул: Вася — легальный. Когда-то, двести-триста лет назад, таких в России было множество. Слабейшие из духов, третируемые жестокими собратьями, сбегали из астрала и охотно шли в услужение людям. Приносили клятву верности — и следовали ей. Но духи не были бы духами, если бы в какой-то момент не попытались сжульничать. Придумали, как сделать свою клятву необязательной. И сделали. Схема перестала работать, и приобретать новых фамильяров Император запретил. Но обратной силы придумка духов не имела, старые клятвы продолжали действовать. Духи живут долго — если, конечно, это можно назвать жизнью — но они не бессмертны. Естественно, со временем легальных фамильяров становилось все меньше и меньше. Ныне их и вовсе почти не осталось. К слову, сударь, о Васе прошу не распространяться. О нем даже моя воспитанница не знает… Надежда Александровна люто ненавидит пауков, — тут же ответил полковник на мой невысказанный вопрос. — Васю такое отношение огорчило бы. А что до посторонних… Для сотрудника III Отделения фамильяр — отличный помощник, но только пока о нем никто не проведал. Так что будьте уж так любезны, Владимир Леонидович, не выдавайте нас с Васей! — вроде бы и с улыбочкой, но твердо попросил Огинский.

— Не стану — на что это мне? — с деланым равнодушием пожал я плечами. — А вот зачем вы мне своего Алибабаича показали — это вопрос…

— Чтобы он заглянул в ваше сердце и поискал там зацепки, о которых я упоминал, — ответил Сергей Казимирович. — Вася сие умеет, но на то вы должны дать ему свое прямое согласие. В магии многое так работает. Вот, например: помните, что предшествовало вашему похищению? Приказчик Адамова открыто пригласил вас отправиться в иной мир. Скажи вы ему тогда «нет» — и провести вас через портал купец бы не смог.

— Серьезно? — охнул я, вспомнив тот наш разговор в сквере. — Вот же мы идиоты!

— Вы не знали, — утешил меня князь. — И Адамов этим воспользовался. Я мог бы поступить так же, выманить у вас согласие на обследование под каким-нибудь предлогом, но предпочитаю играть честно — с кем и когда сие возможно.

— Со мной — возможно?

— Ну, я же показал вам Васю. Итак, Владимир Леонидович, согласны ли вы, чтобы мой фамильяр поискал у вас ответы на мои вопросы?

— В сердце?

— В нем самом.

— Ну… — неуверенно покосился я на замершего на краю стола золотого паука. Выглядел тот, надо сказать, страшновато — даже когда не двигался. — А это точно поможет найти путь в мой родной мир? — спросил затем. Честно говоря, думал задать другой вопрос, что-нибудь наподобие: «А это безопасно?», но выскочил почему-то этот.

— Я не знаю, что Вася там увидит, — пожал плечами Огинский. — Но вероятность того, что какие-то зацепки обнаружатся — безусловно есть. Ну а нет… Отрицательный результат — тоже результат.

— Надежда Александровна не любит эту поговорку… — не удержавшись, пробормотал я.

— Я знаю, — усмехнулся князь. — Сие — отроческий максимализм. С возрастом пройдет. Ну так как, сударь, вы согласны?

Я снова посмотрел на паука, затем перевел взгляд на собеседника, открыл было рот для ответа — но лишь опять покосился на золотую восьминогую тварь.

Разрешить? Пауку? Заглянуть в мое сердце?

Бред же!

Полный бред!

С другой стороны, пожелай Сергей Казимирович мне навредить — придумал бы, наверное, что-нибудь попроще…