Яйцо Дракона (СИ) - Форвард Роберт Л.. Страница 5

МОЩНОСТЬ 22% НОМИНАЛЬН.

X-ДИАПАЗОН НИСХ. КАНАЛ 80% НОМИНАЛЬН.

K-ДИАПАЗОН НИСХ. КАНАЛ ВЫКЛ.

СИСТЕМА ОРИЕНТАЦИИ ВЫКЛ.

УГЛОВАЯ СКОРОСТЬ 77 МИКРОРАД/СЕК

АКТИВНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ:

НИЗКОЧАСТОТНОЕ РАДИО

СОЛНЕЧНЫЙ ИК-МОНИТОР

РЕНТГЕНОВСКИЙ ТЕЛЕСКОП (РЕЖ. ОЖИД.)

– Запущены всего два эксперимента, – произнесла Жаклин. – Должно быть, инженеры отключили рентгеновский телескоп с момента моей последней проверки. – Она взглянула на угловую скорость, переключила компьютерный терминал в режим вычислений и произвела быстрые расчеты.

– Семьдесят семь микрорадиан в секунду – это чуть больше одного оборота в сутки – почти такой же период, как и у гребенки. Сама гребенка, скорее всего, связана с солнечным нагревом передающей антенны или каким-то другим эффектом солнечной природы.

Завершив сеанс работы с терминалом, она взяла бумажный рулон и в этот предрассветный час направилась обратно в свою комнату. Ему предстояло пополнить целую гору других рулонов, сложенных стопкам на книжной полке, а самой Жаклин – присоединиться к спящим обитателям Пасадены.

Пятница, 24 апреля, 2020 г.

Жаклин снилось, что она летит. Точнее не летит, а дрейфует в пустом пространстве. Опустив взгляд, она, наконец-то, поняла, где находится. Прямо под ней расположился сияющий солнечный шар. Перед глазами Жаклин раскинулась вся Солнечная система, как если бы она смотрела на нее сверху вниз. Пройдя астрономическую подготовку, она самопроизвольно разместила воображаемые планеты на нужных местах; еще чуть-чуть, и она бы увидела даже едва заметные, почти круговые орбитальные линии, придававшие Солнечной системе вид стрелковой мишени. Она отыскала крошечную систему из двух планет, представлявшую собой пару Земля-Луна и, напрягая зрение, пыталась разглядеть детали земной поверхности, в тот самый момент, когда планетарный пейзаж уплыл вбок, следуя за медленным, но неотвратимым вращением ее тела. Не имея возможности еще хоть немного повернуть голову, Жаклин вынужденно отвела взгляд от Солнца, направив его вверх; она парила, вытянув руки и ноги на манер буквы X. – В точности как низкочастотные радиоантенны, которые торчат из космического зонда, – подумала она.

Вскоре ее тело совершило полный оборот, и Жаклин почувствовала восхищение при виде развернувшегося вокруг пейзажа. Наконец, она сосредоточила свое внимание на северном полюсе Солнца. Вид светила при всей его яркости не доставлял никаких неудобств, и Жаклин стала осматривать его практически безликую поверхность в поисках хоть каких-то отличий. Глаза, впрочем, здесь оказались бессильны, но, продолжая наблюдать, она, наконец-то, почувствовала слабые пульсации в руках и ногах. Двойной импульс, тройной импульс, импульс…

– Двигаясь по орбите, черные дыры излучают сложный радиосигнал, и мое тело работает, как приемник, – подумала она, продолжая вращаться. Вскоре она уже не видела Солнца, но по-прежнему ощущала пульсации в руках и ногах. Затем, продолжая всматриваться в небо под прямым углом к Солнцу, она ощутила быстрое покалывание, нараставшее в ее правой руке. Оно становилось все сильнее и сильнее, едва не затмевая собой более медленные, ритмичные пульсации. – Гребенка! – воскликнула она и тут же рассмеялась самой себе…

– Самый верный способ вообразить себя во сне космическим кораблем – это с головой уйти в собственную диссертацию, – произнесла Жаклин, приподнимаясь на кровати у себя в комнате. Выглянув в окно, где по полуденным улицам суетливо неслись машины, она потерла правую руку, избавляясь от неприятного покалывания и восстанавливая нормальный кровоток, которого рука была лишена, оказавшись зажатой под ее изможденным телом.

