Комплекс андрогина (СИ) - Бунькова Екатерина. Страница 25

— Привет, Элис, — сказал мне бармен — он же, по совместительству, хозяин. — Я гляжу, ты сегодня с другом? Пообедать зашли?

— Ага, — кивнул я, усаживаясь за любимый столик у стены. Мы были не первыми посетителями, но в целом в «Кроте» было еще пусто. — Что у тебя сегодня есть съедобного?

— Гречка и бифштекс.

— Давай, — кивнул я. — В двойном экземпляре. Аль, ты что пить будешь?

— Честно говоря, сейчас бы темного кружечку, — мечтательно заявила она. — Кажется, сто лет не пила… не пил.

Алеста прикусила губу, но, к счастью, ее оговорки никто не заметил.

— Что такое темное? — тихо спросил я ее.

— Ну, пиво. Оно светлое бывает и темное, — пояснила Алеста. — Ты никогда не пробовал?

— Это что-то алкогольное? Если да, то я и не мог попробовать: детям нельзя, у нас с этим строго.

— Ну да, алкогольное, — кивнула она. — А что, тебя даже старшие друзья никогда не угощали?

— Да какие они друзья, — вырвалось у меня, но я тут же взял себя в руки и попросил у бармена пару кружек темного пива. Бармен сурово глянул на меня, попросил удостоверение личности. Потом потребовал документ у Алесты. У меня внутри чуток похолодело. Но Алеста смело подала ему… права на управление беркером: они на всех объектах одинаковые. Все гениальное просто: там и возраст указан, и фотка есть, а вот пол никак не фигурирует. Бармен проверил, удовлетворился, и налил две здоровенных кружки чего-то действительно темного, с густой пеной и подозрительным запахом.

Алеста тут же сделала глоток, стукнула кружкой об стол и заявила:

— Блин, прям как с друзьями на «чистяках». Это у нас так очистные сооружения называют, — пояснила она. — Чего ты на меня так смотришь? Там только трубы были, все закрытое, ничем не пахнет. Просто прикольное место, куда никто не ходит. Площадь — ого-го! Гуляй — не хочу.

И она снова отхлебнула из кружки. Я тоже осторожно попробовал. Какая гадость.

— Даже на ностальгию пробило, — заявила Алеста, расслабившись в низком кресле и вытянув ноги. — У вас тут всяких свалок — дохерища. Может, полазаем чуток, а? Только сначала поедим. У меня кишка кишке бьет по башке.

Я чуть не подавился новым глотком. Не понимаю ее совершенно. Иногда кажется, что она — образованная и утонченная личность. А иногда — что как минимум шпана. Пока я размышлял о возможности сочетания несочетаемого, нам принесли обед, так что на несколько минут я забыл об этом. Но, удовлетворив первый голод, вспомнил и спросил:

— Аль, но ты же на самом деле… ну, сам знаешь, кто. Неужели тебе правда нравятся вещи вроде прогулок по свалкам и распития пива на очистных сооружениях?

— Если с друзьями, то — да, нравятся, — кивнула она, уминая свою порцию. — Я ж не фифа стразанутая, чтоб от приключений нос воротить.

— Фифа… Как-как? — переспросил я.

— … стразанутая, — повторила она. — Ну, знаешь, такие девочки — любительницы розовых шмоток, страз и шпилек? Впрочем, откуда тебе знать.

Смешное выражение. Надо запомнить. Определение «стразанутый» отлично подойдет некоторым моим знакомым.

— Ну что, как тебе пиво? — спросила она, справившись с обедом.

— Да что-то не айс, — ответил я, как раз к нему прикладываясь.

— Ну да, ко вкусу нужно привыкнуть, — согласилась она, тоже делая глоток. — Кстати, ничего так пивко, пробовала я и похуже.

— И что, часто пьешь? — поинтересовался я.

— Да не, — рассмеялась она. — А ты уже решил, что я алкоголичка?

— Нет, — смутился я. — Просто не знаю, как у вас на Ковчегах все устроено.

— Да так же, как и у вас, — пожала плечами она. — Только без комендантского часа и с родителями вместо воспитателей. А родители не всегда своими детьми серьезно занимаются, вот и получается, что у меня детство чуть свободнее прошло, чем твое. А ты, выходит, честно все эти годы не пил, не курил и сексом не занимался?

Я закашлялся, подавившись.

