В августе сорок первого (СИ) - Тарханов Влад. Страница 38

Кризис, каков он есть на самом деле

Берлин. Рейхсканцелярия. 17 августа 1941 года.

Совещание у фюрера было в самом разгаре. Показательная истерика с обязательным срывом гнева на бездарных военных была уже в прошлом, разговор шел в конкретно-деловом тоне, но чувствовалось, что напряжение не погасло и фюрер готов взорваться снова, и на этот раз могут полететь начальственные головы.

— Геринг! Это ваша заслуга в том, что большевики оставили нас без бензина! Ваша, и никого больше! И не надо прикрываться тем, что Ешоннек застрелился! Вы зачем тут нужны? Наша система ПВО фактически провалилась с треском! Вы докладываете, что сбили полторы сотни русских бомбардировщиков, да хоть полторы тысячи! В итоге мы все равно остались без топлива для моторов!

— Мой фюрер, это провал, в первую очередь, нашей разведки! Я не снимаю с себя ответственности, но нам не докладывали, что у русских есть достаточное количество самолетов, которые смогут долететь до Лондона и еще и разбомбить по дороге заводы в Германии. Тем более, такое количество ночных экипажей! Мы не были готовы, но, если бы были данные, мы бы укрепили действующую систему ПВО, которая не пропустила бы противника к нашим жизненно важным центрам.

— Вы опять стараетесь переложить ответственность на других, Герман! Бамлер уже командует артиллерийским полком на Восточном фронте. Гейдрих погиб! Все концы в воду. Что у нас с запасами топлива? Гальдер, я слушаю вас.

— Мы вступили в войну с запасами топлива примерно на три, максимум, три с половиной месяца боевых действий. Этого должно было для проведения Блицкрига хватить. К сожалению, я вынужден также констатировать, что наша разведка провалилась. По данным наших агентов, в приграничной зоне большевиками создавались гигантские фронтовые склады, в том числе горюче-смазочных материалов, на которые мы серьезным образом рассчитывали. На территории Западной Украины и Белоруссии такие склады есть. Топлива на них нет. То, что захвачено нами в ходе наступления в Молдавии, крохи, ничего не решающие. После нанесения воздушных ударов по нашим крупным складам мы потеряли полумесячный запас бензина, особенно опасен дефицит авиабензина, запас которого не превышает месячный. Ситуация с обеспечением танков и автомобилей несколько лучше, но не превышает полутора-двух месяцев. Очень неприятным стало и то, что нефтяные промыслы в Закарпатье и в районе Карпатских гор уничтожены большевиками, мы не можем их восстановить в ближайшее время.

— Что вы предлагаете? Что мы можем сделать сейчас?

— Нам надо готовиться к непростой зиме. Считаю, что размашистые удары наших танковых групп по плану «Барбаросса» сейчас не обеспечены топливом. Нам надо стать скромнее и сосредоточить усилия на главных направлениях. Я предлагаю перебросить Четвертую танковую группу по железной дороге на Смоленское направление и все усилия направить на продвижение к Москве. Движение на Киев и Ленинград осуществлять методом артиллерийского наступления полевыми частями. У нас две танковые группы сейчас соединились под Первомайском. Предлагаю оттуда нанести массированный удар на Николаев-Запорожье-Сталино с выходом полевых частей к Крымскому полуострову и Харькову. При наличии ресурсов нам необходимо перерезать Волгу, вот тут, у Сталинграда, чтобы нарушить поставки бакинской нефти и бензина. Таким образом, мы организуем ответный топливный кризис у противника. Считаю неотложно необходимо отозвать корпус Роммеля из Африки, там нефти нет, разве что в Алжире и в районе Суэцкого канала, но игра не стоит свеч. А для усиления Восточного фронта Роммель подойдет. Мы сможем использовать его как последний довод в нашу пользу, если чаши весов Победы будут колебаться.

— Франц, сколько можно говорить вам не пользоваться этим устаревшим высоким слогом? Ваша позиция предельно ясна. Функ, Шпеер, где мы можем найти топливо в ближайшей перспективе?

Функ, который стал министром экономики не так давно, сменил на этом посту, как казалось, всесильного Шахта. Это был ничтожный человек и слишком ничтожный министр, постоянно пребывающий в тени настоящих злых гениев Рейха.

— Наши собственные ресурсы слишком незначительны. Голландские месторождения практически исчерпаны, Плоешти выведены из строя. Остается озеро Балатон. Но максимум этих месторождений также не покрывает наших минимальных потребностей. Восстановление заводов синтеза бензина из угля и других материалов — от трех месяцев до полугода. Нужно время для производства необходимого оборудования. Запуск — ранее весны будущего года отдачи от этой программы ждать не следует. Африка — Алжир и Египет — небольшие запасы и трудности с доставкой. Тут я поддерживаю наш генералитет, держать там Роммеля — непозволительная (по экономическим причинам) роскошь. Нефть Персидского залива и Ирана контролируют англичане. Остальные источники под контролем США. Только они могут обеспечить поставки достаточного количества ресурсов, пока мы не восстановим Плоешти и не построим свои заводы синтетического бензина в более труднодоступных районах.

