Химера (СИ) - Адамов Марк. Страница 28

— Ты вообще понимаешь, почему я тебя вызвала? — с каждым словом Мирфия злилась всё больше. — Нет, не на задание. Нам не нравится, как ты себя в последнее время ведёшь. Заказ провалил, в Приюте не появлялся. Я ведь не шутила про караул.

— Не надо, — Химера посерьёзнел. Караульные могли покидать приют лишь по особому разрешению. Так ему Лейну не найти.

— Твоё счастье, что Настоятель согласился ещё потерпеть, — в её болотных глазах читалось ликование. Гадюка упивалась его волнением. — Мы думаем, что с тобой делать. Прямо сейчас для тебя заданий нет, ведь мы ждём чего-то особенного. Докажешь, что ты нам ещё пригодишься?

— Само собой, — Вариону непривычно было ощущать, что в нём сомневаются. — Уберу любого, хоть Его Сиятельство Содагара.

— Не зарекайся, — Мирфия грозно нахмурилась. — Я всегда в тебя верила, Химера. Проблема в том, что ты сам слишком рано поверил в себя. То, как ты работаешь, смущает. К чему постоянные пляски и заигрывания с целью? Выполняй работу, бери награду и иди гулять по кабакам, как делают другие. Опытные. На ком мы и держимся уже тридцать лет.

Химера промолчал. Он прекрасно знал, как работают другие. Их подход ему казался скучным, лишённым всякого творчества. Гадюка не выносила вольностей, но последняя ночь показала, что Настоятелю нравился подобный стиль. А его мнение значило гораздо больше.

— Просто дайте мне задание, — попросил Варион. — У меня ни летта за душой, я же так ноги протяну, пока вы ждёте подходящий заказ.

— Выкрутишься, — спокойно произнесла Гадюка. — Посмотришь, как тебе жилось бы без нас. Где бы ты был? Очередным подмастерьем сапожника в Застенье или чистил бы доспехи городской страже, вот где! Голод прочищает мысли, так что тебе полезно. Свободен.

Химера всегда уходил от Гадюки с тяжёлым сердцем, но не менее тяжёлым кошелем. В этот раз вместо монет ему достались только угрозы. Свободным Лисом он оставался лишь по воле Настоятеля, сошедшего в заплесневелую тюрьму, словно провидец Далёкой Звезды.

После толчеи в Подворье Приют казался пустым. Здесь никогда не бывало людно — на весь Бассель едва ли наберётся полсотни Лис вместе с караульными и Настоятелем — но раньше Химере было не с чем сравнивать. Мрачные коридоры под обителью Кваранга давили на него. Впервые за шестнадцать лет Варион почувствовал себя чужим в этом месте.

Химера забрёл в просторный зал, где Лисы обычно делились новостями из города, хвалились новой экипировкой и сплетничали. Разговоры о работе здесь не звучали: обитателям приюта было запрещено обсуждать заказы даже с соратниками.

Варион огляделся, но даже среди почти двух десятков знакомых лиц не нашёл того, кто был ему нужен. Зато его сразу обнаружила Таделия.

— Рада, что ты здесь, — округлое лицо Сойки пересекла ухмылка. — Слушай, ты с каждым разом всё хуже выглядишь. Мокрый, грустный…

— Не суди город по его гавани, — припомнил Химера старую поговорку из Трисфолда. — Есть такая штука, как дождь. Если бы ты чаще вылезала наверх, то знала бы, что уже давно осень.

— Да, шутки твои тоже в канаву смыло, — не оценила Таделия. — За меня не волнуйся, в катакомбах ты меня не скоро увидишь. Как раз хотела попрощаться.

— Ты наконец-то поняла, что твоё призвание — это «Багровый Шёлк»? С удовольствием тебя там навещу.

— Ты до него сначала доползи, — Сойка наклонилась и заговорила тише. — Господин отправляет меня в Баланош. Ну очень простая, но почётная работа. Тебе бы понравилось, Химера. Я там заработаю столько, что куплю твой «Шёлк» к Звездоявлению. Жаль, ты у распорядителя не в почёте.

— Разве тебе можно мне об этом рассказывать? — Химера стиснул зубы. Сойке вновь удалось его задеть. — Не боишься, что Коршун услышит?

— Мне бояться нечего, — девушка подмигнула. — До нескорой встречи.

— Стой! — окликнул Варион Сойку, пока та не покинула зал. — Ты не видела Крысолова?

