Проклятие Синей Розы (СИ) - Ерова Мария. Страница 40
Марисоль задрожала, припоминая страшные события прошлого, а Хейдена вдруг осенило.
- Так ты заперла в этом чертовом поместье свою мать?!
Девушка быстро кивнула, поджав губы.
- Вот чёрт… - выругался парень, понимая, что дело – дрянь.
Нужно поскорее связаться с Шейлой. Пусть делает всё, что хочет, лишь поскорее избавится от этого ужасного заслона!
Он очень надеялся, что ещё не слишком поздно, и он сможет увидеть Лауру живой…
Но Гаспар нежно отнял её руку от своего лица, чтобы поднести к своим губам, и вдоволь расцеловать.
- Я не призрак, Лаура. – вновь улыбнулся он, наблюдая за напряжённым выражением милого лица Лауры, которая даже не пыталась забрать руку назад. – С чего ты вообще взяла это?
Девушка выдохнула, признавая свою оплошность.
- Прости. Я… ошиблась. – не без облегчения сказала она. – Мой дар, доставшийся мне от мамы… Я вижу их, души или сущности, и не могу отличить от живых людей. И вот, сопоставив все факты и моменты, я решила, что ты… дух.
Гаспар с грустной улыбкой покачал головой.
- Лаура, я не… призрак. У меня другая проблема: я бессмертен. Я живу очень давно, не старея и не умирая…
- Ты – вампир?! – воскликнула Лаура, тут же прикусив губу, поняв, какую глупость сморозила.
- Нет. – вновь качнул головой месье Бертран. – Я проклятый человек, что даже не может свести счёты с жизнью, как не пытался.
-Постой, что ты - пытался? … - девушка уже готова была поверить во всё, что угодно. – Гаспар!
- Прошу, не вини меня… Одиночество порой убивает, и я был бы рад этому, но, увы, это тоже не про меня… А теперь я даже рад, что здесь появилась ты. Вдвоём не так одиноко, и, возможно, ты поможешь мне снять это проклятие…
Боже…
Лаура кисло улыбнулась в ответ. Кажется, в этом поместье от всевозможных проклятий было не протолкнуться.
- Я всё расскажу. Обещаю. – заверил её Гаспар, лелея руку девушки между своих ладоней. – Но сейчас здесь становится опасно…
Они вновь расположились в покоях месье Бертрана, но на этот раз с большим комфортом. Здесь уже стоял небольшой столик с фруктами и вином, другой закуской и давно остывший фарфоровый чайник – должно быть, нетронутый обед Гаспара, отчаявшегося дождаться Лауры в обеденном зале. Но сейчас он был как нельзя кстати.
Пока девушка удобно располагалась в кресле, Гаспар зажёг свечи в красивом массивом канделябре и наполнил вином бокалы.
Было тихо и уютно – по крайней мере, завываний чудовища пока слышно не было, и Лаура позволила себе маленький глоток красного как рубин утонченного напитка.
Гаспар присел на соседнее кресло, последовав её примеру, и отставив бокал назад на столик.
Пристальный взгляд девушки вновь развеселил его, и парень, склонив голову на бок, с улыбкой спросил:
- Всё ещё не веришь?
Лаура ответила не сразу.
- Верю. Просто я сегодня успела так свято уверовать в эту мысль, что мне до сих пор кажется, что ты… не настоящий. Сколько тебе лет?
Гаспар задумался.
- По правде говоря, я давно перестал считать. Может быть, сотня с чем-то.
- Но… как такое возможно? Ты говоришь, это проклятие? У меня в голове не укладывается… Это всё та ведьма, да?
Месье Бертран покачал головой.
- Нет. Это совсем другая история.
- Расскажешь? …
- Да. – француз усмехнулся. – Хотя тут и рассказывать-то нечего.
Меж тем Лаура поудобнее расположилась в кресле, готовясь к новой истории. Про дневник Розабэль, Корвина и их непонятные отношения она решила спросить чуть позже. А пока ей не хотелось портить остатки вечера, а наоборот, расслабится, выпить вина и послушать приятный голос месье Бертрана.
