Проклятие Синей Розы (СИ) - Ерова Мария. Страница 44
Но, увидев девушку, такую растерянную, не знающую чего ещё ожидать от психа-Хейдена, что только и делал, что поливал её грязью и клял последними словами, его решимость едва не дала трещину. Он пришёл обмануть её, чтобы с помощью этого обмана получить желаемую силу. А она ждала – на самом деле ждала и надеялась, должно быть, влюбившись в него по самые уши. И хотела его – на самом деле, своего мужчину, без всякой корысти.
А ещё он никогда не был с девственницами, его подружки из баров и сами не помнили, когда лишились её, а тут… Ведь у девушки могла быть совершенно иная судьба. Может быть, в их проклятый лес занесло бы того, кто на самом деле полюбил её, несмотря ни на неказистую внешность, ни на что другое. Ведь он и сам уже привык к тому, что по утрам его будила не красавица-фотомодель, а обычная деревенская простушка, которой до «красавицы» было далеко как пешком до Лондона.
И всё же было в ней что-то притягательное, тёплое, как домашний уют, хотя Хейд и сам не хотел признавать этого. Но он привык. Нет, не полюбил, но привык. И не будь Лауры, он смирился бы. Но его сводная сестра была дороже ему собственной жизни, и он не мог, не хотел от неё так просто отказываться. Не теперь.
Однако чувство вины он сейчас испытывал не перед ней, а перед Марисоль – знахарка заслужила счастья. Не такого, какое он мог ей предложить. Пусть телом Хейден теперь и принадлежал ей, но вот душа всё так же мучительно, но непрестанно тянулась к Лауре. Он любил её, он только сейчас понял, насколько любил…
Марисоль долго лежала, не шевелясь на своей кровати, обнажённая, но счастливая, и улыбка не спешила сходить с тонких губ. Впервые она была счастлива, настолько, что готова простить всех богов и себя за некрасивую внешность, за судьбу, что сама не выбирала… Хейден был с ней. Он сам захотел этого.
Теплота всё ещё разливалась внизу живота божественными ощущениями радости и счастья. Физическая боль была лишь сладким напоминанием случившегося, и девушка радовалась даже ей и была уверена – теперь всё получится. Всё сложится. И они будут счастливы. Она усмирит Зверя внутри своего мужа, и у них родятся самые прекрасные на земле дети, потому как брак их был благословлён богами.
Пусть её невозможный Хейден был упрям. Он ушёл, едва всё закончилось и их тела насытились друг другом. Ему было тяжко… Марисоль понимала это. Она знала, как непросто самцам ломать себя, подстраиваться под обстоятельства, память предков услужливо подсказывала ей об этом. А потому она должна быть терпелива.
Она – женщина и способна с этим справиться. Её муж смирится и, наконец, обретёт покой в тихой семейной жизни. А она будет ждать этого момента терпеливо и со смирением.
Но как же ей хотелось сейчас его обнять. Просто прикоснуться, почувствовать напряжённые мышцы под загорелой кожей. Или, хотя бы, просто увидеть…
Хейден чуть вздрогнул, когда тёплые маленькие ладони легли на его плечи, лишь слегка сжав их. Марисоль не вытерпела и пошла вслед за ним, в ночь, от которой скоро останется одно только воспоминание. Но, зато, какое!
Парень хотел привычно разозлиться на девушку, но, почему-то, не смог. То ли смертельная усталость, то ли чувство вины лишили его последних сил. И он продолжал молчать, благо, и она не лезла с разговорами. Лишь присела рядом, прижавшись всем телом.
Нет, ему по-прежнему не хотелось обнимать её в ответ. Но и былое напряжение исчезло. Он не замёрз, но с ней ему было теплее. И, наверное, не так одиноко.
А после она уткнулась лбом в его крепкое плечо, и прошептала:
- Не мучай себя. Ты не обязан любить меня. Я всё понимаю. И справлюсь с этим. Но ты должен знать: я люблю тебя, Хейден. Просто знай.
Он не ответил, ком встал в горле от злости, впервые – на себя.
