Тайна архивариуса сыскной полиции (СИ) - Зволинская Ирина. Страница 2

Холодно. Поежилась.

– Мария, вы еще здесь? – подошел ко мне Иван Петрович. – Я думал, вы давно ушли.

– Захотелось немного подумать, – ответила я мужчине.

– Куда вы сейчас? – он поправил перчатки.

– В Департамент, – улыбнулась я.

– Тогда, может быть, составите мне компанию? – уточнил мужчина.

– С удовольствием, – обрадовалась я.

Крытый салон автомобиля много лучше долгой пешей прогулки по холодной вечерней столице.

– По пути заедем в Метрополь, – сказал адвокат, – я не обедал, да и вы голодны.

Я попыталась что-то возразить.

– Мария, доходы от адвокатской деятельности вполне позволяют мне сводить красивую девушку в ресторацию.

– Красивую девушку и абсолютно неплатежеспособную клиентку, – пошутила я. – Хорошо, Иван Петрович, как вам будет угодно.

Иван Петрович Бортников родился в семье отставного военного и учительницы. Самый обычный союз. С папой, насколько мне известно, они познакомились в клубе. Господин Бортников, подающий надежды молодой адвокат, только начал входить в высшее общество. Амбициозный юноша хорошо говорил и обладал незаменимым для законника качеством - он умел нравиться. Кажется, папа проигрался в покер, а Иван Петрович предложил отцу занять для него денег.

Азартные игры. Еще один бич покойного Михаила Шувалова…

– Иван Петрович, – отвлекла я от дороги мужчину, позвольте задать вам нескромный вопрос?

– Позволю, – бросил он на меня взгляд из-под ресниц, – задавайте, – разрешил мужчина.

– Сколько вам лет? – этот вопрос занимал меня довольно давно.

По моим подсчетам, ему должно было быть около сорока, но он никак не выглядел на свой возраст. Высокий, спортивный, поджарый и светловолосый, господин Бортников всё еще оставался очень привлекательным мужчиной.

– Тридцать пять, – улыбнулся он краешком рта, – но я ждал немного другого вопроса. Что вы делаете сегодня вечером, например, или, свободно ли ваше сердце, Иван Петрович? – пошутил адвокат, – кстати, если что, то ответ свободен на оба вопроса.

– Спасибо вам, – благодарно улыбнулась я в ответ, – спасибо, что возитесь со мной.

– Что вы, Маша, – автомобиль остановился на Садовой, – я счастлив каждой минуте рядом с вами.

– Льстец, – засмеялась я.

– Адвокат, – ответил мужчина.

Лакей принял моё видавшее виды пальто. Я поправила ворот форменного полицейского платья. Счастье, что государство обеспечивало своих служащих одеждой и кровом. Иначе была бы я в детском розовом платье, этих нарядов полно в моем сундуке. Детские платья, несколько маминых украшений и книги - вот, пожалуй, и все мои нехитрые пожитки.

Иван Петрович подал мне руку:

– Прошу, – галантно поклонился мужчина.

Вложила ладонь и улыбнулась кавалеру. Он как-то странно дернулся, будто обжегся.

– Простите! – я испуганно одернула руку.

Что со мной сегодня… Встреча с господином Милевским выбила меня из колеи.

– Нет-нет, – Иван Петрович вернул мою ладонь и поднес к губам, – всё хорошо.

Всё хорошо…  а хорошо ли? А если бы я действительно не удержала дар?

«То тебя бы ждали застенки Петропавловской крепости и … расстрел», – ответила я сама себе.

Впрочем, расстрел лучше костра.

Мы сели за столик, официант принял заказ. Я начала было скромничать, но мой спутник быстро раскусил эту хитрость и дополнил выбор.

– Как успехи на службе? – поинтересовался Бортников и отпил воды.

– Вашими стараниями, – повеселела я, – Андрей Аркадьевич после назначения забрал меня в Восьмое делопроизводство и даже придумал новую должность.

– Это какую же? – улыбнулся адвокат. – Чем Андрея Аркадьевича смущал канцелярский писец?

– Смущал окладом, до коллежского регистратора мне не хватает двух лет, а он очень заботится о моем здоровье. Так что перед вами новый архивариус сыскной полиции.

