Тайна архивариуса сыскной полиции (СИ) - Зволинская Ирина. Страница 2
Холодно. Поежилась.
– Мария, вы еще здесь? – подошел ко мне Иван Петрович. – Я думал, вы давно ушли.
– Захотелось немного подумать, – ответила я мужчине.
– Куда вы сейчас? – он поправил перчатки.
– В Департамент, – улыбнулась я.
– Тогда, может быть, составите мне компанию? – уточнил мужчина.
– С удовольствием, – обрадовалась я.
Крытый салон автомобиля много лучше долгой пешей прогулки по холодной вечерней столице.
– По пути заедем в Метрополь, – сказал адвокат, – я не обедал, да и вы голодны.
Я попыталась что-то возразить.
– Мария, доходы от адвокатской деятельности вполне позволяют мне сводить красивую девушку в ресторацию.
– Красивую девушку и абсолютно неплатежеспособную клиентку, – пошутила я. – Хорошо, Иван Петрович, как вам будет угодно.
Иван Петрович Бортников родился в семье отставного военного и учительницы. Самый обычный союз. С папой, насколько мне известно, они познакомились в клубе. Господин Бортников, подающий надежды молодой адвокат, только начал входить в высшее общество. Амбициозный юноша хорошо говорил и обладал незаменимым для законника качеством - он умел нравиться. Кажется, папа проигрался в покер, а Иван Петрович предложил отцу занять для него денег.
Азартные игры. Еще один бич покойного Михаила Шувалова…
– Иван Петрович, – отвлекла я от дороги мужчину, позвольте задать вам нескромный вопрос?
– Позволю, – бросил он на меня взгляд из-под ресниц, – задавайте, – разрешил мужчина.
– Сколько вам лет? – этот вопрос занимал меня довольно давно.
По моим подсчетам, ему должно было быть около сорока, но он никак не выглядел на свой возраст. Высокий, спортивный, поджарый и светловолосый, господин Бортников всё еще оставался очень привлекательным мужчиной.
– Тридцать пять, – улыбнулся он краешком рта, – но я ждал немного другого вопроса. Что вы делаете сегодня вечером, например, или, свободно ли ваше сердце, Иван Петрович? – пошутил адвокат, – кстати, если что, то ответ свободен на оба вопроса.
– Спасибо вам, – благодарно улыбнулась я в ответ, – спасибо, что возитесь со мной.
– Что вы, Маша, – автомобиль остановился на Садовой, – я счастлив каждой минуте рядом с вами.
– Льстец, – засмеялась я.
– Адвокат, – ответил мужчина.
Лакей принял моё видавшее виды пальто. Я поправила ворот форменного полицейского платья. Счастье, что государство обеспечивало своих служащих одеждой и кровом. Иначе была бы я в детском розовом платье, этих нарядов полно в моем сундуке. Детские платья, несколько маминых украшений и книги - вот, пожалуй, и все мои нехитрые пожитки.
Иван Петрович подал мне руку:
– Прошу, – галантно поклонился мужчина.
Вложила ладонь и улыбнулась кавалеру. Он как-то странно дернулся, будто обжегся.
– Простите! – я испуганно одернула руку.
Что со мной сегодня… Встреча с господином Милевским выбила меня из колеи.
– Нет-нет, – Иван Петрович вернул мою ладонь и поднес к губам, – всё хорошо.
Всё хорошо… а хорошо ли? А если бы я действительно не удержала дар?
«То тебя бы ждали застенки Петропавловской крепости и … расстрел», – ответила я сама себе.
Впрочем, расстрел лучше костра.
Мы сели за столик, официант принял заказ. Я начала было скромничать, но мой спутник быстро раскусил эту хитрость и дополнил выбор.
– Как успехи на службе? – поинтересовался Бортников и отпил воды.
– Вашими стараниями, – повеселела я, – Андрей Аркадьевич после назначения забрал меня в Восьмое делопроизводство и даже придумал новую должность.
– Это какую же? – улыбнулся адвокат. – Чем Андрея Аркадьевича смущал канцелярский писец?
– Смущал окладом, до коллежского регистратора мне не хватает двух лет, а он очень заботится о моем здоровье. Так что перед вами новый архивариус сыскной полиции.