— Йоахим, мы можем рассчитывать на США?

Риббентроп, которого многие считали тенью фюрера, на самом деле был одной из ключевых фигур руководства Третьего рейха. Он был во многих вопросах не согласен с Гитлером, но всегда выполнял его волю, был аккуратен и напорист в достижении цели. Ему удалось через представителей немецкой диаспоры создать свою сеть осведомителей, которые замыкались на сотрудников германских дипломатических миссий, при этом, довольно часто, его информация была достовернее информации того же Абвера.

— Правительство и Рузвельт сделали свой разворот в сторону оказания помощи СССР. Моральное эмбарго уже снято. Сегодня-завтра будет подписан закон о Ленд-лизе для Советов. Это создает определенные трудности для осуществления закупок авиабензина и нефтепродуктов у наших постоянных партнеров. В любом случае, этот вопрос решается, но единственными воротами для нефтепродуктов остается Испания и Португалия. Других вариантов нет.

— Значит, судьба Западной цивилизации находится в руках наших заокеанских партнеров!

После того, как фюрер минут тридцать пораспинался о важности цивилизационной миссии Германии и завоевании жизненного пространства для немцев, совещание подошло к концу. По просьбе Гитлера Шахт остался ждать в приемной, а сам вождь немецкой нации оставил для короткой беседы Гиммлера.

— Как не вовремя погиб Гейдрих! Генрих, вы говорили, что у вас был какой-то план по усилению нашего влияния в США? Так вот, пришло время его осуществить! Используйте для этого любые ресурсы, в том числе финансовые. И еще: сопротивление Британии целиком держится на этом упрямом борове с сигарой во рту, задайте себе вопрос: почему он до сих пор коптит британское небо?

Отпустив руководителя СС восвояси, не обращая внимания на его застенчивые замечания, что провалено уже третье покушение на Черчилля, Гитлер вызвал в кабинет Шахта.

— Ялмар, я знаю вашу позицию по этой войне, и войне с русскими в частности. Более того, ваши прогнозы сбываются в большей степени чем мои ожидания. Скажите, как вы видите ситуацию сейчас?

— Призрак финансовой катастрофы перестал быть призраком. Очевидно, что за одну кампанию войну не выиграть. Это было очевидно еще до начала вторжения. Но сейчас… нам понадобятся серьезные расходы на снабжение миллионов солдат теплым обмундированием. А нашим танкам надо срочно искать другое топливо или создавать присадки к привычному. Насколько мне известно, наш синтетический бензин бесполезен в русские морозы. Это расходы, которые пока что покрыть нечем. По всей видимости, русские не только сумеют вывести из-под удара свои предприятия и перебазировать их за Урал, но они еще и стараются не оставлять нам свое население. Даже захватив хорошие сельскохозяйственные районы нам просто некем будет их обрабатывать, потребуется завозить туда рабочую силу и создавать условия для их работы. Плюс техника плюс бензин, которого на армию еле-еле хватает. Медленное продвижение наших армий дает возможность большевикам спокойно и без суеты перебазировать свои предприятия в глубоки тыл. Следовательно, их экономические возможности не пострадают. Они смогут перевести промышленность на военные рельсы. И нам это необходимо сделать немедленно, но это вызовет еще больший финансовый дефицит и значительное ухудшение жизни немцев. Предположим, мы сможем не только выйти на Волгу, но даже захватить нефть Кавказа. И что? Мы не сможем ее транспортировать. Железная дорога? Но нефтяные поезда надо будет перешивать на нашу колею. Русские в свое время очень мудро не согласились на то, чтобы мы переделали их железнодорожную ветку из Майкопа в Белоруссию под наши вагоны и паровозы[2]. Значит, долго, дорого и крайне проблематично, если авиация русских сможет к этой железной дороге дотянуться. На Черном море у большевиков остался всего один танкер, остальные они еще до начала войны успели отправить на Дальний Восток. У наших союзников и даже у Турции там танкеров нет. Придется их перегонять, под угрозой вражеской авиации. Морской путь не выглядит слишком надежным и тоже не даст нам возможности обеспечить Рейх топливом. Лучше всего тянуть нефтепровод, но это время и деньги! Большие деньги! Логистика такова, что мы реально сможем получить нефть Кавказа не ранее, чем через год после захвата месторождений, и это при вложении очень больших средств, которых нет. Лучше сразу же бензин, но, думаю, что при угрозе захвата русские свои нефтеперерабатывающие мощности просто взорвут. Про Иранскую нефть молчу. При господстве Британского флота! И задайте себе вопрос: чем мы будем расплачиваться с американцами за бензин и нефтепродукты?