Линка (СИ) - Смехова Ольга. Страница 5

— Он не придет, — голос оказался женским.

— П… покажись! — найдя в себе силы быть мужественной, насколько это для меня возможно, потребовала я. Собеседница не усмехнулась — расхохоталась от подобной наглости, но все же решила представиться. Сгусток тьмы отделился от кровати. То, что в ночи казалось мне просто скомканным одеялом, вдруг подросло, выровнялось извивающимся столпом. Словно где-то там, в кровати, всё это время пряталась огромных размеров змея. Я смотрела, не в силах оторваться от этого зрелища. Смешно, конечно, потому что двигаться самостоятельно я так и не научилась. Столп подернулся дымкой, начал таять, приобретая вполне человеческие очертания. Если всё это мне не снится, то я точно сошла с ума. Вот Лекса-то оценит, если, конечно, ещё когда-либо захочет говорить со мной.

Очертания становились всё более и более женственными. Широкий таз, крепкая, массивная грудь, длинная грива волос, грузно простирающаяся по спине. Обнаженная женщина явилась передо мной из дыма, тьмы и черноты ночи. Мне вдруг представилось, что сейчас мой знакомый писатель откроет дверь и увидит престранную картину. Или ничего не увидит — мне ведь, верно, всё это кажется. А вдруг это сама Смерть пришла за ним, а мне сейчас придется…

— Наглая, нахальная, маленькая тварь. В тебе хватает дерзости говорить со мной в таком тоне? — женщина не злилась, вовсе нет. Казалось, её даже забавлял тот факт, что я позволила себе заговорить с ней. Только не завизжать от страха. Кем бы ни была эта великанша, она так же, как и Лекса, прекрасно слышит меня. Не бояться, не визжать, не кричать. Что она мне может сделать? Оторвать руку? Неприятно, конечно, но не смертельно. Наверняка со мной когда-то уже проделывали подобные фокусы. Убьёт? Но я по статусу не могу быть живой. Стало быть, мне и бояться совсем нечего?

Разум на подобные вопросы отвечать не спешил. Что ему, сознательному, до моих глупых измышлений и логики. Дескать, ты как хочешь, милая, а я вот не хочу искушать судьбу, лучше буду и дальше бояться.

— Ты забавная, маленькая игрушка. — женщина осторожно подняла меня, провела ладонью по волосам, целиком и полностью наслаждаясь непередаваемым чувством власти. Пускай так, я сдаваться не собиралась.

— Ч-что тебе нужно? Уйди! Сейчас придет Лекса! — я надеялась, что у меня получится её напугать. Интересно, чего я ждала на самом деле? Что сейчас она в испуге отшвырнет меня на стол, скрестит руки на груди, застыдившись и испариться в ночи точно так же, как и появилась.

А она вместо этого расхохоталась. Громко, звонко, нахально. Мне даже стало странно, что никто не постучал по батарее, пытаясь призвать нас к порядку. Я ждала. Что не пройдет и пары секунд, как в дверь постучится техничка, желая справиться, что же тут такого происходит?

— Лекса? И что же он мне сделает, интересно? Напугает удивленной мордочкой? Пустит газы со страху, чтобы я испарилась?

Ног у моей собеседницы не было. Точнее сказать, они. Наверно были, ведь стоит же она на чем-то, но их скрывала черная дымка. Словно она в любой момент готова вновь обратиться тем самым столпом, снопом дыма, коим и была еще пять минут назад.

— Что тебе нужно от меня?

— Всего лишь закусить тобой и ничего больше.

Дым, который закусывает куклами. Осталось дождаться воды, что пьет камень и будет совсем замечательно. Однако, перспектива быть съеденной, пусть даже дымом, меня не очень прельщала. Я ведь, можно так сказать, только жить начинаю!

— Съесть? — мне ничего не оставалось, как втянуть незваную гостью в разговор. Долгий, нудный, с разъяснениями и объяснениями, а там, может быть, придет мой спаситель. Белый Лис, только бы он не остался на ночь у своей пассии, только бы…

— Жизнь бывает не только приятной, она еще может быть очень вкусной. Ты знаешь, что такое «вкус»? Спорю, что нет. Мне жаль тебя, маленькая кроха — за последнее время ты одна из немногих, в ком действительно есть жизнь и искра — настоящие, истинные. Я так долго ждала, что ты рухнешь в мои объятия, что успела потерять надежду.

Я ничего не могла сказать, удивленно замолчав. До этого стояла никому не нужным чурбанчиком в ящике, бери, не хочу! А тут внезапно всем и сразу понадобилась. Одному — поговорить, другой пообедать, третьему, хоть его еще нет, тоже чего-нибудь потребуется — и непременно от несчастной маленькой куколки.