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил я, когда кашель отпустил. Алеста как-то странно на меня посмотрела: с интересом и легкой чертинкой во взгляде. Но ничего не сказала. Мне стало слегка не по себе: мало ли, что она задумала? Я, между прочим, уже совершеннолетний, и за хулиганство обычным выговором не отделаюсь. Надо быть немного повнимательнее, а то я как раз слегка захмелел.

Алеста запрокинула кружку и едва ли не одним глотком опустошила ее. Грохнула по столу и спросила:

— Ну что, пошли?

— Куда?

— На свалку, конечно. Я таких огромных свалок в жизни не видела! — с воодушевлением заявила она. — У тебя деньги еще есть? Если есть, возьми пару банок с собой.

— Банок с чем? — уточнил я, тоже допивая остатки этой коричневой дряни.

— С пивом, разумеется! — сказала она. Я внутренне скривился. Нет, эффект от алкоголя мне нравился, но вот вкус… Ладно, я, пожалуй, не буду ей признаваться. Она меня и так девчонкой считает. Как бы только не спиться. Никогда не задавался вопросом, в каких объемах и с какой частотой следует употреблять спиртное, чтобы считаться алкоголиком. Надеюсь, Алеста знает в этом меру.

Я подошел к стойке, расплатился за обед и взял две банки пива, потратив четверть стипендии.

— Твой парень? — бармен кивнул на Алесту, пока я рассчитывался.

— Типа того, — уже привычно ответил я, почти не смущаясь.

— Ты же вроде у нас не по этой части, — бармен поднял брови: он меня с детства знал. Только раньше я к нему с Рихардом приходил.

— Так получилось, — не стал вдаваться в подробности я. Пусть думает, что хочет.

— Бывает, — покивал он. — Но, если что, ты знай: с непривычки может быть довольно больно. Ты, главное, расслабься, и все нормально будет.

— Эмм… Спасибо за совет, — я откровенно смутился и поскорее пошел к выходу, сделав знак Алесте, чтобы шла за мной. Вот только лекций по особенностям гомосексуальных отношений мне сейчас не хватало.

Мы вышли из бара, свернули направо и углубились в просторы пластиковой свалки. Идти было довольно трудно: хаотично наваленные куски пластика то и дело выскальзывали из-под ноги или проламывались. Алесту это смешило. А вот меня потеря координации из-за выпитого пива довольно сильно раздражала.

Мы взобрались, наконец, на вершину, и обнаружили, что за ней что-то вроде ямы или котлована. Освещения над свалкой почти не было, только мелкие белые огоньки разметки на потолке, так что приходилось подсвечивать дорогу вотчами. Мы зачем-то спустились в яму, и только там Алеста удовлетворенно приземлилась на гнутую пластиковую панель, отдаленно напоминавшую диванчик. Вытянула ноги, выключила фонарик на вотче и потребовала свое пиво. Я дал ей бутылку, тоже выключил подсветку и сел рядом.

— На звезды похожи, правда? — заявила она, разглядывая огни разметки. — А вон за той горой, видимо, коридор есть: видишь, как она рыжим подсвечена? Похоже на земной закат, каким его иногда в фильмах показывают.

Я посмотрел. Действительно похоже. Алеста щелкнула открывашкой и сделала глоток. Я тоже посмотрел на свою банку.

— Давай, я открою, — предложила она.

— Что я, банки открывать не умею? — возмутился я.

— Мало ли, — пожала плечами Алеста. — Если ты сегодня впервые услышал слово «пиво», я уже ничему не удивлюсь. Да, кстати, как тебе ощущения? Нравится?

— Ну да. Только я раньше уже пробовал алкоголь.

— Ты же говорил, детям нельзя, — тут же напомнила она. — Что, стащил без спросу?

— Нет, ректор вином угостил, — ответил я и поморщился от воспоминаний.

— О-о, — уважительно протянула Алеста. — Я вино всего разочек пила. Дорого очень.

Мы помолчали. Правда, это было хорошее молчание, когда на ум ничего не приходит, но это и не нужно: и так хорошо.

— Жаль, что это не обычный Ковчег, — сказала она спустя некоторое время, пока мы молча, никуда не спеша, потягивали пиво. — Мне здесь нравится. Кругом один хлам — романтика и никакого пафоса.

Она уронила голову мне на плечо, разглядывая черный потолок с точками подсветки. Я вздрогнул от прикосновения ее жестковатых, длинной щеточкой торчащих волос.