Химера (СИ) - Адамов Марк. Страница 27

— Страшно было? — поддразнил купца Варион.

— Немного, — признался Касилиам. — Я пережил четыре покушения, но всё равно было не по себе. Убийцы предсказуемые, такие же люди. А это — бешеный зверь. К тому же, городская стража у вас — форменный сброд.

Химера мог лишь согласиться. Мечтой бассельских мальчишек была служба в замке, куда попадали только лучшие рекруты. Городская стража мало кого привлекала: платили, большей частью, едой, и жить приходилось в грязной казарме, а не в отапливаемом замке. Да и чести в защите семьи герцога было больше, нежели в разгоне пьяни и малолетних воров с улиц.

— Но это всё равно не самое странное за сегодня, — Броспего подошёл к витиеватой ограде из светлого дерева и вытряхнул содержимое трубки за веранду — Я проснуться не успел, как ко мне пришёл Кранц и сказал, что мой сын попал в тюрьму вместе с его людьми. Выжившими.

— Полагаю, ты с сыном уже поговорил, — Химера покосился на дежурящих у другого края веранды шаадамарцев. На всякий случай.

— Представь себе, поговорил. Кранц сам забрал всех под утро, привёл обратно, потом уже пошёл ко мне. Вадмар мне рассказал удивительную вещь. Мол, ты был с ними. В тюрьме тоже, но Кранц тебя там не нашёл. Тебе что вообще надо от моего сына? Мало было Лейны?

— Я разбирался с трупом садовника, как и договаривались, — полушёпотом просвистел Варион. — Твоё чадо с наёмниками попались нам по дороге. Они громили грёбанный Верхний рынок! Там половина лавок принадлежит семье Содагаровой жены, а вторую половину прикрывают Верные. Бандиты. Я тебя предупреждал, что так они только проблемы устроят, а, может, и спугнут к херам того, кто забрал Лейну! Двоих человек потеряли? Ещё легко отделались.

— Меня люди Кранца не волнуют, но от Вадмара держись подальше. Он в бешенстве, начинает о тебе много спрашивать. Ты же не думаешь, что я хочу врать своему сыну?

— Я думал, врать — твоя работа. Честностью столько не заработаешь.

— Довольно, — Броспего оборвал Химеру и снова забил трубку перемолотыми листьями. Богачи любили закупать такие где-то за Жемчужным морем. — Не знаю, как ты выполз из тюрьмы, но это уже неважно. Надеюсь только, что ты не зря во всё это влез. Что там с садовником?

— Я опять был прав, — Варион развёл руками. — Какой-то скот убил его, притворился садовником при встрече со мной, сделал ожерелье с кровью, подарил твоей дочери, выследил нас, чуть не убил меня. Зуб даю, он и Лейну забрал.

— Какой-то сраный гений, что ли? Как он мог столько всего подстроить?

— Всего лишь сильный маг. Возможно, сильнейший в Летаре.

— Есть в твоей цепи рассуждений слабое звено, Лис. Лейна у меня на всякое горазда, но принимать украшение от какого-то садовника и не сказать мне? Никогда.

— Тогда всё ещё хуже, — Химера протяжно застонал. — У него был помощник. И не простой, а тот, кому она доверяла. Близкий человек.

— Ты к чему клонишь? Думаешь, мой сын? Может, жена, которая из Трисфолда уже пять лет не выезжает? Или я сам?

— Ты же додумался её похитить с помощью Лис?

— Похитить, а не убить!

— В чём и дело. Как ты на нас вышел? От кого узнал, с кем говорил? Кому заплатил?

Химера жаждал услышать ответ. Рядовые Лисы вроде него не знали ничего о работе Приюта. Мирфия всегда держала в тайне имена заказчиков и то, откуда они вообще появляются.

— Кранц мне всё устроил, предложил связаться с Лисами, — Броспего погрузился в воспоминания под шелест дождя. — Он с вами давно дела вёл. Часто бывает в Басселе, в этот раз тоже раньше меня приехал, занялся подготовкой. Подожди-ка. Нет, упырь, даже не думай!

— Тут и думать нечего, — Варион стиснул зубы и подошёл к пропахшему ароматным дымом купцу. — Могла Лейна принять подарок от Кранца? Мог он неправильно передать заказ Лисам?

— Ты совсем оборзел? — разошёлся Броспего. Его слюна забрызгала лоб Химеры. — Он мой друг, я его пятнадцать лет знаю! А ты кто такой? Грёбанный бандит, который хотел убить мою дочь!