– Поздравляю, – Иван Петрович поднял бокал, – за нового архивариуса! – фужеры с прозрачной водой громко звякнули. – Да, Мария, – покачал головой мой собеседник, – такие новости нужно праздновать с бокалом бордо, воды Кавказа мало подходят для подобного мероприятия.

Я развела руками. Что возразить?

– Так что же Андрей Аркадьевич, не обижает?

– Что вы, заботится обо мне как о родной. Всё время хвалит, да так, что Петя Чернышов, – наткнулась на непонимающий взгляд, – он служит помощником следователя, – пояснила я, – так вот, Петя уже начал делать далеко идущие выводы насчет наших с Андреем Аркадьевичем отношений.

– Андрей Аркадьевич глубоко женат, – засмеялся мужчина. – Что за глупые домыслы? Я никогда бы не доверил вас кому-то менее благородному.

– А мне приписывают связь с его сыном, – удивила я адвоката.

– Вот как? – он снова наполнил наши бокалы.

– Сплетни, – отмахнулась я и с восторгом продолжила:  – утром господин новоиспеченный начальник сыскной полиции доверил мне не только архив, но и ведение документации по делу об убийстве поручика Петренко.

– Неужели? – Бортников нахмурился. – Мне не кажется, что такого рода работа подходит для молоденькой девушки.

– Иван Петрович, – я укоризненно покачала головой, – молоденькой девушке уже двадцать два года. Скажу по секрету, я уже четыре года как перестарок.

– Необыкновенно привлекательный перестарок, – пошутил мужчина.

– Настолько необыкновенно, что и замуж никто не берет, – нежная осетрина таяла во рту, я потянулась отломить кусочек хлеба.

– Не берет? – он выгнул бровь. – Я знаю как минимум одного, но очень настойчивого претендента на вашу руку и сердце.

Снова ладони начали гореть, я залпом выпила воду.

– Господин Милевский последний мужчина, за которого я соглашусь выйти замуж, – взяла себя в руки и улыбнулась, – а больше кандидатов нет, даже при условии мужского коллектива.

– Мужчины нынче боятся отказов, – покровительственно сообщил мне адвокат, – даже состоявшиеся и вполне успешные. Даже я.

В словах его мне вдруг почудился намек на флирт, я замерла и отложила ломтик хлеба:

– Простите?

– Шучу, Маша, – он засмеялся.

Расслабленно выдохнув, я мысленно рассмеялась. Господи, пришло же в голову, Иван Петрович с самой первой встречи относился ко мне по-отечески. Какие заигрывания, Мария Михайловна?

– А я уж было подумала, вы пришли в неописуемый восторг от моей несравненной красоты, – протянула я не без скепсиса.

Не было у меня никакой красоты. Русые волосы, субтильное телосложение, серые глаза. «Небо над Невой»,– вспомнила я слова Алексея и вздрогнула. Показалось, что это не моё воображение, а бывший жених сестры шепчет мне на ушко банальный комплимент.

– Конечно, пришел, – согласился мужчина. – И довольно давно.

– В первую встречу! – подхватила я шутку. – Как мои разбитые колени увидели, сразу и восхитились.

– Верно, – серьезно ответил Бортников, а потом всё-таки не сдержался и захохотал: – Ваши коленки были хороши.

Мы закончили трапезу и вышли на улицу: резкий контраст теплого помещения и стылого пронизывающего ветра. Иван Петрович открыл передо мной дверь автомобиля.

– Благодарю, – я вскочила на широкую ступень и заняла место позади водителя. Подняла воротник пальто и сжалась, стараясь не отдать улице ни толики своего тепла.

Если бы не холод, я бы сразу уснула. Сказывалась бессонная ночь.

Я знала, знала, что у меня нет ни единого шанса, но всё равно на что-то надеялась. Алексей... 

Следующая наша встреча произошла на похоронах сестры.

Маленькая свежая могилка за оградой кладбища. Самоубийце не место под тенью креста… и наш доктор с известием о том, что погибшая носила дитя.

– Примите мои соболезнования, – подошел ко мне господин Милевский.

Я ничего не ответила, лишь поджала губы и туже завязала черный платок. Взгляд черных глаз прожигал насквозь, на миг мне показалось, что я снова стою перед ним в одной только мокрой сорочке.

– Куда же вы? – он взял меня за руку.