А сердце… Сердце скрутило колючей проволокой, нещадно терзавшей живую плоть.
Что он наделал. Что же он наделал…
Поцелуй затянулся, обещая перерасти во что-то большее. Лаура разомлела в жарких объятиях француза, а месье Бертран уже всё настойчивее пытался проникнуть под одежду девушки, постепенно стаскивая с плеча рукав свободного платья, покрывая обнажившуюся кожу нежными поцелуями.
Слишком быстро, слишком необдуманно… На ум почему-то пришло осуждающее лицо Хейдена. И что-то ещё мешало, невидимое, но ощутимое, неприятное… Предчувствие?
- Гаспар, остановись…
До того слишком долго доходил смысл слов Лауры, глаза мужчины были затянуты сладостной пеленой, он весь находился в предвкушении близости и, отрываться от неё, должно быть, ему ужасно не хотелось.
- Что такое, ma rose?...
А Лаура вместо ответа замотала беспокойно головой, чтобы понять причину своего внезапного беспокойства. Да вот же она – Мари! Стоит у самой двери, переминаясь с ноги на ногу, а глаза полны ужаса и слёз. Подбородок дрожит, а она всё не решается подойти ко взрослым, застуканным за пикантным занятием… Нет, Гаспар её по прежнему не видел, а потому с удивлением следил за траекторией взгляда Лауры, ничего не понимая. Но беспокойство передалось и ему.
- Что случилось, дорогая? – вновь спросил он, но девушка не обратила на его слова никакого внимания.
- Мари?! – вместо этого воскликнула она, и девочка, моргнув, вдруг заголосила.
- Беги, Лаура! – умоляюще призвала малышка. – Она уже близко!
Но дверь в тот же миг распахнулась с небывалым грохотом, хотя для сущности, оказавшейся за ней, наверное, материальная преграда преградой не была.
Чернота, показавшаяся за ней, колыхалась в воздухе тёмными эфемерными лентами, то расплываясь туманом, то ненадолго принимая очертания стройного женского силуэта. Глаза ужасающего создания горели яркими огоньками и формы не меняли. А злость и ненависть, исходившая сейчас от них, ощущалась всей кожей и позвоночником, и слово «страх» тут казалось совсем неуместным – скорее дикий ужас, что комом засел в горле и физически не мог вырваться наружу.
Но кроме этого в поле видимости ужасающего создания, пританцовывая в воздухе, кружили самые настоящие ножи. «Фамильное серебро» - пропищал в голове Лауры насмешливый голос, а сущность в тот момент, внимательно оценив обстановку, прошипела низким шелестящим свистом:
- Сччччччастьюююю… Нееееее бывааааать!
И взмахнула предполагаемой рукой слишком неожиданно, чтобы Лаура могла успеть…
А вот Гаспар оказался проворнее. Он оттолкнул девушку слишком резко, чтобы та упала, а сам подставился под всё безжалостное великолепие летящих в него кинжалов. И сразу несколько остроконечных «птиц» вошло в его тело, вонзившись в горло и грудь, в правую руку и левое плечо.
Сдавленно вскрикнув, он осел в тот же миг, а Лаура, наблюдая, как кровь начинает вытекать из его ран наружу, почти остолбенела, ожидая и своей участи, а чёрное Зло уже надвигалось на неё …
- Беги… - захрипел Гаспар, не в силах подняться. – Прошу… спасайся…
Но куда там! Лаура как кролик под взглядом удава замерла, и кровь отхлынула от её лица. А рядом где-то захныкала Мари.
- Соль, Лаура, возьми соль!
И словно услышав её, бледные губы месье Бертрана прошептали то же:
- Соль… мешочек… на столе…
Но девушка будто их не слышала. Страх парализовал её, она только и могла смотреть в глаза своей медленно надвигающейся смерти, понимая, что конец близок.
- Лаура… - обескровленные губы Гаспара уже побелели. – Очнись… Беги…
Сущность злорадно затрепетала, огонь в её глазах вспыхнул сильнее, она уже предвкушала новую жертву, но тут в неё полетело нечто, отчего она зашипела и осклабилась, словно дикий зверь.