Комплекс андрогина (СИ) - Бунькова Екатерина. Страница 13
— Балда, — ответил ему первый. — Нам-то с тобой зачем его бояться? Он только на женщин действует.
— Точно. Я и забыл. Столько лет проработал в отделе связи с двенадцатым Ковчегом, что и сам начал бояться вируса. Им ведь чуть что предложишь, они сразу: «А вирусный контроль пройден?», «А дезинфекция возможна?». Тьфу. И ведь не докажешь никак, что у нас вируса нет. Ладно, давай уже осмотрим тут все по-быстрому и пойдем ужинать. Пусть ребята завтра сами эту махину расколупывают.
Так, что-то мне не понравилась фраза «… не докажешь никак, что у нас вируса нет». С одной стороны похоже, что атмосфера снаружи чиста, и я смело могу открываться. А с другой стороны выходит, что я не на одном из двадцати четырех «чистых» Ковчегов, а вообще на какой-то совершенно левой станции, не состоящей в союзе, и мне не стоит заявлять о себе. Мало ли, какие тут законы. Те, кого наше государство ласково обозвало «гражданами третьего порядка», могут быть серьезно обижены на граждан первого порядка. Не хочу быть бессмысленной жертвой бизнес-политических отношений. Так что я, пожалуй, заблокирую дверь. Пусть думают, что она сломалась. Как я поняла, вскрывать станцию будут только завтра, а сейчас эти двое просто осмотрят ее на всякий случай и сдадут вахту.
Я дождалась, пока они нагуляются по кают-компании и поломают голову над моей волшебной заблокированной дверью. За это время я спешно скидала свои вещи обратно в сумку и встала у двери. Деловитый китаец предложил поковыряться в замке снаружи, но друг его отговорил. Ну и слава великому 3D принтеру, что отговорил: еще замкнули бы сеть, и я бы оказалась в ловушке.
Звук их разговора и шагов начал затихать: они удалялись, и явно уже свернули за угол. Я открыла дверь и тихо скользнула следом. Эти двое были так увлечены обсуждением проблемы ужина, что не заметили бы, если б я шла у них прямо за спиной. Они и не предполагали, что затащили себе на борт «зайца», а потому не были настороже. Но я все равно старалась прятаться от них за углами и выступами.
Наконец, они дошли до настежь открытого неизвестно куда шлюза. Судя по тому, что я все еще чем-то дышала, шлюз был открыт не в открытый космос, а в какой-то ангар, хотя снаружи было темно, хоть глаз выколи.
— Эй, Эрик! — заорал один, остановившись на пороге. — Ты чего свет выключил?
— Экономлю, чего-чего, — донесся голос из тьмы. — Ты хоть знаешь, сколько энергии ежедневно потребляет осветительная система одного такого ангара? У вас фонарики есть, дойдете, не заблудитесь.
— Тоже мне забота об общественном благосостоянии, — ответил ему «исследователь» и спрыгнул вниз, в темноту. Судя по уверенности, с которой он это сделал, пол внизу не был усыпан опасными для целостности ног объектами. Рачительный китаец подошел к терминалу и обесточил мою станцию. Потом включил фонарик и тоже спрыгнул.
Я усмехнулась. Безопасность у них — ни к черту. А если б я была био-террористкой? Пусть эти двое и не боятся Х-вируса, но есть ведь и куда похуже болячки, убивающие не только женщин. Я подошла к шлюзу, села на порог, потом перевернулась на него животом, свесив ноги, медленно сползла, повиснув на руках, и спрыгнула в неизвестность. Удар пяток об пол был скорым и неожиданным. Еще более неожиданным был удар сумки по заднице.
— Рэй, ты слышал? — тут же спросил китаец, и луч фонарика заметался по ангару, хаотично выхватывая предметы из окружавшей нас тьмы. Я шустро метнулась за проявившийся во тьме ящик справа от меня.
— Что? — отреагировал неизвестный мне Рэй и тоже зашарил лучом света по ангару.
— Нет, показалось, наверное, — сказал китаец и продолжил свой путь. Рэй тоже не стал искать воображаемую «шумелку».
— Это у меня, наверное, в животе урчит, — заявил Рэй, хлопнув товарища по плечу. — Пошли скорее на ужин, а то я тебя съем.
И они зашагали к слабо освещенному проему впереди. Я поспешила за ними, напуганная внезапной мыслью: а вдруг они сейчас закроют проход и выкачают воздух? Впрочем, бред. Свет выключить — это одно, а воздух-то зачем выкачивать? Что-то я с ума схожу от всех этих передряг.
