В августе сорок первого (СИ) - Тарханов Влад. Страница 36

Днем Конев перелетел на армейский КП в Тирасполе. Тут располагался штаб 9-й армии, но в штабе он застал только генерал-майора Матвея Васильевича Захарова. Командарм, генерал-полковник Черевиченко отправился в район, где намечался прорыв немецких танков, которые ударили от Бендер вдоль Днестра, проломав противотанковые рубежи, понеся потери, продолжали рваться к Днестровскому лиману, намереваясь отсечь основные силы армии от снабжения и выйти на подступы к Одессе. Александр Филаретович Колобяков еще раньше поехал под Рыбницу, чтобы на месте разобраться с ситуацией, чем грозит прорыв у Рыбницы и как помочь соседям из 18-й армии.

— Что думаете, Матвей Захарович, прорыв под Рыбницей, чем нам грозит? — Конев внимательно смотрел на карту, где были нанесено положение 9-й армии и соседних частей 18-й армии, чье положение становилось угрожающим.

— Думаю, Иван Степанович, основной удар Гот нанес все-таки сюда, в направлении Днестровского лимана. Рыбница — отвлекающий маневр, там танков всего ничего, конечно, прорыв к Котовску — вещь в перспективе неприятная, но там дорог нормальных нет, а вот ударить по рокадной дороге вдоль Днестра на Тирасполь — это вариант возможный. В любом случае, сейчас решающее направление — Одесское.

— Может быть… Что думаете делать?

— Противник прорвал фронт 95-й стрелковой дивизии на довольно узком участке, но именно тут отмечены серьезные танковые массы, по предварительным данным, на противотанковых рубежах в районе южнее Тирасполя противник потерял не менее тридцати-сорока машин. Наши резервы выдвинуты в район старой границы Аккерманской области, сюда же, на линию Тарутинская — Бородино — Суворово — Красное, отходят части 95-й стрелковой дивизии. Яков Тимофеевич организует переброску из-под Одессы артиллерийского резерва. По данным авиаразведки, замечены танковые колонны, которые двигаются из Новых Каушан на Аккерман, извините, Белгород-Днестровский. Эту угрозу планируем парировать штурмовыми ударами. Нам бы авиацию подкинуть, хоть пару полков штурмовиков или бомбардировщиков.

— Нет, Матвей Захарович. До завтра, может быть даже послезавтра, никаких авиасоединений фронт тебе не выделит. А вот линию по старой границе удержать надо! Кровь из носу надо! Чем же я тебе помочь могу! А! Один черт! Держал на крайний случай, так вот он, крайний, можно так сказать. Дам тебе резерв. Истребительно-противотанковый батальон. Ты его тут, у старой границы поставь.

— Так точно, там даже есть подготовленное место для двух узлов обороны, только заполнить и колючку натянуть.

— Хорошо. 7-й отдельный ИПТАБ в Маяках, они успеют. Из Одессы перейдет в твое подчинение 5-я отдельная танковая бригада: батальон на КВ, два на тридцатьчетверках. В паре километров от рубежа обороны устроишь засаду. В центре КВ, можешь их вкопать — без тяжелой артиллерии их немцы не возьмут, ну, а на флангах тридцать четверки, не дадут маневрировать. Артиллерию тебе дам — чтобы закрыть направление Каушаны — Аккерман. Артиллерийскую бригаду и дивизион БМ-13. В общем, напрягай своего начарта, пусть готовит артиллерийскую засаду. И учти — у немцев артиллеристы с хорошей подготовкой. Контрбатарейная борьба у них на высоте, так что работать мощно, но аккуратно. Ничего, продержись, скоро легче станет. Белов и Бычковский пошли в рейд по румынским тылам, если все пойдет, как задумано, то скоро Гот напор потеряет.

— Плоешти?

— И не только, Бычковский ударит на Плоешти, а Белов идет на Фокшаны и дальше, чтобы немцам скучно не было.

— Да, у Белова не заскучаешь! Отчаянный рубака!

Небо над Румынией. 8 августа 1941 года.