– Поздравляю, – Иван Петрович поднял бокал, – за нового архивариуса! – фужеры с прозрачной водой громко звякнули. – Да, Мария, – покачал головой мой собеседник, – такие новости нужно праздновать с бокалом бордо, воды Кавказа мало подходят для подобного мероприятия.
Я развела руками. Что возразить?
– Так что же Андрей Аркадьевич, не обижает?
– Что вы, заботится обо мне как о родной. Всё время хвалит, да так, что Петя Чернышов, – наткнулась на непонимающий взгляд, – он служит помощником следователя, – пояснила я, – так вот, Петя уже начал делать далеко идущие выводы насчет наших с Андреем Аркадьевичем отношений.
– Андрей Аркадьевич глубоко женат, – засмеялся мужчина. – Что за глупые домыслы? Я никогда бы не доверил вас кому-то менее благородному.
– А мне приписывают связь с его сыном, – удивила я адвоката.
– Вот как? – он снова наполнил наши бокалы.
– Сплетни, – отмахнулась я и с восторгом продолжила: – утром господин новоиспеченный начальник сыскной полиции доверил мне не только архив, но и ведение документации по делу об убийстве поручика Петренко.
– Неужели? – Бортников нахмурился. – Мне не кажется, что такого рода работа подходит для молоденькой девушки.
– Иван Петрович, – я укоризненно покачала головой, – молоденькой девушке уже двадцать два года. Скажу по секрету, я уже четыре года как перестарок.
– Необыкновенно привлекательный перестарок, – пошутил мужчина.
– Настолько необыкновенно, что и замуж никто не берет, – нежная осетрина таяла во рту, я потянулась отломить кусочек хлеба.
– Не берет? – он выгнул бровь. – Я знаю как минимум одного, но очень настойчивого претендента на вашу руку и сердце.
Снова ладони начали гореть, я залпом выпила воду.
– Господин Милевский последний мужчина, за которого я соглашусь выйти замуж, – взяла себя в руки и улыбнулась, – а больше кандидатов нет, даже при условии мужского коллектива.
– Мужчины нынче боятся отказов, – покровительственно сообщил мне адвокат, – даже состоявшиеся и вполне успешные. Даже я.
В словах его мне вдруг почудился намек на флирт, я замерла и отложила ломтик хлеба:
– Простите?
– Шучу, Маша, – он засмеялся.
Расслабленно выдохнув, я мысленно рассмеялась. Господи, пришло же в голову, Иван Петрович с самой первой встречи относился ко мне по-отечески. Какие заигрывания, Мария Михайловна?
– А я уж было подумала, вы пришли в неописуемый восторг от моей несравненной красоты, – протянула я не без скепсиса.
Не было у меня никакой красоты. Русые волосы, субтильное телосложение, серые глаза. «Небо над Невой»,– вспомнила я слова Алексея и вздрогнула. Показалось, что это не моё воображение, а бывший жених сестры шепчет мне на ушко банальный комплимент.
– Конечно, пришел, – согласился мужчина. – И довольно давно.
– В первую встречу! – подхватила я шутку. – Как мои разбитые колени увидели, сразу и восхитились.
– Верно, – серьезно ответил Бортников, а потом всё-таки не сдержался и захохотал: – Ваши коленки были хороши.
Мы закончили трапезу и вышли на улицу: резкий контраст теплого помещения и стылого пронизывающего ветра. Иван Петрович открыл передо мной дверь автомобиля.
– Благодарю, – я вскочила на широкую ступень и заняла место позади водителя. Подняла воротник пальто и сжалась, стараясь не отдать улице ни толики своего тепла.
Если бы не холод, я бы сразу уснула. Сказывалась бессонная ночь.
Я знала, знала, что у меня нет ни единого шанса, но всё равно на что-то надеялась. Алексей...
Следующая наша встреча произошла на похоронах сестры.
Маленькая свежая могилка за оградой кладбища. Самоубийце не место под тенью креста… и наш доктор с известием о том, что погибшая носила дитя.
– Примите мои соболезнования, – подошел ко мне господин Милевский.
Я ничего не ответила, лишь поджала губы и туже завязала черный платок. Взгляд черных глаз прожигал насквозь, на миг мне показалось, что я снова стою перед ним в одной только мокрой сорочке.
– Куда же вы? – он взял меня за руку.