Двое шли уже по освещенному коридору, а я все никак не решалась войти в него: а вдруг тот, третий, наблюдает за выходом? Кто-то же должен тут дежурить хотя бы условно. А то набегут мародеры: глазом моргнуть не успеешь, как от станции ничего не останется. Даже в самом богатом Ковчеге всегда найдутся такие ушлые личности. Но страх быть запертой в темном пустынном ангаре пересилил страх быть обнаруженной, и я нырнула в коридор.
Двое уже давно скрылись за очередным поворотом, но я не торопилась ускорять шаг: впереди показалась стеклянная будка вахтера. Как я и ожидала, как только его друзья исчезли из вида, он нажал на кнопку, и у меня за спиной герметично закрылась огромная дверь.
Я вжалась в стену. Вахтер пока не заметил меня. Он сидел, закинув ноги на пульт, пил чай из большой кружки и читал новости на мониторе откровенно допотопного вида. Да и вообще, все вокруг выглядело таким старым и обшарпанным, что моя квартира (которой я, впрочем, сутки назад лишилась) казалась королевскими хоромами после увиденного. Повсюду были видны разнообразные заплатки, какие-то грязные потеки. Те стены, которые были покрашены (и кто в наше время вообще красит стены?) словно бы шелушись, покрытые чешуйками, которые так и хотелось пообдирать.
— Эй, парень, ты чего здесь делаешь? — окликнул меня вахтер.
— А… я просто… — забормотала я, совершенно не представляя, что нужно соврать в такой ситуации.
— Иди давай отсюда, не мешай работать, — проворчал вахтер и снова уткнулся в монитор. Я облегченно выдохнула и чуть ли не бегом устремилась вперед, туда, где коридор пересекался еще с одним. На всякий случай решила сворачивать только вправо: в принципе, я хорошо ориентировалась в пространстве, но мало ли. Гораздо проще выбираться из лабиринтов, сворачивая всегда в одну и ту же сторону. Если лабиринт, конечно, не двигается. А то была я как-то в третьем Ковчеге, пошла погулять с друзьями… Если рассказывать кратко, меня, зареванную и напуганную, вернули родителям стражи порядка.
Выбранный мною коридор был явно заброшенным: тут повсюду валялись какие-то железяки, куски древнего пластика. Наш Ковчег такую дрянь даже не перерабатывает, просто прессует вместе и выбрасывает в открытый космос с предупредительным маячком. А эти — хранят. Наверно, из такой вот фигни они и делают заплатки на стены при очередных ремонтах.
Пройдя мимо какого-то куба, состоящего из кое-как сложенных железяк, я случайно зацепилась за торчащую из него пружину. Пару мгновений прыгала на одной ноге, пытаясь удержать равновесие, а потом пружина неожиданно отпустила мои джинсы, и я, не удержавшись, как-то боком полетела вперед, к очередному перекрестку. И тут из-за угла на всей скорости вылетело нечто совершенно ангельского вида. Мы встретились в полете, сбили друг друга с курса, кувыркнулись разок, поменявшись местами, и я ощутила, как приземляюсь задницей на твердый пол, а головой — на живот сбитого мною ангела.
— Ой, прости, — совершенно искренне сказала я девушке, потирающей затылок, которым она приложилась об очередную железяку. — Как голова? Цела?
— Вроде, да, — ответила она довольно низким, но очень мелодичным голосом, и проверила ладонью, не разбит ли затылок в кровь. — А ты как?
— Я нормально, — уверила я ее, продолжая рассматривать незнакомку: это ж надо такую внешность иметь. Прямо как с подиума сошла. Даже зависть берет. А ресницы до чего длинные! И при этом даже не наращенные: я такие вещи хорошо вижу, сама неоднократно себе делала, но они мне — как корове седло. А волосы вообще отпад: ровные, длинные, без секущихся кончиков, судя по всему. Да еще и цвет такой необычный: не темные, не светлые, не серые, не коричневые, а что-то среднее. Под ярким светом ламп кажутся едва ли не блондинистыми, а в тени — чуть ли не черными. И помимо всего этого (будто мало!) контрольным выстрелом в голову — острый взгляд светлых, серо-голубых глаз. Я даже присвистнула. Если в природе все находится в равновесии, то потерянная мною при рождении женственность, похоже, перекочевала к этой девчонке. И теперь я — откровенная пацанка, а она — сногсшибательная красавица. Правда, с грудью у нее такие же проблемы, как и у меня: плоскодонка та еще. Но с ее ростом это не беда: именно таких и берут в модели.