И вот он как раз начал…
- Я попал в поместье Уэйнрайт совершенно случайно, словно сама судьба решила дать второй шанс маленькому оборвышу из другой страны, привезённому сюда не по доброй воле. Правда, я мало что помню из прошлого, шла война между Англией и Францией, и, как это водится, страдали в первую очередь ни в чём не повинные люди. Я не знаю, что случилось, только помню, что мой дом полыхал в огне, а я, очнувшись, лежал на полу, и если бы не Бен – наёмник иp Англии, проститься б мне с жизнью и поставить на том точку.
Да только он спас меня, потом, как трофей, прихватив на родину, хотя и терять-то мне было нечего. Я практически ничего не помнил из своего прошлого, видно, контузия не прошла бесследно. Знал только, что дом мой сгорел, а все родственники погибли, и останься я сейчас во Франции – умер бы голодной смертью как тысячи беспризорников, порождённых этой войной.
Но мне повезло больше.
Старый вояка меня не обижал и всюду таскал с собой, представляя не иначе, как родного сына. И неважно, что я говорил на другом языке – его друзья подтрунивали над ним, но молчали, и я всё же смог худо-бедно выучить английский, и со временем в словах старого Бена уже никто не сомневался.
Война закончилась, и нужно было двигать домой, наш путь как раз лежал через местные болота, но тут случился совсем уж непредвиденный поворот в моей судьбе. Был у Бена один изъян – любил он выпить, да так, чтобы до плохого. Меры человек не знал абсолютно, и вот, проходя мимо владений Уэйнрайт, мой приёмный отец с очередного перепоя повалился в лужу, и больше не встал. Он умер прямо перед домом миссис Розалин, а я, растерявшись, боялся отойти от холодного трупа и горько плакал в голос. Тут-то добрая женщина меня и приметила…
Она сразу же завела меня в дом, а слугам приказала похоронить «того несчастного, что имел неосторожность скончаться прямо перед её благородным поместьем».
Итак, судьба привела меня прямиком в добрые и заботливые руки хозяйки поместья Уэйнрайт. О, если бы я тогда знал, на что обречёт меня и мою новую семью это знакомство, я бы не раздумывая, выбрал смерть от голода или холода на улице. Но тогда я был просто счастлив, потому что у меня появилась крыша над головой. И заботливая бабушка, которая впоследствии души во мне не чаяла. А ещё сводная сестра, в которой души не чаял я.
Миссис Розалин приняла меня как родного. У меня появилась своя комната, настоящая кровать, чистая новая одежда и полноценный рацион из различных блюд. А ещё страсть к разведению роз – увы, Розабэль её совершенно не разделяла. А я не знал, как можно не любить всё это великолепие… Признаться, я никогда не видел такого раньше, и море из роз, что узрел я своими глазами, лишь только поселился в поместье, поразило меня своей хрупкой и в то же время величественной красотой, навсегда запавшей в душу.
А когда бабушка поняла это, радости её не было предела. Она ещё больше полюбила меня, мне кажется, даже сильнее, чем свою родную внучку, и я всегда боялся, что это обстоятельство сможет однажды встать между нами. Так оно и случилось…
Но это было позже.
Тогда я был болезненным и хилым ребёнком. Долгие скитания с воякой Беном не прошли для меня бесследно, любые простуды липли ко мне, то и дело подрывая и без того слабый иммунитет. Насморк почти не проходил, и я то и дело шмыгал красным носом и уже не обращал на это внимания, но в тот раз всё могло закончиться для меня гораздо плачевнее.
Я умирал, задыхаясь от крупозного воспаления лёгких, и бабушка, день и ночь дежурившая у моей постели, всё время держала меня за руку. А доктор Клаус, приходивший время от времени навестить больного, лишь обречённо мотал головой, подтверждая серьёзность моего диагноза.