Субординация (СИ) - Вольская Виктория. Страница 45

— Мне нужны не деньги, мне нужен ты, — она пристально смотрит на него, решительно, цепко, что он не в состоянии отвести от неё взгляда.

— Не понял.

— Я, как донор не подхожу ни по группе крови, ни по показаниям, сама только с операционного стола, перенесла операцию по удалению матки. — Егору становится жутко жаль её, ведь если она потеряет дочь, другого ребенка у неё не будет никогда.

— Миша? — сиплым голосов, спрашивает Егор.

Она не отвечает, отводит взгляд в сторону.

— У неё четвертая отрицательная. В банке крови нет такой. Врачи говорят, что идеальным донором может стать её отец.

Пауза между ними затягивается. Она молчит, он переваривает сказанное ею. У Егора четвертая отрицательная, и он точно помнит, ещё со времен школьных медосмотров, что у Мишки вторая положительная, впрочем, как и у Олеси. И если он правильно воссоздает в памяти уроки биологии, то у двух родителей со второй группой крови может родиться ребенок с первой, либо второй группой. А у Юли четвертая…

— Ты что, мне сейчас хочешь сказать, что отец — я?

— Я честно не знала, Егор, — дрожащими руками она стирает слезы, которые текут по её щекам. — Я была уверена, что она Мишина дочь. Ведь мы всегда предохранялись с тобой, а с ним — нет.

— Очуметь, — ничего себе методика определения отцовства. — Да, как так — то! — Егор в полном шоке смотрит на Олесю и не может поверить своим ушам. Он мог поверить в то, что она не догадывалась, что беременная от него, но потом, когда ребенок родился, она не могла не узнать правду. Группа крови редкая и с их никак не совпадающая. Знала ты всё, Олеся. Знала. А вот, Мишка не знал, точно, — Повтори.

— Ты отец моей дочери. Я ни с кем не спала, кроме тебя…

— И Миши — ядовито продолжает Егор, и перед его глазами всплывают воспоминания того вечера, когда он застает лучшего друга и свою девушку в одной постели. И это после того, как она официально согласилась выйти замуж на Киреева. — Мишка знает?

— Да. Это он настоял, чтобы я полетела к тебе. Он уверен, ты не откажешь.

— Что за бумаги у тебя? — он замечает, что она держит в руке папку.

— Результаты анализов, адрес клиники, где она лежит, наши с Мишей контактные данные, брошюра для донора, — её голос срывается, — фотографии Юли.

— Оставь. Дверь закроешь за собой, — он тянет за галстук, ослабевая удавку на шее. — Мне надо выйти.

— Пустишь? — Егор устало, опирается на дверной проем, с мольбой во взгляде смотрит в глаза любимой женщины.

— Ты пил? — спокойно спрашивает Яна, смотря на бутылку алкоголя в его руке.

— Нет. Поначалу хотел, купил, — он переводит взгляд на белую бутылку, — а потом передумал.

— Проходи, — Яна открывает дверь шире, позволяя ему войти в квартиру.

Егор проходит сначала на кухню, открывает мусорное ведро и выбрасывает бутылку водки. Яна дожидается его в коридоре. На обратном пути, он сразу заключает её в свои объятия. Вжимаёт её хрупкое тело в себя. Дышит ею.

— Я люблю тебя, — шепчет он, — люблю.

— Я тоже люблю тебя, — признается девушка.

— Правда? — он обхватывает её голову своими ладонями, смотрит в глаза.

— Да.

— Пообещай мне, что никогда не предашь, — приезд Олеси всколыхнул прошлые воспоминания, забытые обиды, липкий страх предательства.

— Егор…

— Пообещай, Яна.

— Обещаю.

— Спасибо, — облегченно вздыхает Егор, продолжая обнимать её. — Можно я у тебя ночевать останусь?

— Да.

Мужчина тянет её за руку в спальню. Там помогает ей снять халатик, сам раздевается. Они ложатся в постель, Яна кладет голову на его грудь, чувствуя, как бешено и тревожно бьется его сердце.

— Её зовут Олеся, — нарушает тишину Егор.

Ему ещё несколько мгновений требуется, чтобы решиться продолжить свою исповедь. Яна не торопит.

— Мы учились в одном классе, до десятого класса я её даже не замечал, мы случайно встретились на курорте, провели вместе три недели на море, а когда вернулись к учебе после каникул, продолжили наш роман. Я влюблялся в неё все больше и больше с каждым днем. Три года мы встречались, последний год, вообще жили вместе. А потом мы расстались.

