Линка (СИ) - Смехова Ольга. Страница 4

— А кому она кроме своей хозяйки нужна?

— Ну, она могла бы жить самостоятельно. Если она такая отважная девочка, что может спорить со Смертью и даже находит в себе силы, чтобы отогнать её — она и одна как-нибудь справится.

— А она не хочет — одна. Ей не нужна такая свобода, в которой нет хозяйки. Женщина была единственным человеком, который обратил на неё внимание. Единственная, кто всё это время заботилась, защищала, оберегала, изредка баловала сладостями…

Мне стало неудобно. Я представила, что ночью Лекса будет умирать, хрипя в агонии, страдая от нестерпимой боли, а некий шаман в черной накидке из шкуры медведя, нависнув над ним, с усмешкой будет смотреть на меня. А я буду протестующее пищать, пытаясь прогнать эту страшную бестию прочь. И, что справедливо, я в самом деле буду всеми силами стараться сделать это. Лекса уже успел стать для меня не просто человеком, нашедшим меня. Он успел стать для меня хозяином. Что будет, если я так и буду его называть? Неприятным уколом сознание напомнило о том, что через десять… уже через девять дней он упакует свои вещи обратно в сумку, обвесится подарками и сувенирами. А меня оставит здесь.

— Ты куда? — поинтересовалась я, стоило ему только встать из-за стола.

— Вернусь скоро. Подождешь?

Как будто бы у меня был хоть какой-то выбор. Юноша щелкнул парой кнопок на компьютере, запустил какую-то программу. Передо мной мелькало многообразие образов. Вспыхивали белые прямоугольники, вещая о каких-то очень важных вещах, угрожающе моргал красный круг, текст которого я не успела прочитать, моргнул синим треугольник, но через мгновение скрылся, как только Лекса с раздражением выругался.

— Что это? — экран моргнул белым, а передо мной возник целый список каких-то странных названий и застывших изображений. Лекса щелкнул по одной из них указателем — и в тот же миг крохотное изображение увеличилось в размерах, став шириной во весь экран. Немолодой мужчина в кепке и очках грозно и смешно хмурил брови.

— Посмотри, пока меня не будет. Я скоро вернусь.

Дверь отворилась, а Уставший Критик все продолжал и продолжал рассказывать о ошибках и нелепостях незнакомого мне фильма. Хоть я и видела его в первый раз, но мне он показался очень смешным. Лекса вернулся с большущим пакетом в руках, сквозь который черным проступала пузатая бутылка.

Пакет рухнул рядом со столом, а бутыль в тот же миг перекочевала в руку молодого писателя. Заученным движением Лекса скрутил голову-пробку. Засевший внутри змей отозвался грозным шипением, но изошел белесым дымком, растворился в воздухе.

— Что это такое ты пьешь?

— Черный ахес — довольно крякнув после первого глотка ответил мне Лекса. — Хорошая вещь, жаль, что ты не можешь попробовать.

Да, подумала я, наверное, жаль.

— Он же черный, этот твой ахес. Разве что-то черное может быть хорошим? Не знаю как у остальных. А у меня этот цвет всегда ассоциировался с чем-то плохим и нехорошим. Парень лишь пожал плечами в ответ — откуда мол, мне знать? Нравиться просто, вот и пью.

— А он не вредный?

— От него только жопа растет. Вкусный он. — отозвался он и зарылся в недрах пакета. Тот возмущенно зашуршал, но выпустил из своего чрева несколько пышущих жаром бутербродов с коричневой корочкой котлет.

— Вкусно… — проговорила я, поиграв этим словом на языке. — Что это такое ваше вкусно? Я слышала его раньше.

— Сложно объяснить, малыш. Сложно и. наверно, невозможно.

— Невозможно? Почему?

— Ну, ты можешь представить себя экономикой? Что купля-продажа, это ты. Что манипулирование фьючерсами на… — он вывалил мне на голову такой огромный поток слов, что я ничего не поняла. Решила, что лучше буду избегать подобных вопросов.

Глянув на часы, Лекса развалился на кровати. Критики все так же продолжал строить рожи и гримасничать. Красная лента с шариком на конце подходила к краю экрана, и, как я поняла, возвещала о том, что скоро веселье подойдет к концу. Интересно, а Лекса запустит мне посмотреть что-нибудь еще?

— Хозяин, а… можно мне посмотреть что-нибудь еще?

