Змеица (СИ) - Логоша Кристина. Страница 10

Охранник помог выйти Ульвире и сразу же набросился на нее с расспросами:

— Мне казалось, мы поняли друг друга. Марианна опасна, ей нужен дополнительный контроль, — завел он песню.

Ульвира шла по дороге к дому, словно потеряла слух, еще больше раздражая Лимека своим безразличием

— Мы поговорили с ней, и она пообещала исправиться, — сказала хозяйка дома Медянок.

— А через десять минут она сбежит, обворовав вас, — он перегородил ей дорогу к дому.

Я наблюдала за ним из-за спины Ульвиры: зрачки расширены, на лице играли желваки. Словно пороховая бочка с горящим запалом — еще немного, и взлетит на воздух.

— Лимек, я плачу тебе деньги за безопасность Марианны. Решения здесь принимаю только я, — парировала Ульвира. — Отойди в сторону.

Впервые я прониклась к этой женщине огромной благодарностью и уважением. Чуть помедлив, охранник выполнил распоряжение. В его осатанелом взгляде читалась лютая ненависть.

Я изумилась, когда вышла утром к завтраку. Гостиная напоминала антикварный кукольный магазин. Повсюду были расставлены фарфоровые девушки-марионетки. На красоту игрушек нельзя было налюбоваться — яркие платья, соломенные шляпки с цветами и обилие тончайшего декора — столько кропотливого труда, что они с достоинством посоперничали бы с признанными произведениями искусства.

— Доброе утро, госпожа Марианна, — произнесла Харен, спустившись за мной с лестницы. — С праздником вас!

Вместо обычного невзрачного наряда на ней было красивое фиалковое платье, отороченной золотистой лентой. В волосах вплетены цветы.

— С каким праздником?

— В Хрустальном городе отмечают день цветения персиков. В этот день девушкам принято наряжаться в красивые платья, украшать волосы цветами и получать подарки.

— Никогда о таком не слышала.

— Его празднуют только здесь. Это один из череды праздников, предшествующих Дню Перерождения Серпенты.

Я вспомнила лекцию в Храме. Монах говорил, что День Перерождения Серпенты — главное событие, когда город на несколько дней весь останавливает работу и утопает в веселье. К этой дате все шаяни определяются со своим господином. Мне нужно выбрать еще двух.

Хромой походкой Ульвира вышла из комнаты, держа в руках еще одну игрушечную марионетку. У куклы в персиковом платье была бледная кожа и цвета вороного крыла волосы. Она напоминала меня.

— Вылитая ты, Марианна. — Ульвира подошла к навесным полкам, на которых прежде стояли расписные тарелки, а сегодня они все заставлены красивыми фарфоровыми куклами. Поставила праздничную игрушку в самый центр. — Здесь ей место.

— Это ваши куклы? — я с восхищением рассматривала работу Ульвиры.

— К празднику цветения персиков я делаю марионеток, похожих на моих шаяни. Все куклы в этой комнате — копии тех, чью судьбу я устроила.

Дух захватило от количество девушек, прошедших через дом Медянки. Стало грустно, куклы уже не вызывали восхищения, а вгоняли в печаль.

Входная дверь открылась, и в нее вошла Камлия. Камеристка держала в руках сверток крафтовой бумаги. Несмотря на униформу, в ее волосы была вплетена веточка цветущего жасмина.

— Посылка, госпожа Ульвира.

— Замечательно! Теперь все будет достоверно.

Камлия вручила мне посылку, развернув упаковочную бумагу.

— Смотрите, какая нежная персиковая ткань. Я в нее влюбилась, как только увидела у портного.

Внутри оказалось платье точь-в-точь, как на миниатюре Ульвиры. Теперь понятно, почему Камлия не пришла с утра помочь собраться — ее послали за особенным нарядом для меня. По сияющим глазам камеристки поняла, что сейчас меня заставят переодеться. И оказалась права.

Стоило закончить завтрак, мы поднялись в комнату. Как пчелка над цветком, Камлия кружила надо мной, помогая нарядиться. Платье изящно подчеркивало изгибы фигуры, несмотря на летящий силуэт и драпировку. К нему прилагался гребень, украшенный цветами из розового нефрита. Спустя несколько минут в отражении напольного зеркала на меня смотрела живая копия куклы.

