Бедный Павел. Часть 2 (СИ) - Голубев Владимир Евгеньевич. Страница 75

Конечно, в целом на Урале уйти с заводской работы желали почти треть крестьян. Особенно те, что приписаны были сравнительно недавно и ещё помнили, какова она крестьянская жизнь. Требовалось заменять их в производстве, но тем не менее около шести тысяч работных людей оказывались лишними. Это была прекрасная новость — так мы могли решить проблему нехватки рабочих рук на планируемых заводах. Однако требовалось переместить их, да и прочих, кто менял место работы, к новым заводам. Причём аккуратно, не потеряв столь нужных людей.

За такие вести мне хотелось расцеловать моих порученцев. И я не стал лишать их такой чести. Ордена, конечно, тоже были нелишними.

— Какие ваши дальнейшие намерения, друзья мои? Насколько я помню, Вы, Григорий Николаевич, решительно были настроены заняться лесом. Что же, весьма достойное дело. Корабелы наши давно ругаются, что найти в русских бескрайних лесах порядочное корабельное дерево задача почти нерешаемая. Агрономы уверенно заявляют, что без лесопосадок в земледелии ничего толком не получится. Да и для строительства и столярного дела дерево всегда будет необходимо. Одно из важнейших проблем государства нашего! Лесная палата, опять же, уже год как существует, а всё ещё без начальника! Всё Бургсдорф обязанности там исправляет. — улыбался я своему верному соратнику.

— Кхм-кхм! — прокашлялся смущённо Теплов, — Я, Павел Петрович, просил бы Вас освободить меня от обязанностей по лесному ведомству!

— Да Вы что, Григорий Николаевич? Вы же так хотели заняться этим вопросом? Именно Вы создавали правила лесопосадки и лесопользования, подбирали людей для этого! Как же Вы своё любимое дитя бросаете? — искренне удивился я.

— Я, Ваше Высочество, будучи столь далеко от столичных городов, убедился в том, что законов на местах не знают и пользоваться ими не умеют. Даже зачастую не имея нездоровых желаний, не могут разобраться в бесчисленных указах, манифестах и законах наших, коими обросло Соборное уложение.

Само уложение уже настолько сильно устарело, что даже основанием для создания новых законов служить не может. Вижу именно в этом главную задачу свою! Нужны нам новые кодексы законов, подобные Юстинианову, понятные и логичные! Без этого сложно нам будет порядок в Империи сохранять, да и дела коммерческие и промышленные никак хорошо развиваться не смогут. — глаза Теплова разгорались неподдельным интересом.

— Григорий Николаевич, а как же Ваше здоровье? Я опасаюсь что…

— Павел Петрович! Прошу меня простить за мою горячность, но я достаточно отдохнул от дел канцелярских, и порывы души моей сейчас сосредоточены исключительно на законах российских!

— Хм… В общем, мечтаете Вы, друг мой, о славе русского Сцеволы [136]! — с некоторой грустью произнёс я. Мне было тяжело обрекать своего уже далеко не молодого друга на тяжкую, почти невыполнимую работу. Но Теплов стремился к ней всем своим горящим как факел естеством, и отказать ему в этом означало признать его слабость и продемонстрировать моё недоверие, а это погубило бы его ещё быстрее.

Так что Теплов хотел организовать Законный приказ. Сборники законов — эдакая новая Российская Правда, уже снились ему! На Лесную палату поставили Фридриха фон Бургсдорфа, который уже три года работал у Григория Николаевича, будучи его помощником по лесному делу. Именно он фактически руководил ведомством в отсутствии своего начальника и теперь уже полноправно возглавил палату, изнуряя своей немецкой педантичностью в организации лесного дела губернаторов.

Соймонов тоже заразился энергией своего коллеги и вместо возвращения к преподаванию просто рвался на Олонецкие заводы, где желал присоединиться к команде исследователей. Он справедливо заявлял, что его опыт и знания могут там пригодиться. Старый мастер уехал туда, даже толком не отдохнув.

— Прощай, брат! Мне будет тебя не хватать! — Вардан плакал, не скрывая слёз.

— Прости, меня, бербер! Но я хочу домой! Ты же знаешь!