— Которому велели убить твою дочь, — поправил его Варион. — А знаешь, почему? Ты говоришь, что Кранц уже имел с нами дело, но тогда что-то не сходится. Или он тебе наврал и сразу заказал убийство Лейны, или он придумал дурацкий план, потому что Лисы не похищают людей! Это принцип! Слишком большой шанс засветить свою рожу.

— Как засветили вы, когда припёрлись ко мне? — Касилиам недобро усмехнулся. — Брось ты его обвинять — может, дольше проживёшь. Все ваши принципы гнутся под весом денег. Не похищаете, говоришь? Если заплатить достаточно, вы и жопу свою продадите.

— Я хочу с ним поговорить, — настаивал Химера.

— Забудь об этом. В Кранце я уверен, чего не могу сказать о тебе, — Броспего нервно покусывал трубку. — Моё терпение почти закончилось. Я хочу знать, что случилось с моей дочерью. Если ты её не найдешь в ближайшие дни…

— Да-да. Отрежешь яйца наживую.

— Для начала. Ищи местную гниль, которая её забрала, и не смей больше обвинять честных людей из Трисфолда. Усёк?

— Усёк. Но мне надо, чтобы ты кое-что вернул.

Химера шагал прочь от Подворья под проливным дождём, но мысли его были далеко от Купеческого квартала. Броспего терял терпение, потому что знал то же, что и Варион. Они оба не решались говорить это вслух, но едва ли кому-то было суждено увидеть Лейну живой. Варион крепко сжимал в руке ожерелье дочери Броспего, медленно водил большим пальцем по выпуклому стеклу. Кровь, что переливалась внутри, оставалась последней зацепкой.

Хемгура не было на месте, когда Химера вернулся в постоялый двор за пожитками. Лис быстро собрал своё нехитрое добро в одну тугую сумку, сунул ключ молодому помощнику трактирщика и отправился в новое пристанище. Возможно, последнее.

Дождь и не думал прекращаться. Едва обсохнув на веранде Подворья, Химера опять промок до нитки за время утомительного похода по пустым улицам. Дорога от «Старика Хемгура» к «Пёсьей морде» превратилась в серую кашу из грязи и отходов, так что на пороге заведения Бертольда Лис появился не в лучшем виде и ещё более неважном настроении.

«Морда» вновь открылась и заполнялась посетителями. Один из них, всё ещё с перевязанной рукой, оживился при виде Вариона. Словно его и ждал.

— Твою мать, да ты как кот бездомный! — воскликнул Сеймор Живодёр, протянув здоровую руку. — Решил в дерьме искупаться?

— Погодка шепчет, — равнодушно буркнул Химера. — Шепчет, что ты мудак.

— Врёт, собака, — Живодёр посерьёзнел. — Я ведь сюда не пить пришёл, Химера, и не с тобой любезничать. Ты, наверное, хочешь обсохнуть, погреться?

— Твоё какое дело?

— Такое, что не судьба. Я как раз тебя искал здесь, чтобы проводить в Приют. Гадюка хочет тебя видеть.

Сумка Химеры звучно упала на продавленные половые доски. Мирфия ни за кем не посылала просто так: такая честь выпадала только тем, кто, по её мнению, заслужил живительную словесную порку. Например, за то, что провалил заказ и связался с отцом жертвы.

— Веди, Живодёр, — уныло произнёс Варион. — Сдаюсь.

Глава 9. Голод прочищает мысли

«Один мой брат задумался о вере и предположил, что все божества мира могут быть разными ликами одной сущности. Мол, Святое Солнце — это и есть другой лик Далёкой Звезды. Но это же ересь: Солнце, ведь — это что угодно, только не звезда». Аллиар, верховный жрец Летары, «Заметки о ереси».

— И когда ты собирался меня навестить? — Мирфия развалилась в кресле и испытующе смотрела на Химеру.

— Я знаю правила, госпожа, — Варион не спешил признавать вину. — Мы должны появляться не реже, чем каждые пять дней. Меня не было чуть больше трёх.

— Пять дней означает три для примерных Лис, а для остальных — два, — напомнила Гадюка. Счёт у неё был особый. — Чем же ты так занят? Пьёшь?

— Гуляю. Любуюсь красотой осени. Утром вот настоящую химеру видел. Я сам, конечно, не такой здоровый, но куда красивше.