Подари мне себя до боли (СИ) - Пачиновна Аля. Страница 110

— Она у сестры в Омске, — чуть не задохнулась девчонка, так он сжал ей рёбра.

— Быстро скажи, где у тебя здесь что-нибудь горизонтальное, а то прямо здесь разложу!

— Там! — Соня, не глядя и не отрываясь от его губ, указала назад и налево.

Они упали, едва добравшись до кровати, потому что Макс умудрился по дороге стащить с себя джинсы. Не до конца, конечно. Полотенце с ее головы слетело, влажные волосы рассыпались по покрывалу, тонкий халат распахнулся, а под ним ни-че-го! Макс издал какой-то нечеловеческий рык и махом стащил с себя футболку вместе с бейсболкой. Выдернул из-под неё халат.

К черту все! С себя тоже! Демоны, как голодные псы, рвались с цепи к живому мясу. Он едва сдерживал их, боялся, что ему самому ничего не достанется.

— Я не умею быть нежным. Научи! — сказал он накрывая ртом торчащие вверх жемчужинки сосков. Вкусная! Какая же она вкусная!

— Не хочу, — прошептала Соня.

Макс оторвался от ее груди и заглянул в потемневшие до коньяка глаза. Он уже не знал, чего ожидать от этой девчонки…

— Я хочу тебя таким, какой ты есть! Чтобы на утро внизу сладко болело… от каждого шага…

Макс замер над ней. Он не ослышался? Она готова? Ну держись! Он пошатал кровать, проверяя на прочность ножки. Вроде крепкие. Подтянул к себе за бедра и впился ртом в ее розу. Такую сладкую, такую нежную, самую красивую из всех, что видел. Девочка затрепетала и издала какой-то красивый вибрирующий звук, похожий на пение райской птицы. А он пил ее и ему было мало! Он покусывал и посасывал лепестки, втягивал губами розовый бутон и жужжал от удовольствия, как огромный мохнатый шмель.

Кое-как оторвался, вернулся к губам, мягким и податливым, поиграл с нежным, пугливым язычком. Потом перешёл к идеальным холмикам груди с аккуратными ореолами сосков. Рычал и причмокивал. И кайфовал, глядя, как на ее предплечьях кожа покрывается мурашками.

— Ну, теперь скажи мне, Соня, — он поднялся над ней, встал между широко разведёнными ногами, сжал ее запястья в своих ладонях, — как же мне нужно тебя трахать, чтобы ты была моей послушной девочкой?

Он коснулся головкой ее нежной горячей плоти. Поездил членом вверх-вниз. Соня прогнулась назад, запрокинула голову, выгибая длинную гибкую шею с выступившими на ней капельками пота. Он слизал их, словно бусинки сладкой влаги с долек медовой дыни. Почти вошел. Утопил пальцы в гладкой плоти упругих бёдер.

— Так как, скажи? — поднажал и чуть продвинулся вперёд, задержался и сам не выдержал — толкнулся в неё пылающую до конца. Утонул. Глаза сами собой закрылись. Вот, опять это чувство подъёма вверх. Дикий кайф. Соня открыла рот в немом стоне и тесно обхватила его внутри.

— Я не расслышал! — а самого чуть на Луну не вынесло. Он резко задвигался, быстро, сильно, почти жестко. На грани. Кровать под ними заходила ходуном. Совсем не двусмысленные звуки для соседей!

— Ааааааааа! — завыла девочка.

— Что? Орлова, слова забыла? Давай вспоминать. Какие ещё буквы знаешь? — Макс остановился, буквально заставив себя затормозить на полном ходу. Медленно повращал по кругу бёдрами, растягивая ее внутри. По телу прокатилась сладкая истома.

— Ууууууу! — задёргалась, заметалась. Хотела отскочить — не дал, чуть придавил ладонью ее шею к постели. Слегка. Чтобы присмирела заранее.

— Хорошо! А ещё?

Снова дико начал входить, большим пальцем подразнивая упругий, налитый бутон клитора, второй рукой сильнее сжимая горло — ещё чуть-чуть, почти до кайфа, и накрыл ее губы своими. Нежно. Едва касаясь. Несколько раз сочно чмокнул. Соня глаза распахнула от сочетания грубых толчков, легкого удушения и нежного поцелуя.

— Знал, что тебе понравится! — усмехнулся Моронский.

— Оооооо божееее… — выдохнула она.

— Меня Максом зовут, забыла?

Он резко вышел и перевернул ее задом к себе.

— Колени вместе, руки назад, голову вниз, — приказал он быстро.