В самом разгаре запоздалого завтрака увиденный сон напомнил о себе снова. Эксплуатационные характеристики космического аппарата она знала почти так же хорошо, как и особенности собственного тела, но ей все равно показалось странным, что во сне гребенка появлялась именно в тот момент, когда Жаклин поворачивалась к Солнцу спиной, а вовсе не лицом.

Немного над этим подумав, она подошла к книжной полке и достала два рулона – тот, над которым трудилась вчерашней ночью, и более старый, записанный несколько месяцев тому назад. Она развернула на полу фрагмент каждой из лент, расположив их друг под другом и принялась двигать старую запись то в одну, то в другую сторону, пока сложный, медленно изменяющийся сигнал, вызванный орбитальным движением черных дыр, не совпал на обеих записях. Затем она просмотрела оба рулона и дошла до зашумленных областей. Они оказались разными. Мало того, что несколько месяцев назад гребенка выглядела куда слабее (хотя это можно было объяснить постепенной порчей оборудования или изоляционного слоя), так еще и пик ее активности был заметно смещен относительно положения Солнца. Жаклин достала и проверила еще более старую запись. Теперь гребенка была еле заметна. Она даже помнила, что компьютер без особого труда смог извлечь из этих данных чистый и аккуратный спектр, поскольку спектральная энергия шума была слишком мала. Но пик интенсивности гребенки опять-таки испытывал задержку по времени.

– Ну что ж, это тот самый случай, когда числодробильная объективность машины на порядки превосходит исключительную субъективность человеческих глаз и рук. Пора тебе снова засесть за компьютер, Жаклин, – сказала она самой себе. – Но сначала придется пополнить запас компьютерного времени у старины Сола.

Жаклин направилась к корпусу космической физики, расположенном на другом конце калтеховского кампуса. Огромное здание, построенное еще в те времена, когда финансирование космических программ составляло значительную часть национального бюджета, теперь имело к космической физике весьма условное отношение. Под исследования космоса были отведены лишь подвал с компьютерным залом и кабинеты на первом этаже. Оставшаяся часть здания была оккупирована старшекурсниками и аспирантами факультета общественных наук. Если бы конгломерат калтеховских лабораторий реактивного движения не сумел убедить НАСА, европейцев и русских объединить тающие на глазах национальные бюджеты космических программ, направив их на поддержку единого международного исследовательского центра с общей сетью дальней космической связи, все исследования в области дальнего космоса бы попросту прекратились.

После того, как американцы отказались от спонсирования космических аппаратов для исследования далекого космоса, а европейское космическое агентство вслед за утратой Спейслэб распалось на пререкающиеся друг с другом фракции, советские органы планирования, лишившись заметных конкурентов, практически перестали интересоваться исследованием дальнего космоса и сосредоточили свое финансирование на авантюрах, связанных с пилотируемыми и беспилотными орбитальными полетами. Холодная война так и не окончилась, но по сути выродилась до практически бездумного поношения оппонентов в ООН. По мере роста российского уровня жизни партийные планировщики столкнулись с необходимостью уделять все больше внимания утратившему покорность населению и уже не могли дать убедительное обоснование независимой программы по изучению дальнего космоса.

Преодолев практически безлюдные коридоры корпуса космической физики, Жаклин остановилась у кабинета профессора Владимира Солинского. Немного помедлив, она постучала.

– Да? [3] – ответил грубоватый голос.

Она открыла дверь и вошла в кабинет. Худощавый джентльмен среднего возраста крутанулся на кресле и, отвернувшись от заполненного кириллическими символами экрана, поднял взгляд на Жаклин. Она достаточно хорошо владела русским, чтобы понять, что перед ее приходом профессор читал новостную статью о предполагаемом открытии магнитного монополя в одной из нигерийских железных руд.

Для русского Солинский одевался довольно необычно. Его костюм был сшит на заказ по последней европейской моде. Само его наличие на профессоре сухощавого телосложения выставляло напоказ тот факт, что обладатель костюма был путешественником, повидавшим немало стран и получившим изрядную свободу и еще более изрядное финансовое покрытие от умудренного опытом русского правительства, которое, в свою очередь, ожидало от Солинского великих свершений. Когда профессор взглянул на девушку поверх очков для чтения, его лысеющая голова наклонилась вперед.