Они вылетали с аэродрома под Одессой, все экипажи ТБ-3, которые удалось сконцентрировать для операции «Кукурузник». Фактически, сюда была переброшена вся Первая Дальняя бомбардировочная дивизия под командованием небезызвестного летчика Голованова, в том числе самолеты, разбомбившие варшавский железнодорожный узел и мосты у Варшавы. На лето сорок первого года в РККА числилось более полутысячи устаревших гигантов ТБ-3. Но … самолет был хорошо изучен, все его положительные и отрицательные стороны известны, имел обученные экипажи, большая часть которых уже летала в ночное время. Маршрут их следования был проложен вдоль моря, с поворотом над Болгарией и выходу к месту назначения примерно к трем часам ночи. Всего в этом ударе участвовало 132 экипажа, которые волна за волной поднимались с заранее подготовленных аэродромов. Ночью они летели над морем в режиме полнейшего радиомолчания. Совершив разворот, волна за волной бомбардировщики пересекли прибрежную полосу Болгарии у Коварны, а недалеко от Силистры — границу Румынии, основная группа пошла дальше — на Плоешти, а крайние 12 самолетов совершили резкий разворот и взяли курс на мост короля Кароля Первого, по которому проходил нефтепровод Плоешти — Констанца. Без четверти четыре самолеты были над мостом, сбросив на него груз полутонных бомб. Кроме того, что такое массивное сооружение было уже видно в предрассветных зарницах, наши диверсанты установили световые маркеры, которые помогли экипажам точнее выйти на цель. При этом бомбили со снижением, но всего было зафиксировано три попадания, и лишь одно из них нанесло мосту незначительные повреждения, остальные два закончились пшиком (впоследствии выяснилось, что подвели взрыватели и две бомбы просто не сработали). Зенитным огнем был поврежден один самолет, который, тем не менее, дотянул до Дуная, пересек его, а когда стал все-таки падать, почти весь экипаж его покинул (приземлились шесть человек, двое — бортстрелок и радист погибли от осколков еще над мостом). А в это время немцы и румыны поднимали экипажи ночных истребителей, до рассвета было еще время, при этом немецкое командование неверно решило, что целью удара будет Бухарест[2], оценили приближающуюся армаду в два десятка самолетов (почти что верно, 24 самолета шли в первой волне), а когда поняли, что целью удара было все-таки Плоешти, то столкнулись с сюрпризом: на месте боя появился весь 55-й ИАП на По-7. Самолетам вечером подвесили дополнительные баки, увеличив дальность полета, максимально облегчив: в бой пилоты шли без подвешенных бомб или ракетных снарядов. Всего над Плоешти крутились 32 самолета, отсекающие вражеские истребители от бомбардировщиков, опустившихся до 800 метров, откуда они и начали бомбометание. Первая волна и часть второй волны ушли дальше — к Кампине, а остальные начали бомбардировку Плоешти и Бразы, причем основное внимание сосредоточено было не столько на самих промыслах, сколько на нефтеперерабатывающих заводах, которых только у Плоешти было семнадцать штук (три еще только строились), пять из них были заводами-гигантами. В Кампине были такие же заводы, так что и этот город был обречен. Разведка постаралась — координаты заводов были хорошо известны, кое-где были установлены световые маркеры и радиомаяки. Понимая, что эта акция может быть одноразовой и только одноразовой, тут был использована большая половина экспериментальных боеприпасов объемного взрыва. Ими работали по заводам, по промыслам — зажигательными и фугасными бомбами. Эффект был поражающий воображение. Сорок точек объемного взрыва плюс огромное количество зажигательных бомб сделали свое страшное дело: город накрыл огненный шторм, выжигая военных и гражданских, уничтожая предприятия, дома, дороги, создавая на месте красивого промышленного города вулканическую пустыню. Среди боеприпасов были и такие, в начинку которых добавили уран. Это было еще одно важное решение: командование понимало, что немцы будут искать ответ на вопрос, чем были вызваны столь мощные разрушения, вот и решили подкинуть им ложный след.

Под Плоешти мы потеряли четыре самолета от зенитного огня, еще три экипажа были сбиты над Кампине, немецкие истребители на обратном пути сумели достать еще один, а почти три десятка машин вернулись с серьезными повреждениями, безболезненно этот налет не прошел ни для одного самолета.