— Ты изменил ей?

— У меня был друг Мишка Ягудин. Как выяснилось позже, он тоже был в неё влюблен.

— Как выяснилось?

— Как в песне. «Ну, что же ты студент игрушку новую нашел, не думал, не гадал, а девушку мою увел». Она вышла за него замуж, и они уехали в Израиль на ПМЖ.

— Сколько лет вы не виделись?

— Шесть.

— Зачем она приехала?

— Сообщить мне, что у меня есть дочь.

— Дочь?

— Да, её зовут Юлей. Девочка в коме после аварии, нужно переливание крови. Она попросила меня стать донором.

— А ты?

— А я в шоке. Ничего не соображаю. Не могу поверить. У меня есть дочь и ей уже пять лет.

— Ты поможешь девочке?

— Конечно, это же мой ребенок. Я купил билет на самолет до Тель-Авива. Только…

— Что не так?

— Поехали со мной? Я не хочу оставлять тебя здесь одну.

— Егор, мы не можем оба уехать. Дорохов не позволит. Лучше я здесь подстрахую тебя, и доделаю проект.

— Я боюсь за тебя.

— Богдан под стражей.

— Надолго — ли.

— На него завели уголовное дело, не думаю, что он сможет спокойно гулять по улицам.

— И все же, я буду спокойнее, если ты переедешь ко мне.

— Егор, это лишнее.

— Я настаиваю.

— Хорошо. Пока ты будешь в Израиле, я буду жить у тебя.

— Отлично. А теперь давай поспим немного, — он касается её губ нежным поцелуем. — Спокойной ночи, моя девочка.

Егор не стал звонить ни Мише, ни Олесе. Как только он оказался в здании аэропорта Тель — Авива, набрал номер лечащего врача и сразу направился в клинику. Доктор, мужчина, примерно того же возраста, что и он, ожидал его на первом этаже. Он не скрывал своей радости от того, что Егор откликнулся на просьбу родителей девочки и смог прилететь. Егора сразу проводила в кабинет, где взяли анализ крови на совместимость. Пока анализ обрабатывали в лаборатории, доктор Левинсон проводил Егора к палате девочки. Войти ему не разрешили, но постоять у окна, чтобы увидеть её позволили. В палате была Олеся, она сидела рядом с койкой, то поглаживала, то целовала маленькую детскую ладошку, проводила ладонью по волосам. Она была раздавлена, но держалась перед дочерью, которая была без сознания. У Егора защемило сердце от увиденного, ком в горле проглотил с трудом. Олеся будто почувствовала, что он наблюдает за ней, подняла глаза и их взгляды встретились. Она поцеловала малышку в щечку, что — то шепнула ей и вышла из палаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Не говоря ни слова, она бросилась к Егору.

— Спасибо, что прилетел, — шепчет она, обнимая его, как родного. И снова плачет.

— Я не мог иначе. Как она?

— Врачи ввели её в медикаментозную кому, иначе бы она уже была… не с нами.

— Успокойся, не плачь, — он прижимает к себе содрогающуюся в рыданиях Олесю. Успокаивающе гладит по спине.

— Здравствуй, Егор.

Киреев отпускает Лесю, оборачивается, за его спиной стоит его бывший друг, такой же печальный, как и его жена. На носу наклеен пластырь, нога загипсована, в руках костыли.

— Привет, Миша, — отвечает Егор.

Михаил протягивает руку для приветствия, Егор не сразу отвечает на этот жест. Встреча эта вынужденная, и он не простил друга за предательство.

— Егор Дмитриевич, — выйдя из лифта, к ним спешит доктор, — пришли результаты анализа. Вы подходите Юлии, как донор.

— Слава Богу — вырывается из уст матери.

— Отлично. Что мне делать?

— Следуйте за мной. Будем делать прямое переливание крови.

Егора заводят в палату к девочке, и пока врачи хлопочут над аппаратурой, Егор делает несмелые шаги к кровати. Юля. Юлечка. Маленькая. На ангелочка похожа. Она очень бледная, будто в её организме вообще нет крови, он даже боится прикоснуться к ней, вдруг повредит что — то, она словно фарфоровая: хрупкая и белая. В самолете он рассматривал фотографии этой жизнерадостной девочки. На всех снимках она в движении, нет ни одного момента, где бы она застыла для позирования. Живая, улыбчивая девочка. Он поверить не может, что эта непоседа сейчас лежит на этой койке совершенно обездвижено, вообще без признаков жизнедеятельности. Впервые в жизни, на его глазах наворачиваются слезы.