Проклятие Синей Розы (СИ) - Ерова Мария. Страница 38
- Нет. – зло выкрикнула она. – Но я спасу тебя!
И Корвин, успокоившись, провалился в тёмную бездну беспамятства, отдавая себя в руки когда-то спасённой им ведьмы.
Огонёк свечи разомкнул плотные объятия ночи, обозначив силуэт приближающегося к нему женского тела. Свеча погасла, а тело, опустившись рядом, прильнуло к нему и сразу стало тепло. Тонкие руки по-матерински нежно обвили плечи, согревая, поглаживая, и от этой нежности стало совсем уютно, словно он был дома.
Но спать он больше не хотел. Тем более, что ему в грудь упирались обнажённые бугорки упругой женской груди. Но сейчас его более заботило не это – в таком состоянии, котором он пребывал, близость женщины волновала мало. Скорее то, почему он выжил вместо того, чтобы умереть.
- Прости меня. – прошептала Кэтрин, теперь проводя рукой по грязным слипшимся волосам парня. – У меня не было иного выбора.
О чём это она?
Корвин нахмурился, пытаясь это понять. И тут же нежный пальчик попытался расправить складочку меж его бровей.
- Я – жив? – словно не веря, прошептал парень. – Но как? Как ты это сделала?
- Тебе придётся меня простить…
Тогда он не понимал, что значили эти слова. Лишь многим позже ему открылась не лучшая истина – он изменился. И он больше не человек.
С тех пор, как с Кэтрин произошло это страшное событие, девушка сильно изменилась. Не было больше той наивной девочки, что верила во всесильность спасительного леса и покровительство добрых богов. Все защитники её селения были мертвы, а внутри её самой зрела новая никчемная жизнь полукровки, что не была желанной, да к тому же лишённой покровительства их духов. Такой ребёнок был просто обречён на несчастья.
И всё же Кэтрин хотела и продолжала жить дальше. Потихоньку налаживался быт во внезапно опустевшем селении, боль забывалась, но иногда прорывалась наружу острыми приступами, и тогда девушка долго рыдала, уткнувшись лбом в колени, а после проходило и это.
А ещё она часто вспоминала, как чудесным образом ей помог щуплый шестнадцатилетний мальчишка, которого вожак называл «Корвин»…
Роды начались раньше срока, и Кэтрин отделалась довольно легко. Однако брезгливый голос матери, помогавшей ей разродиться, недовольно произнёс: «девочка», и последняя надежда, связанная с их родом, угасла вмиг. Она даже не хотела смотреть на новорожденную, что слабо попискивала, когда Шейла утирала её тряпьём, и всё же ей пришлось.
Бабушка грубо вручила маленький свёрток с ребёнком в руки матери, и та, заглянув в красное сморщенное лицо девочки, разочарованно вздохнула.
«На всё воля богов!» - изрекла Шейла, омывая руки водой.
И Кэтрин пришлось смириться…
Уже вскоре он окреп, раны затянулись, язвы сошли на «нет». Кэтрин любовалась им и своей работой – поди-ка, подними такого на ноги! А он изменился. Из худощавого подростка Корвин превратился в настоящего мужчину, крепкого, сильного. А ещё красивого, хоть и оброс он здесь, в глуши, как дикарь. Волосы, щетина… «Но не в том ли мужская прелесть?» - думала знахарка.
За отсутствием других мужчин, да постоянного присутствия этого, Кэтрин успела влюбиться в Корвина по уши, и даже не скрывала. Да и к чему было скрывать? Их кровь, соединившись, дала силы мужчине выжить, а теперь их связь крепла с каждым днём. Хотя метаморфозы, происходящие с телом мужчины, преподносили иногда кое какие неприятные сюрпризы.
Но всё это было мелочью, даже гнев Шейлы, когда она узнала, что к чему. Она отказалась признавать этот союз, но не могла пойти против воли богов, и тихо проклинала бывшего охотника за нечистью, стоило им столкнуться в лесу.
Марисоль же, напротив, заметно привязалась к новому, почти уже ставшему за какие-то несколько дней членом их семьи человеку, и Кэтрин раздражала постоянная возня девочки возле её будущего мужа. По правде сказать, сейчас знахарка предпочла бы, чтобы её дочь самым волшебным образом, куда-нибудь исчезла. А она родила бы других детей, благословлённых их с Корвином браком и лесом. Оставалось дождаться полнолуния и завершить брачный обряд самым лучшим и желанным образом…
- Марисоль! – рявкнула Кэтрин так громко, что девочка вжала голову в плечи, поспешно ретировавшись за спину Корвина, чтобы не схватить очередную оплеуху от матери, и теперь выглядывала из-за его широкой спины как нашкодивший котёнок. – А ну марш отсюда!
Парень, посмеиваясь, словно в шутку расставил руки в стороны, дабы рассерженная родительница не добралась до своей маленькой рыжеволосой дочери, на деле же реально спасая её от побоев.
Но девочку не надо было уговаривать – она рванула в сторону дома так, что пятки засверкали, и тогда Корвин сложил руки на своей широкой груди, пристально уставившись на знахарку.
- Ты что, ревнуешь? – в шутку произнёс он, хохотнув. – Она же ребёнок. К тому же, твой ребёнок. Чего плохого в том, что она видит во мне отца или старшего брата?
- Я не хочу тебя ни с кем делить. – повела плечом Кэтрин. – Даже с ней. И ты ей не отец.
- Не будь такой злой! Она же не виновата… в том… ну…
Он замялся, понимая, что затронул больную для девушки тему, но ретироваться было поздно.
- Договаривай! – вспыхнула рыжеволосая ведьма. – В том, что главный самец из твоей бывшей стаи, изнасиловав, наградил меня ублюдком?! И что, я теперь должна прыгать от восторга?! Не такой участи я себе желала!
Корвин примирительно поднял руки вверх.
- Успокойся, я не это хотел сказать. – начал он, пытаясь правильно подобрать слова. – Всё в прошлом. Я вот тоже оборотнем не планировал становиться.
Его взгляд невольно опустился на руку, покрытую татуировками, отличающими охотников за нечистью от всех остальных, и не смог сдержать вздоха.
- Просто иногда судьба приводит нас не туда, куда мы хотим… И заставляет платить за грехи, которых мы не совершали.
На этот раз Кэтрин самой пришлось отводить глаза, упрек в словах мужчины был для неё весьма очевидным.
- Пойду, прогуляюсь.
Корвину и в самом деле захотелось побыть одному. И он решительно направился в лес, по направлению к реке.
Прошлая жизнь не казалась Корвину такой уж большой потерей, да и что он видел в ней хорошего? Вечное скитание по деревням и лесам в компании грубых, потерявших всякую человечность, охотников за нечистью, бесконечные убийства различных существ, которые, как бывало часто, не заслуживали смерти и были разумны.
Как он оказался в этой дурной компании, Корвин не знал. Точнее, знал, но, будучи сиротой, выбирать особо не приходилось. Им нужны были воины, ему – еда и защита, одному в этой жизни было не продержаться.
Но когда он соглашался на это дело, тогда слабо ещё представлял, что его ждёт. Старейшина клана Баларук так расписывал свою деятельность, что юнцу Корвину вся эта банда охотников за нечистью представлялась благородным войском чуть ли не с божественной миссией – избавить грешную землю от недостойных, защитить невинных, спасти оступившихся. И он охотно дал согласие на отличительную метку – татуаж на руку, который свидетельствовал теперь о его высоком положении в селении.