— Знаю, Ивайло! Ты всё время твердишь о своей Райне и детишках! Я всё понимаю! Просто мне тебя будет не хватать! Два года вместе!

— Да, Вардан, два года — это не просто так! Столько всего было!

— Помнишь, как ты спас меня в шторм в Карибском море?

— А как ты вытащил меня из беды в том бою с приватиром [137] этих чокнутых колонистов?

— Всё равно, русский, ты спасал мою шкуру постоянно! И мне тебя будет не хватать! И Картрайту тоже!

— Чёрт! Эта скотина ни разу не отпускала меня на берег! Даже в Нью-Йорке, где мы ремонтировались, он запер меня в трюме!

— Ха! Выпусти тебя на берег — ты бы непременно сбежал! И как бы мы без тебя выбрались из гавани? Ты же чувствуешь опасность!

— Ох, Вардан, а не сам ли ты посоветовал капитану меня тогда запереть? — грустно произнёс Ивайло.

— Я, брат, чего уж тут скрывать… Ты же давно это понял?

— Я это знал, Вардан. Я слышал ваш разговор.

— Но, ведь это я уговорил Картрайта тебя отпустить!

— Ха! Как бы он меня удержал? Нашему Ориолю нужен доковый ремонт. А уж в доке я бы точно сбежал.

— Ну всё-таки… Прости меня, брат!

— Надеюсь, у тебя будет всё хорошо, Вардан!

— Будет, конечно! Мы заработали достаточно, чтобы Картрайт расплатился по своим долгам и Ориоль нормально отремонтировали! А я — старший помощник, и все шансы стать капитаном!

— Может, ты заглянешь как-нибудь к нам в Очаков, почти капитан?

— Будет воля Божья, загляну, рулевой! — они напоследок обнялись, и Ивайло спустился по сходням на пирс. Он не ступал на твёрдую землю уже два года, голова его закружилась, но он упрямо, не оглядываясь, вышагивал в сторону огней Плимута, где надеялся найти корабль, идущий в Россию — домой.

Его неуверенность от встречи с земной твердью сыграла с ним злую шутку — Попов не заметил тёмную фигуру, мелькнувшую за его спиной. Короткий удар — и он снова, как тогда в Стамбуле провалился во тьму.

Когда он открыл глаза, то осознал, что снова находится на корабле. И мерзкая рябая морда смотрит на него и ухмыляется.

— Добро пожаловать на королевский флот, морячок!

Задачи перед нами в связи с переселением множества людей на новые места жительства росли, вопросов обеспечения их всем необходимым становилось всё больше, и Генеральный штаб уже не раз недвусмысленно давал понять, что его сотрудникам невозможно заниматься этим предметом дальше.

Требовалось, наконец, организовать ведомство, которое возьмёт в свои руки координацию переселения и контроль над территориями. Мне нужен был могучий о́рган, что сопряжёт все изменения в стране в единый поток и даст дублирующую информацию о процессах в государстве в целом и на отдельных землях в частности. Сложным вопросом был подбор персонала для новой структуры, но теперь я уже был готов принять решение.

— Присаживайтесь, господа! — я указал гостям на кресла в своём кабинете. Те, поклонившись, заняли предложенные места. Я принялся расхаживать перед ними, — Итак, друзья мои, я пригласил Вас, чтобы обсудить одну из важнейших задач, стоя́щих перед Россией — задачу заселения новых земель и обустройства их.

— Ваше Высочество! Я осмелюсь спросить Вас, а что же не так сейчас? Ведь Фёдор Васильевич Баур вполне неплохо справляется с решением этой задачи. — генерал-майор Фабрициан, храбрец и умница, которого я лично знал по турецкой войне выразил вполне обоснованное непонимание. Его коллега — Окольничий полковник Дабижа, также сопроводил этот вопрос недоуменным поднятием бровей и кивком.

— Что же, Фёдор Иванович, Вы находились весьма далеко от столицы и давно не общались с офицерами Генерального штаба и его руководителем. — ободряюще улыбнулся я Фабрициану, — Баур уже давно не в состоянии обеспечить работу сразу на двух фронтах — и переселение, и реорганизация армии. Мы с императрицей намерены для решения этой проблемы, а также для системного управления областями империи нашей создать новый приказ — Земельный, которому и будут вменены в обязанности задачи сии.