Прометей: владыка моря (СИ) - Рави Ивар. Страница 3

Глава 2. Шестое чувство неандертальца

Прошло почти около месяца, прежде чем явился преисполненный гордости Тиландер и предложил небольшую морскую прогулку на стоящем. у причала «Варяге». Я предложил Нел сопровождать меня в эту небольшую прогулку, на что та радостно согласилась и бросилась переодеваться, выбирая из двух юбок. Кроме Нел со мной отправился Бер, теперь не оставлявший меня одного, и Санчо, который прослышал про мое желание выйти в море и уже сторожил меня у причала.

— Макш, не ходить, плохо, — даже спустя восемь месяцев проживания в Плаже, Санчо не научился свободно говорить. Его фразы состояли из одиночных слов, чаще всего — существительных и глаголов.

— Все нормально, Санчо, мы с тобой на паре бревен Дарданеллы пересекли, что может быть опасного на большом корабле? — отмахнулся я от неандертальца.

Но тот не собирался отступать, стальная клешня схватила меня за запястье, едва не заставив вскрикнуть от боли.

— Га (я чувствую опасность), — неандерталец смотрел спокойно, но твердо.

— Ха (все нормально, здесь безопасно), — но Санчо мой ответ не удовлетворил.

— Га (опасно, очень опасно), — неандерталец едва не рычал, стараясь донести до меня мысль, что выход в море приведет к катастрофе, и я сдался. Сдался, вспомнив, как часто чутье Санчо спасало нас от гибели, сдался, припоминая льва, уступившего мысленному воздействию неандертальца.

— Герман, отложим поездку, Санчо нервничает и переживает, он чувствует опасность.

— Судно надежное, может не стоит придавать значения словам и чувствам дикаря. И море очень спокойное, ветерок нас резво погонит в открытое море, где мы сможем в полной мере насладиться скоростью, — американец не настаивал, но слова его казались разумными. Я чуть было не наплевал на все страхи Санчо, но, вспомнив, что обещал себе быть предусмотрительнее, все же отказался от морской прогулки, чем вызвал досаду у Нел, которая с неприкрытой неприязнью смотрела на неандертальца, понимая, что именно к нему я решил прислушаться. Но выказать открытое недовольство побоялась, помня о моей привязанности к Санчо.

Переговорив пару минут с Тиландером и отложив прогулку на день, решил навестить Рама и Лайтфута. К моему удивлению, Бер тоже серьезно отнесся к словам Санчо. Как и следует заправскому телохранителю, он даже обыскал корабль на предмет возможной опасности. Ничего не найдя, все равно оставался настороже, держась возле меня в шаге, в полной готовности реагировать на угрозы. Вчетвером мы дошли до кузни, где орудовали Рам и Лайтфут, радостно приветствовавшие нас издалека.

В последнее время кузнецы больше работали над орудиями труда: мотыги, лопаты, топоры. Они выковали железный клин, и теперь соха стала не одноразовой, а нормальной, с металлическим ножом, что заметно ускорило вспахивание земли, облегчив труд пахарей.

— Здравствуйте, сэр, — приветствовал меня Лайтфут, вытирая грязные руки куском шкуры.

— Макс Са, — это Рам показывает свою радость и почтительность. Будучи по природе немногословным, он даже улыбался крайне редко. Для него не существовало авторитетов кроме меня. Правда, женившись, полукровка стал немного мягче и не таким грубым как раньше. Женщина и в каменном веке лепила из мужчины как из воска, если у нее имелась голова на плечах.

— И вам доброго дня, кузнецы Плажа, — немного витиевато ответил я на приветствие и, не дожидаясь обмена любезностями, продолжил, — Уильям, как ты относишься к идее, что мы начнем чеканить свою монету?

— Монету? В смысле, деньги, сэр? — Лайтфут разинул рот от удивления.

— Да, деньги. Из сплава никеля и свинца, чтобы было и достаточно пластично, и в то же время твердо. Думаю, нам хватит монет нескольких номиналов. Что скажешь?

— Не знаю, не думал об этом. Здесь разве нужны деньги, если все меняется и практически полное обеспечение на государственном уровне? — американец даже развел руками, дескать, зачем деньги, если все и так халява.