— Вы будете самой красивой шаяни в имперском ботаническом саду! — восхищенно воскликнула Камлия.

— В каком ботаническом саду?

— Сегодня же цветут персики, и чтобы заслужить расположение Серпенты, каждая незамужняя девушка должна постоять в тени персикового дерева. Самые красивые деревья в имперском саду. Его очень любят посещать в этот день.

— Сомневаюсь, что Ульвира меня выпустит.

— Нет-нет, что вы, госпожа! Это очень древняя традиция! И пренебрегать ею большой риск. Особенно для девушки, которую ждет посвящение в храме. Вот увидите, она обязательно вас отпустит.

То ли Камлия подслушала разговор хозяйки дома Медянок, то ли действительно Ульвира была суеверной, но после переодевания она позвала меня в кабинет. Сегодня даже у нее в строгом пучке волос торчала маленькая шпилька в виде фиалки. Женщина сидела за секретером и перебирала бумаги.

— Присаживайся, Марианна, на свободный стул, — предложила, и я выполнила распоряжение. — Сейчас вы с Харэн поедете в имперский сад. Это не увеселительное мероприятие, а негласный ритуал. До полудня в этом саду будут все шаяни. Вам нужно дождаться, пока начнут опадать лепестки цветов персиковых деревьев, и тогда можете возвращаться домой. Будьте осторожны: не так страшны дахары, как девушки, желающие заполучить их благосклонность.

— Лимек с нами не пойдет? — удивилась я.

— Нет. Ему там нечего делать. Нагов не пускают в этот день в сад. Только дахаров.

— Хорошо, тогда мы постараемся не привлекать к себе лишнего внимания.

— Можешь идти. — Я поднялась и направилась к двери. — Ты сегодня очень красивая. Присмотри себе хорошего дахара.

Я не успела ответить, как дверь открылась нараспашку, и перед моим лицом появилась огромный букет алых тюльпанов. Не сразу за ним смогла рассмотреть Лимека.

Наг вполз в комнату и вручил цветы Ульвире.

— С праздником!

— Приятно удивил, Лимек. Не ожидала.

— Сегодня же принято дарить подарки. Я не удержался, решил порадовать очаровательное руководство, — залебезил наг.

От его приторно сладких речей на зубах появилась оскомина. Но Ульвира не замечала подхалимства:

— Очень красиво. А Марианну чего не поздравил?

— Я подарил ей рабыню, а она даже не поблагодарила меня, — змеиный взгляд неприятно скользнул по моей фигуре.

После последней ссоры с Ульвирой Лимек притих, не вступал в открытую конфронтацию и вел себя предельно деликатно. Я бы вздохнула с облегчением, если бы он не смотрел на меня, как голодный волк на сочное мясо.

— Спасибо за вашу щедрость, Лимек.

Линия его губ изогнулась в неприятной улыбке:

— Дорога ложка к обеду, дарайя.

От его ответа по телу побежали мурашки. Не хотелось себя чувствовать обязанной, но я понимала — слов благодарности ему будет мало. Стараясь как можно быстрее избежать неприятной компании, я покинула кабинет Ульвиры. Не знала, что ждет меня в имперском саду, но там точно лучше, чем с Лимеком в доме.

— Я здесь никогда не была, — призналась Харэн, — Но наслышана об этом месте.

Мы прошли под кирпичной аркой, которая служила входом в ботанический сад. Со всех концов улицы сюда шли девушки в нарядных платьях, сжимая в руках ажурные зонтики от солнечного света. Мужчины нам попадались очень редко, и чаще это были сотрудники сада, которые занимались своей работой.

— Харэн, ты как-то сказала в храме, что змееликий забирает тепло девушек, и она даже может умереть…

— Не все змееликие, — она опасливо осмотрелась по сторонам, словно боялась, что наш разговор могут услышать. — Наги могут навредить, но не убить. Про дахаров разное говорят… Кто-то с одной шаяни до десяти лет живет, а у кого-то каждый год новая игрушка.

— Какой кошмар!.. — прошептала.

Мы вышли на центральную алею. По обе стороны — высокие кусты, искусственные горы, утопающие в зелени, мостики над извилистыми ручейками. И, несмотря на буйствующую растительность, все вокруг будто припорошено снегом — опавшими лепестками персиковых цветов. Деревья белым пологом нависали над дорожками.