— Но ты вкусила чего-то еще. То, что в тебе почти угасло, вспыхнуло вновь, стало сильней — и вот я уже остаюсь без своей законной добычи! — она поднесла меня ближе к лицу, злобно оскалив клыки и сильнее сжав в кулаке. Злобно блеснули глаза в темноте, всполошились, ожили волосы, чем-то напоминая змей.

Ключ карта встала в паз, щелкнул замок. Незваная гостья вздрогнула, выронила меня из рук. Я обреченно рухнула на стол, наблюдая, как она медленно тает, становиться просто дымом, растворяясь в темноте.

Лекса удивленно покосился на раскрытую форточку, пожал плечами. Взъерошенная кровать не привлекла его внимания. Пошатываясь из стороны в сторону, он скинул сапоги, отрицательно покачал головой, что-то буркнул себе под нос и рассмеялся собственной же шутке.

— Полина, значит? — глянул он на меня, остановившись рядом, пытаясь поставить меня на ноги — безуспешно. Я непослушно падала раз от раза.

Глава 3

Над головой парил самый настоящий рой светлячков. Я с слабой надеждой смотрела им вслед. Они уходили туда — к звездам, все выше и выше, оставляя меня совершенно одну. Ноги увязли в чем-то липком, а за спиной не было крыльев. Я медленно погружалась во тьму, утопая в бесконечной топи мглы. Она все так же клубилась перекисью азота, исходила вонючим черным дымом.

— Знаешь, ты довольно забавная игрушка.

И снова она — повелительница тьмы, прямо передо мной. Растет туловищем из той же самой топи, вот только тонуть не собирается, скорее наоборот. Только теперь не такая огромная, как вечером, одного со мной размера.

— Тебе, верно, показалось, что ты легко отделалась? Страшный монстр ушел, оставил тебя в покое, испугался твоего живчика.

Живчик? Кто такой живчик? Может, она имела ввиду Лекса?

— Не хочу тебя расстраивать. Я всего лишь жду. Жду, когда ты станешь чуточку потолще.

Я попыталась высвободить ногу, почуяв слабину. Сейчас, шептала мне на ухо слепая надежда, сейчас мы воспарим и улетим, оставим эту дамочку с носом. Блажен, кто верует. Почуяв моё сопротивление, топь потянула меня ниже, резко дернула — и я по самую грудь утонула в черной жиже. Мне было мерзко и противно, вспомнился недавний освежающий душ.

— Чего тебе от меня нужно? Что ты ко мне привязалась? Отстань от меня!

Сверчки уносились все выше и выше. Последний из них моргнул на прощанье далеким светом и исчез. Они далеко, мне их уже не догнать.

— Мне нужна жизнь. Не твоя, а та, что вошла в тебя. Двойная жизнь, особый коктейль. Питательный, понимаешь? Ни темневеда ты не понимаешь — она махнула рукой, перетекла дымом мне за спину, её пальцы коснулись моего подбородка. Руки коснулись туманной пелены и увязли, не в силах высвободиться. Мушка, попавшая в сети к пауку.

— П… почему я? Разве больше нет… таких, как я? — сердце исступленно билось, гулом отдавая у меня в ушах. Я уже в этой жиже по самый подбородок. Еще чуть-чуть, и я уйду вниз с головой, рот забьет этой мглистой дрянью, а там… что будет дальше?

— Потому что ты умеешь жить! Не можешь, а хочешь! И жрешь его, жрешь!

Я поймала ртом последний вздох, сжала губы. Тьма вот-вот сойдется над моей головой, в уши проник её противный, радостный смех и…

Я проснулась. Еще не помня, что уже не во сне, я ужаснулась тому, что не могу дышать. Пата-пата-пата-пон — вещала игровая приставка в руках писателя. Где-то за окном недружелюбно подвывал холод и я мысленно поежилась, представила себя на улице.

— Лекса?

— Ммм? — неохотно отозвался писатель. Кажется, он уже почти уснул, а тут я со своими расспросами.

— Что-то случилось? — ему было нехорошо, и я это чувствовала. Ему нехорошо, а мне — жутко. Я боялась темноты, что установилась сразу же, как только он вновь погасил свет, я ужасалась тишины. Мне казалось, что стоит моему спасителю блаженно засопеть, утопая в объятиях перины, как из мглы вынырнет её рука. Повелительница тьмы вновь явится сюда, чтобы закончить начатое, вонзит в меня свои белые до дрожи зубы, откусит побольше… Я не хочу этой ночью вздрагивать от каждого звука, я не хочу, чтобы эта — кем бы они ни была — приходила снова, угрожала мне, а самое главное, Лексе. Вот уж кому я не хотела проблем, так это именно ему.