— По любви своей соскучился? Он с картёжниками сидит в северном коридоре.

Химера соглашался с теми, кто обходил северный коридор стороной. В былые годы здесь хоронили важных жрецов и служителей обители, и находиться среди их потрескавшихся каменных гробов было жутко даже привыкшим к катакомбам Лисам. В северный коридор осмеливались ходить те, кто хотел пригубить полугара и сыграть в кости. Настоятель был против игр и выпивки, вот и приходилось прятаться.

Таделия, на удивление, не обманула. Ладаим забился в самый угол тоннеля с парой караульных, азартно метая карты прямо на один из гробов. Они очистили саркофаг от пыли, и теперь он служил им столом. Химера предположил, что покоящийся внутри жрец при жизни не согласился бы на роль четвёртого игрока.

— Вот тебе серый кот! — ликовал караульный по имени Горняк.

— И? — не понял его напарник Полоз. — Ты же ни хрена не выиграл, у меня два жука и черный пёс. Они бьют твоих котов.

— Сам ты пёс! — продолжал Горняк. — Два кота лучше. У меня и змея есть!

— Вы друг друга уравняли, — встрял Ладаим и вытащил из колоды ещё одну карту. — Два жука — это как одна змея, а два кота равны псу. А вот у меня — серый пёс, серый волк и чёрная змея. Я выиграл.

Химера успел выучить основы игры в кости, что всегда была самой популярной в Басселе, но карты оставались для него неизведанной территорией.

— Господа, я вынужден вас прервать и украсть Крысолова, — Варион обозначил себя звучным хлопком.

Ладаим вздохнул так, что по жреческой усыпальнице прошло эхо.

— Видел, какую хрень придумали, Химера? — спросил Полоз. — Кости, говорит, надоели. Да как они могут вообще надоесть?

— Кости — это просто удача, — произнёс Крысолов. Варион его внимания по-прежнему не удостоился. — В Зверинце нужно думать, какие из своих карт выкладывать и нужно ли брать ещё. Можете играть на трёх картах, на пяти, на семи.

— Сам придумал? — Химера встал по ту сторону саркофага от Ладаима. — Думаешь, так чаще будешь выигрывать?

— Зверинец придумали лет сто назад, но в Летаре его никак не могут освоить, — неохотно ответил Крысолов. — Я ещё в Идалле ему научился, только там животные были другие.

— Ты же сам сказал, что тут думать надо, — напомнил Горняк. — В Басселе такое не любят. То ли дело бросить кости.

— Пойдём, Крысолов, дело есть, — Варион буравил товарища взглядом, но тот лишь покачал головой.

Химера громко высказался о матери Ладаима, схватил его за тугой воротник и поволок прочь от недоумевающих игроков. Крысолов опешил от такого напора и брыкаться начал только ближе к месту, где северный коридор сливался с главным.

— Слушай, я отбил вас от наёмников, провёл ночь в тюрьме, убегал от грёбанной химеры через весь город, промок насквозь и получил ушат дерьма на голову от Броспего и Гадюки, — прошипел Варион дрожащему от негодования другу. — Давай хоть ты не будешь на меня срать, хорошо? Обиделся, что я твою безответную любовь вытащил в Мухоловку? Так она сама захотела. Мы с тобой оба одной ногой в помойной яме, давай уже разберёмся со всем вместе!

— Хорошо разобрались, — Ладаим отвёл взгляд. — В этой яме должен быть ты, а не я. Точно не Ним

— Ты не так говорил, когда я вытащил тебя из той задницы в Яблонях. Повесили бы тебя за долги — не смог бы никого своим картам учить. Ты уже влез в эту лодку, дружище. Обратно её не развернуть.

— Значит, рулевого весла нет. На такой лучше не плавать, — пробурчал Крысолов. — Девки нет в Мухоловке, если что. Не знаю, куда ты дальше собираешься. Можешь хоть всю Сальмену с неводом прочесать. Пока что без меня. Гадюка дала мне заказ. За Жатву управлюсь, потом — посмотрим.

— Что мне говорить Броспего?

— Уже нет разницы. Мы её не найдём, — Ладаим, казалось, вот-вот заплачет. — Разберусь с последним заказом и погуляю напоследок.

— Ты так не говори, — Химера наставил на него указательный палец. — Всегда можно сбежать.

— Сбежать? — переспросил Крысолов. — Куда бежать? Лисы везде. В чистом поле мы не выживем, потому что не умеем ни черта, кроме нашей работы, а в любом городе нас найдут.