Парень поперхнулся, как только услышал подобный вопрос от меня, закашлялся, заскрипела старая кровать.

— Что? — словно не поверив тому, что услышал, переспросил он. Немедленно вскочив с кровати, он угрожающе навис надо мной, развернул к себе лицом. Словно ему было обязательно видеть мои глаза. — Как ты меня назвала?

— Хо… хозяин? — ничего не понимая, ответила я. А как еще мне называть его? По имени? Но ведь это как-то некрасиво. Фактически, он мой владетель, вот и…

— Никогда, слышишь, никогда больше не называй меня так. Поняла? — он не кричал, даже не раскрывал рта для того, чтобы сказать это. Слова сами по себе громом отзывались у меня в голове, пробуждая давно уснувший ужас. Захотелось в тот же миг согласно закивать головой и спрятаться куда-нибудь подальше. Словно в наказание, он выключил компьютер, отрицательно покачал головой, что-то вслух бурча себе под нос.

Повисла неловкая и неприятная тишина. Я смотрела на бликующий черный экран, не зная, чего сейчас во мне больше — удивления? Или все таки обиды? За что он так со мной и чем я это заслужила? Когда чувствуешь к себе отношение, как к настоящей живой девушке — начинаешь мыслить, как живая. Расплакаться? Но ведь у меня нет слез, а так хотелось бы. Большой, толстый и бесчувственный… я не знала, как его назвать. Молчала, стараясь сдержать обиду внутри самой себя.

Пата-пата-пата-пон — отзывалась где-то за моей спиной игровая приставка в его руках, а он молчал. И предавался тягостным размышлениям, костерил меня на чем свет стоит, взывал к мудрости белого лиса и подлости темневеда. Не слышала, но чувствовала, что чем-то задела его за живое. Задела, обидела, можно даже сказать оскорбила. Понять бы вот еще только чем именно…

Он ушел, ничего не сказав мне напоследок. Не попрощался, не провел рукой по волосам, накинул на свою голову шапку и скрылся — аккуратно и тихо закрыв за собой дверь. А я рухнула в пропасть собственного уничижения. Дура! Я обидела единственного человека, который проявил ко мне интерес, который решил позаботиться обо мне? День, начавшийся так хорошо, обернулся катастрофой, по крайней мере, для меня. Что. Если он больше никогда в жизни не заговорит со мной? Придет и со злостью швырнет в мусорный бак, а то и вовсе выкинет в окно? Я плакала без слез. Выла от чувства собственной ничтожности, от безысходности, что навалилась на меня, от обиды — на весь мир разом. Разве это я виновата, что родилась такой — куклой? Что где-то в мире станок неправильно ляпнул кусок пластика, а я вдруг осознала себя живой — моя вина?

Ночь приближалась, сгущая краски тьмы, скрадывая очертания предметов. Сегодня он не придет и осознание этого факта четко засело у меня в голове. Противный смешок коснулся моих ушей, заставив вздрогнуть — и от неожиданности, и от страха.

— Кто здесь? — не очень-то надеясь, что мне ответят, спросила я у пустоты. Хлопнула незакрытая форточка, в комнату ворвался ледяной, холодный ветер. А вместе с ним — я чувствовала, вошло что-то еще. Нечто большее, чем я могу понять и осознать.

Смешок повторился, на этот раз уже почти у самого уха. Казалось, сама тьма обрела голос, чтобы насладиться моей беспомощностью. А после я услышала шепот, странный, доносящийся неизвестно откуда, пугающий и непонятный. Интересно, что бывает, когда кукла сходит с ума? Бывает ли у кукол свои психологи? Думаю, что нет, а это значит, что…

— Какая маленькая крошка. Жалкая, бедненькая, несчастненькая — шепот перерос в самый настоящий голос, а я уже готова была завопить от страха. Вот только бы разжать губы, вот только бы ощутить во рту язык… или проснуться. Осознание того, что это просто сон — обыкновенный кошмар из череды тех, что уже снились мне однажды, пришло откуда-то извне. Проснуться, сказала я самой себе. Надо всего лишь разогнать тьму, прийти в себя, понять, что вокруг — все ненастоящее. И голос, что говорит со мной, ненастоящий. И этот пробирающий до шарниров мороз — тоже. А сейчас я проснусь, встрепенусь сидящей фигуркой на раскрытом компьютере, увижу массивную фигуру Лексы, уже пришедшего обратно и спрятавшегося под одеялом и…