— Мы сейчас в первобытно-общинном строе, но пора переходить на следующую ступень. История всегда развивается по одному сценарию, и нам не избежать пути становления государства, переходя все эти формации, — я даже сам немного запутался от столь сложного объяснения. Но Лайтфут понял:

— Вы хотите ввести товарно-денежные отношения, чтобы умные и предприимчивые поднялись наверх и составили ваше дворянство?

— Примерно так. Кроме того, производить расчёт за работу деньгами удобнее. Лесоруб, углежог или рыбак сам решит, где и на что потратить деньги, — на миг перед глазами встало видение, как несчастные рабочие пропивают кровно заработанные в кабаке. «Нет, кабаков здесь не будет», — я мотнул головой, прогоняя видение.

— Вам плохо, сэр? — Лайтфут сделал пару шагов навстречу, но я успокоил его:

— Нет, все нормально, просто слегка задумался, — видя, что американец ждет от меня пояснений или инструкций, разъяснил. — Я принесу тебе образцы монет, а ты подумай над материалом, из которого можно будет приготовить пресс-формы для каждого номинала. Так как у нас есть разные металлы, и сами деньги в большом количестве нам не нужны, можно будет использовать свинец, медь и никель для монет разного достоинства.

— Хорошо, сэр, я что-нибудь придумаю, — пробормотал все еще ошеломленный американец, а затем добавил, — видел бы меня сейчас отец.

— А при чем здесь он? — не смог удержаться от вопроса, глядя на Лайтфута.

— Я в пятом классе пытался отлить долларовую монету, отец поймал меня за этим занятием и выпорол. Сказал, что, если я еще раз попробую такое сделать, он явится с того света и отрежет мне пальцы, — я расхохотался.

— Уильям, в этот мир вряд ли попасть с того света или из нашего мира, так что твоим пальцам ничего не грозит. Можешь успокоиться и не волноваться, ты будешь отливать монеты установленного государственного образца. Просто подумай насчет соотношения металлов в сплавах, чтобы наши дикари могли легко понимать ценность каждого номинала, даже не умея считать.

— Хорошо, сэр. Может, зайдете, Гу хорошо готовит, — пригласил Лайтфут, видя, что я собираюсь уходить.

— Нет, спасибо, пойду проведаю животных, — отказался я от приглашения и зашагал в сторону скотного двора, но Санчо вновь преградил мне дорогу:

— Макш, плохо, домой, — мне трудно было понимать Санчо на русском. Спросил его на родном для него языке:

— Га (опять опасность)?

— Ха (да, и очень близко, прямо сейчас).

— Ха (хорошо, что предлагаешь)?

— Ал (укрыться, спрятаться), — стоп, слово «Ал» до этого Санчо произносил всего один раз, когда по пути домой мы попали под снежную метель. Я помню, что и тогда он настойчиво предлагал спрятаться, но я ослушался и чуть не лишился яиц из-за внезапной жестокой метели.

— Ха (пошли домой), — на это неандерталец не возражал, лишь тревожно вглядывался в голубое безоблачное небо. Мы направились во дворец и когда достигли стены (а до дома оставалось всего сто метров) внезапно поднялся свирепый ветер. Вот только что стоял штиль и в мгновение ока ветер обрушился на нас с силой урагана. Небо заволокло тучами, из-за тонн песка, поднятого ветром, видимость упала практически до нуля. Ветер налетел с такой силой, что Нел сбило с ног, и я еле успел схватить ее за руку.

Что-то стальное обхватило меня вокруг пояса, поднимая в воздух. Нел, чью руку я не выпускал, также на миг оторвалась от земли. Могучий и широкоплечий Санчо двигался к дворцу спиной, укрывая меня от порывов ветра и песка. Нел плелась за нами, частично прикрытая нашими фигурами. Видимость составляла на более метра, но Санчо не ошибся и доставил нас к входной двери, втолкнул внутрь, а сам застыл на пороге, прикрывая от потоков песка, что швырял этот внезапный ураган. Бер проскользнул у него между ног и ввалился внутрь, отплевывая песок. Миа и дети находились дома, она как раз посадила всех кормить. Но как же остальные Русы? Этот ветер такой силы, что детей унесет по воздуху очень далеко. Даже может и в открытое море. С улицы слышалось завывание ветра, его сила нарастала, несколько раз мне показалось, что я слышу человеческие крики, но выйти и помочь им было не в моих силах.