Молодец, умница! Только ему сейчас башню снесет от этого вида! Макс чуть отклонился назад, любуясь на ее задранную вверх попку, поглаживая в кулаке каменный член. Взял в замок ее запястья. «Да, знаю, что больно — терпи!». Голову набок повернула, щекой в постель уткнулась, сама на него поглядывает уголками кошачьих глаз. Рот открывает, хватает воздух, бормочет что-то неразборчиво, задом влажным призывно крутит. Макс вошел сладко, нежно — глаза закатила, губу закусила, застонала протяжно.

— КАК, — толчок. — МНЕ, — следующий. — ТЕБЯ, — ещё один. ТРАХАТЬ — до конца. — СОНЯ? — резко. Говори, я жду!

Кровать несколько раз ударилась спинкой о стену.

— Как. Свою. Любимую… шлюху! — выговорила и закусила зубами покрывало.

Да! Макс сорвался. Понёсся вперёд игнорируя все знаки и ограничения. Захотелось снова подчинить её тело, почувствовать над ней эту власть, ощутить, как королева становится послушной рабыней. Заставить её биться в конвульсиях наслаждения, показать ей истинную, первобытную, единственно допустимую для него природу отношений мужчины и женщины. Распалить её тело и терзать долгими часами, чтобы к утру, она потеряла голос…

Не получается у него с ней ванили. Никак. Как он ни старался. Да, судя по ее стонам ей это и самой больше не нужно. Соня уткнулась в постель лицом, и уже не сдерживаясь, кричала в скомканное покрывало. Макс подхватил ее сгибом локтя под горло и поднял на себя, вжимая ее спиной в свою грудь. Она выгнулась, опрокинула голову назад, ему на плечо. Вся, как струна, натянута. Макс чуть сильнее сдавил локтем шею и одновременно накрывая свободной ладонью грудь, смял и оттянул сосок. Замер внутри неё, потому что чуть не вытек весь от блаженства. А Соня недовольно заерзала. Нетерпеливая!

Он чуть толкнул ее и они завалились на правый бок. Макс вцепился зубами в кожу на шее под затылком, подхватил рукой ее левую ногу под коленкой и отвёл в сторону. Теперь он скользил в ней медленно и почти ласково, подныривая в неё сразу и сзади и немного снизу. Кайф, лютый кайф! Почти ваниль. Он сильнее, на грани дозволенного, сжал зубы на шее и Соня протяжно завыла, выгнулась и обхватила его там так сильно, что он чуть не кончил. Еле выжил.

Нет, сначала ты, девочка! Он дождался, пока ее перестанет колотить в конвульсиях и ускорился снова, смакуя последние всполохи ее бархатной плоти.

— Я довёл тебя до оргазма? — спросил Макс шёпотом приходящую в сознание Соню. Хотя, сам держался из последних сил.

Она шумно выдохнула.

— Мне удалось доставить тебе наслаждение? — повторил он вопрос, осторожно двигаясь в ней, оттягивая свой оргазм.

— Да….

— А сегодня? — он остановился. Соня поерзала.

— Да, Макс, ДА! Всегда! — выкрикнула девчонка нервно и он ощутил новую волну ее экстаза.

— Правильно. Я и сам знаю!

Он, наконец, спустил своих демонов с цепи и дал им насладиться лакомыми кусочками, великодушно разделил с ними свой ужин.

***

Соня лежала на нем обмякшая, расслабленная. Короткие жесткие волоски на его груди мягко кололи нежную кожу правой щеки и щекотали кончик носа. Она вдыхала его терпкий, мужской запах, жмурилась, как кошка и боялась только одного: чтобы все это не растаяло с первыми лучами рассвета.

Голоса смиренно молчали. Один, видимо, в шоке, другой — обиделся.

И что этому женскому сердцу надо? Он же столько всего сказал! Главного. Важного. А оно все равно ждало каких-то трёх маленьких слов, сложенных в одну банальную фразу.

«Ну, скажи! Скажи! Сейчас! Самый подходящий момент! Я же чувствую, что они рвутся из твоей груди! Я их слышу там, глубоко внутри! Ну!»

Макс собрал в охапку Сонины всё ещё влажные волосы, притянул к лицу и рвано, глубоко вдохнул их аромат.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, что больше ты от меня никуда не убежишь? — услышала она над макушкой.

— Моронский! Куда ж я убегу из собственной квартиры?

Не сказал…

Ее разбудил телефонный звонок. Где-то в прихожей заливался домашний аппарат.

Соня аккуратно выскользнула из-под спящего голого Макса. Он даже не шелохнулся. На часах пятый час утра. Кому понадобилось звонить в такую рань? Она быстро нашарила трубку телефона в полумраке прихожей. И поднесла к уху.